Брюс Бетке - Интерфейсом об тейбл

— Дуй сюда!

Я повиновался. Не успел я захлопнуть дверцу, как Т'Шомбе дала задний ход, добыла огонь путем трения шин об асфальт и вновь преодолела (вызвав у меня зуботрясение) ухаб. Мы пулей вылетели со стоянки на улицу, Т'Шомбе развернула машину, точно круг карусели, дала переднюю скорость и помчалась по Уорнерской, как тот черт из поговорки — от ладана. Нельзя было не заметить, что ее «шевви» отличался неожиданной мощью; величественностью и шумливостью, а также верткостью тридцатифутового «крайслера».

— Извини, что опоздала! — сообщила Т'Шомбе, перекричав рев мотора, пока я разыскивал конец своего ремня безопасности с неменьшим рвением, чем моя мама — затерявшийся в складках дивана горящий окурок. — За мной следил какой-то хрен в белой «мазде», пришлось попетлять, чтобы от него сбежать!

Она заложила смертельный вираж вокруг доверху нагруженной мусором грузовика и, вырвавшись вперед, чуть ли не с помощью мыла протащила «шевви» через узкую щель между пикапом на левой полосе и летящим навстречу двухприцепным тягачом. Я торопливо покосился на Т'Шомбе — мне хотелось в последний раз увидеть ее перед смертью.

Она пригнулась к рулю, крепко вцепившись в него обеими руками, нервно приоткрыв алый рот. Ее темно-карие глаза, точно шоколадные пули, так и стреляли по сторонам — то в зеркало бокового вида, то в зеркало заднего, то на ветровое стекло…

Вероятно, ее паранойя была заразной. Ценой больших усилий локализовав и пристегнув ремень, я извернулся на сиденье, чтобы глянуть в заднее окно. Не считая мусорщика и пикапа, шофер которого делал нам красноречивые, изобличающие богатую фантазию жесты непристойного содержания, там не было видно ни единой машины.

Т'Шомбе с умопомрачительной скоростью обогнала машину, которая вздумала остановиться на красный свет у перекрестка с Сибли и свернула на Джексоновскую прямо перед радиаторами трогающихся с места машин.

— Т'Шомбе! — завопил я. — Сзади — никого!

— ЧТО-О? — возопила она в ответ.

— Белая «мазда»! Ты от нее ушла! Можно помедленнее!

— Я НИ ОТ КОГО НЕ УХОЖУ! — Поставив машину на два колеса, Т'Шомбе свернула на Каштановую и чуть не взлетела, пересекая железнодорожные пути. — Я ПРОСТО СПЕШУ, А ТО В ЦЕРКОВЬ ОПОЗДАЕМ!

Четверг, утро, 0300 по Гринвичу. Гуннар вдарил своей бутылкой «Кирина» по стойке и уставился на меня, вылупив глаза:

— В ЦЕРКОВЬ? Мак сСупер(я) сунул окурок в ухо подоспевшего фаната «СиликоновыхДжунглей», наколдовал себе другую сигарету из виртуального ничто и закурил. Его

(да и мои тоже) глаза полыхнули нехорошим огнем:

— Да. Вечерняя служба — вот какое это было страстное свидание.

Помотав головой, Гуннар засосал с полбутылки пива и опять помотал головой:

— Быть не может. Ты мне про эту бабу уже полгода толкуешь, а мне и в голову не приходило, что она — Христова невеста.

— Ох, — вздохнул я. — Ладно бы Христос. С Христом я бы еще как-нибудь разобрался.

Бармен — не Сэм, а другой (Сэма отправили на апгрейд) принес мне бутылку бурбона и мини-капельницу. Швырнув трубочку с шприцем ему назад, я потребовал нормальный стакан.

— Не Христос? — вопросил Гуннар. — А кто? Кришна? Магомет? — Он задумался. — Неужто ЭЛВИС?

