Олег Черепах - Убить Рудольфа

Наша головная боль — наш басист, который не подает признаков жизни вот уже неделю. Я делаю предположение, что он ушел в нирвану. Видимо, опять придется ехать к нему с надеждой, что он жив, и все еще будет!

Бедный Гасконец. Он лежит на диване с красными навыкат глазами и ждет звонка.

Настя набирает номер, который у нее есть. Должно быть, вы догадываетесь, что Гасконцу сразу не дозвониться.

— Алло?

Ей отвечает крик с улицы и хлопок разбившейся о водосточную трубу бутылки. В телефоне тишина, но на том конце эфира слушают…

Вопросительным голосом Настя продолжает:

— Гасконец, чего молчишь!

Где-то с грохотом летят кастрюли, наверное, на кухне. Это к Глебу в гости завалились старые друганы-хиппаны, в очередной раз демонстрируя милой соседке Людмиле Васильевне, как они отмечали прилет НЛО…

Настя с надеждой в голосе снова говорит:

— Виталик, у нас впереди зимний тур. Я знаю, ты меня сейчас слышишь. Приходи в себя! Наши ребята к тебе подъедут, отрепаете часть программы, и давайте выходить на реп точку, чтобы весь трек-лист из 25 песен был на одном дыхании.

Ребят двое. Я и Жека «Snail» Брытков. Наши с ним эксперименты на макси-сингле «Люди ННН» (2013 год) увенчались определенным успехом — впервые мы так плотно применили синтезатор, и «Snail» удачно вписался клавишником на пару лет. Но потом в силу коварных обстоятельств, о которых тут я не буду распространяться, Жеке пришлось учиться игре на барабанах. Наш Гасконец, чудо панк-преподаватель, только вдумайтесь, за пару месяцев подготовил «Снэйла» к концертам.

В это время с гулом открывается дверь в комнату. Это милая соседка с сигаретой в зубах и навеселе вламывается с пожеланием доброго утра в три часа дня по Москве, и если бы я стоял на два шага ближе к двери, мое ухо превратилось бы в набатный колокол! Гы-гы-гы! Это так смешно и нелепо!

Гасконец — талантливый музыкант, легендарная личность, человек со своей философией по жизни. В свое время его приглашали в «КиШ» на гитару.

Что же мне на это сказать Гасконцу или Насте? Главное, о чем нам следовало обеспокоиться — это наш тур и новый альбом.

На этот раз НОВЫЙ альбом писали на выезде, за пару тысяч километров от обеих Столиц, на Черноморском побережье под Туапсе. В Хадыжах. Этот городок известен своей лечебной водой: там есть такие геотермальные источники, что когда людей приносят к воде на носилках, уже через месяц они встают на ноги сами… Там есть звериные тропы, по которым можно забрести в альпийские луга времен «Властелина колец»… Там есть и знаменитая тюрьма. А знаменита она тем, что когда оттуда сбежали два зека, то почти сразу они заблудились в чаще: одного из них поломал медведь, а напарник спасся лишь чудом. Он в шоковом состоянии прибежал сам обратно в тюрьму и просидел в камере, ни с кем не разговаривая, до конца срока… И там варят пиво, после которого не болит голова, и хочется еще и еще…

И вот, преисполнившись местного колорита, мы приступили к записи альбома, в самый разгар лета — в июле.

РУССКАЯ БАНЯ, оказывается, отличное место для панк-рока! Для записи голоса акустика помещения — первейший показатель, так же как и человеческий фактор.

Знакомьтесь, Павел «Лесник» Живица — преподаватель, гитарист и звукорежиссер. Одиннадцать дней своего отпуска он посвятил записи дорожек шести песен, стихотворения и инструментала, а потом еще неделю — на сведение и мастеринг.

Всем известно, у Роттена не было мужицкой бороды. Роттен втайне завидовал усикам Чарли Чаплина, и, наверно, поэтому, когда он пел «Боже, храни Королеву», то яростно таращил глаза, извивался, как карась на сковородке, и швырялся банками из-под пива… Мне это припомнилось в момент записи альбома «БЕЗУМНЫЙ МАСКАРАД», потому что дневная жара доходила до 36 градусов по Цельсию.

Петь вокальную партию одним треком без «склейки», на одном дыхании непросто… И если даже я ошибался в самом конце, то запись останавливалась, и все начиналось сначала, а в голове невольно плыли маревом пожарищ знаменитые стихи, как нельзя лучше отражающие внутреннюю жизнь банды на тот момент времени.

(отрывок из стихотворения А. Блока «Балаган», ноябрь 1906 г.)

Ни за что не догадаетесь, какой интересный разговор произошел в перерывах между записями песен. Возможно, июльский зной тому виной. Мы в беседке частного дома на окраине маленького городка. Заметьте, это еще один штрих к альбому, где все, что перед тобой, — живое, не забитое каменными джунглями: внутренний дворик с яблонями, теплица, виноградник вместо привычной глазам городского жителя этикетки с винной бутылки. Звукач-гитарист Лесник в бриджах, сандалиях на босую ногу, свободной рубашке и с неизменным гаджетом в руках.

— Все, чем мы занимаемся, традиционно. Тут нет ничего революционного в плане звука…

— Ты так считаешь? — спрашиваю я. — «Зри в корень», Павел. Темы песен сегодняшнего дня приходят в голову многим. Дублируется и прослушивается все, начиная от разговоров на кухне и заканчивая реалити-шоу. Инфа сливается тоннами, это типичный трубопровод канализации. И кажется уже, что ты нашел истину, но она по-прежнему где-то рядом.

— Не стать автоответчиком — это зачет, — говорит Лесник, протирая запотевшие очки.

Мы хлебаем холодного хадыженского. Из недалекого будущего внимают уши, готовые словить драйв. Все это предвкушение доставляет непередаваемое зудящее удовольствие.

— Африканский панк-рок. Место, где с панком связываться было противозаконно. Это буквально как участвовать в подрывной деятельности против государства. Интересно, что философия панка передалась сквозь время и через огромные расстояния. В 70-е годы Власть оправдывала разделение людей на категории: «цветные», «черные», «белые». Действующие расистские законы оправдывали борьбу с панк-роком, для представителей которого не было ни единого шанса попасть на радио или выпустить пластинки, панк был наглухо политизированным и вел борьбу против апартеида. Местная полиция жестоко прессовала музыкантов и их фанатов. И все же панк-рок жил на окраинах городов, куда копы побаивались соваться. Ночная жизнь клубов походила на театр абсурда, где все были заодно!

— Их упертости и маниакальной настойчивости можно аплодировать стоя, — говорит Лесник.

— Если перечислять города, то музыка из Кейптауна более размеренная, с мощным ритмом, характерным для маскарада, а панк-корни тянутся в Малайзию к клавирной музыке времен колонизации. Голландская Ост-Индская компания договорилась о союзе с Джохором, союзники осадили Малакку. В итоге голландцы привезли на родину сифилис, а аборигены подцепили от оккупантов чуму. В городе Йоханнесбург панк был более агрессивным, с добавлением элементов регги.