Анджей Ясинский - Толлеус, искусник из Кордоса. Том 2 (СИ)

Удушье прошло также внезапно, как появилось. В первые мгновения Анико лишь дышал, с упоением втягивая в себя воздух. Потом исчезли круги перед глазами, и появилась возможность видеть. Стражник сел, рука сама собой потянулась к ножнам.

- А вот этого не надо, любезный! – остановил его чей-то вкрадчивый голос.

Пальцы, уже обхватившие рукоять, замерли. Анико осторожно огляделся.

Лумми был рядом – лежал на земле, зыркая по сторонам налитыми кровью глазами, но не шевелился. Высокий парень, явно из благородных, с усмешкой смотрел на него. За аристократом стояла черноволосая красивая женщина ему под стать, а рыжий воришка жался к его ногам.

Стражник набрал в грудь воздуха, подбирая подходящую случаю фразу, и не нашел ее. Слишком уж абсурдная и непонятая ситуация – явно чародейское нападение на патруль внутри Серебряного кольца. И кем? Этим вот аристократом? Или же наоборот, он помог? Похоже, за то недолгое время, пока стражник боролся за глоток воздуха, многое произошло. Сперва требовалось разобраться – в деле с такими вот богатыми и благородными ошибки в словах и в поведении недопустимы – отомстят. Что-то не хочется всю оставшуюся жизнь нести службу где-нибудь в захолустном гарнизоне. Высокий не дал времени собраться с мыслями, заявив:

- Произошло недоразумение. Билет у мальчугана не ворованный. Вы можете спокойно продолжать службу, вот вам на прачку – ваша форма, кажется, испачкалась. – С этими словами аристократ протянул стражникам две золотые монеты.

Лумми все также молчал и не двигался. Но таращился на сияющие красным в вечерних лучах солнца кругляши с явным изумлением. Огромная сумма, несопоставимая. Анико стало абсолютно ясно: что-то здесь не так. Будь монеты серебряными, тогда да, но золото? Впрочем, его рука сама собой протянулась вперед и сгребла деньги, не спросив хозяина, не смутившись толпы зевак, которые окружили их плотным кольцом.

- Представьтесь, пожалуйста, и позвольте проверить вашу метку, - лишь сумел он выдавить из себя, сбившись с уставной фразы. Мужчина усмехнулся, и Анико тут же пожалел, что полез с расспросами. Когда берешь деньги, не стоит проявлять служебное рвение. Осознав это, он покраснел.

- Без проблем. Мое имя Никос, - отозвался аристократ.

Почти не слушая, скомкано извинившись, стражник подался назад, по пути пихнув локтем Лумми, чтобы тоже пошевеливался. Речи о том, чтобы проверить мальчишку, даже не зашло.

Оболиус.

В сказке.

Оболиус сел на краешек обитой кожей мягкой скамейки и воровато схватил крендель из вазы, постаравшись как можно быстрее затолкать за пазуху. В этой огромной богато украшенной зале – гостиничном номере, куда его поселили, он был один – лишь с картин, в большом количестве висящих на стенах, с укоризной смотрели какие-то благородные. Стол ломился от незнакомых, очень аппетитно пахнущих яств, причем накрыли его специально для парня, но привычка брала свое. Слишком уж отличался гостиничный номер Серебряного кольца от тех, что Оболиус видел в своей жизни. Парень не боялся, что придется платить за все это великолепие – он проверил – уже за все заплачено. Но с другой стороны, даже если налопаться сейчас до отвала, то все равно все не съесть. А крендель слишком хорош, чтобы оставлять его здесь. Пожалуй, даже стоит припрятать побольше. Нужно ловить момент, пока есть возможность!

Вообще картина складывалась нереальная. Когда один стражник схватил Оболиуса за руку, а другой выдернул из пальцев билет, в его душе поднялась настоящая ярость. «Бесполезные наглые мерзавцы!» - билось в сознании. Ничего, он теперь умеет постоять за себя и знает, что надо делать. Сейчас он им покажет!

Тот, который отобрал билет, послушно свалился на землю и захрипел. Можно сжать нити сильнее и придушить его насовсем или даже отрезать голову. Не ко времени мелькнула мысль, что на такое может не хватить сил и надо потренироваться на глиняном горшке – раздавит его нить или нет.

Дальше все пошло не так – со вторым стражником не получилось. Во-первых, держать сразу несколько нитей тяжело. В спокойной обстановке получалось, но сейчас, когда стражник больно крутил руку, настрой все время сбивался. Во-вторых, тот стоял сзади, так что его шею не было видно, а действовать вслепую «наощупь»… В общем, ничего не выходило. Оболиус снова оказался в ситуации, когда он слаб и беззащитен, и это до безумия испугало его.

Он попробовал напугать стражника, что держал его, пригрозив наслать проклятие, но даже сам услышал, насколько жалко звучит его голос, дрожащий от боли и слез. Напротив, дядька рассвирепел еще сильнее и дернул руку мальчишки так, что в ней что-то хрустнуло и острая боль волной затопила мозг.

Внезапно какая-то сила вырвала невидимую удавку из «рук» Оболиуса – ту самую, что душила первого стражника. И в тот же миг сам Рыжик, как его любили дразнить в родном городе, освободился от захвата второго, оказавшись вне его досягаемости. Что произошло, он не понял, но истинным зрением заметил чьи-то чужие искусные нити, опутывающие стражников точно мух паутина. Надо сказать, точно такие же висели и на нем самом.

«Учитель?» - мелькнула мысль, приправленная завистью к такому результату, но, оглядевшись, он не увидел Толлеуса. Зато рядом стоял высокий богатый дядька, а его женщина – очень красивая, надо сказать, что-то шептала ему в ухо.

«Кордосцы»? – «Нет, на искусников не похожи. Жезлов не видно ни у одного, ни у другой.»

Богатые и знатные – те, кого принято называть «господин» или «госпожа», пугали больше стражников, и уж чего от них точно не стоило ожидать, так это хорошего. Таким лучше на глаза не попадаться, потому что если заметят, то скривятся так, будто ты что-то вроде ожившей коровьей лепешки. Неприятно, аж до костей пробирает. А слуги их ни за что поколотить могут, и ничего им за это не будет.

Можно было, воспользовавшись моментом, рвануть удерживающие нити и тихонько юркнуть за спины появившихся зевак и бежать подальше от этого места. Вот только до слез было жалко оставлять пресловутый билет, который сиротливо лежал на земле почти в центре образованного зрителями круга в опасной близости от стражников. Парень замер в нерешительности: жадность боролась в нем со здравым смыслом. В итоге сбежать он не успел. То мгновение, что было на раздумья, прошло – аристократ повернулся к нему, улыбнулся и заговорил. Причем по-доброму, как с равным.

Дальше Оболиус почему-то запомнил смутно. Слишком уж происходящее не укладывалось ни в какие рамки. Дядька, представившийся Никосом, расспрашивал: кто, откуда, как здесь оказался и где взял билет. Рыжик отвечал напряженно, но правдиво, при этом силясь понять, что происходит. А потом аристократ дал стражникам денег, а Оболиуса пригласил в свой экипаж, пообещав вылечить руку, которая отказывалась слушаться и жутко болела.