— Хуже, — пробурчал я. Бармен принес стакан для виски и налил мне сам. Осушив сосуд одним глотком, я предоставил бармену честь налить мне новый. — Моя прелестная подруга, — сообщил я Гуннару, глубоко затягиваясь своей виртуальной сигаретой, — истово верующая, с пеной из рта проповедующая, теоретически подкованная прихожанка Церкви Вегентологии.

— Ве… какой?

— А вот такой. Это компания репоголовых идиотов, которые считают растения высшими существами, поскольку они появились на Земле раньше всей остальной жизни. Собственно, основная идея в том, что растения сотворили животных, поскольку нуждались в ходячих слугах.

Приложившись к своему пиву, Гуннар кивнул:

— Отлично понимаю, почему растениям захотелось создать животных. В особенности — овец.

Моя сигарета тем временем превратилась в крохотный тлеющий окурок фильтра. Раздавив его двумя пальцами в порошок, я подавил в себе желание закурить новую:

— Ну, одно махонькое разумное зерно в этом есть. Если б ты знал мою тетю Беатрис, так сразу согласился бы, что она — настоящая рабыня африканских фиалок.

Но в-в-вегентологистическая космология посложнее будет. Перманентные войны добра и зла; бесконечные циклы самосева и роста; жизнь в нашем, земном мире — что-то вроде духовного отпуска в тылу между сражениями на космических фронтах противоборства фруктов. Вершинная задача, насколько я понял, вспомнить все свои предыдущие воплощения и выяснить, каким растением ты был в докембрийский период.

Гуннар вновь приложился к бутылке — и обнаружил, что она пуста:

— Это что же — они все хотят па-по-рот-ни-ка-ми стать?

Меня осенила грешная мысль:

— А знаешь что, Гуннар, если тебя так заинтересовала эта церковь, у меня в машине случайно завалялось фунтов тридцать брошюр и монографий. Если ты меня хорошо попросишь, я тебе их дам почитать и даже без возврата.

— Ишь что вздумал! — с этими словами Гуннар разбил свою пустую бутылку о голову подоспевшего гнома и сделал бармену знак, чтобы тот кинул ему новую. Очередная бутылка для Гуннара пролетела через участок пространства, несколько микросекунд назад занятый моей головой (не волнуйтесь, я успел пригнуться) и опустилась откупоренным горлышком вверх на жаждущую ладонь моего приятеля.

Да, когда Сэм отсутствовал, в «Раю» все шло совсем не так, как при нем. Однозначно.

— Спорим, в День Деревьев твоя подружка просто писает от удовольствия, — заметил Гуннар. Я только вздохнул:

— В этом году они устраивали заутреню на рассвете в дендрарии парка Комо. Во время ужина видеозапись показывали.

— У-жи-на?

Улыбнувшись, я пожал плечами:

— Ну, один плюс у них есть — они не вегетарианцы. На ужин подавали копченые ребрышки, курятина и бифштекс форматом тридцать на сорок. Откормили меня, как поросенка. Хрю-хрю. — Откинувшись на табурете, я похлопал себя по животу и шумно отхлебнул виски.

Гуннар кивнул:

— Ну ладно, это уже пол-удачного вечера. Вернемся к твоей подружке. Дала ли она тебе шанс… э-э-э… вспахать поле? Разбросать твои семена? — Сдвинув брови, он почесал подбородок. — Ну, как это могут метафорически назвать вегентологи?

Вновь припав к стакану, я выиграл несколько секунд для финальной полировки Гениальной Лжи. «А-а, пошло оно все кой-куда, — решил я, — скажу правду».

— Нет, — сознался я.

Гуннар, похоже, ничуть не удивился.

— Часов в девять возвращаемся мы на стоянку у ресторана, где я запарковал машину. За рулем была она. Затормозила. Остановилась не заглушая мотора. Явно ждала, пока я уберусь из ее машины. Ну, я набрался храбрости по максимуму, перегнулся к ней и поцеловал прямо в губы.