Олег Макушкин - Иллюзион

Развесив в застывшем воздухе тонкий мостик кровавой нитки, протянувшейся из носа, как прожилку рубиновой патоки в цельном кристалле кварца, оперативник откинулся назад и разлегся на воздушных подушках в расслабленной неге бессознательного падения; дважды провернувшись вокруг своей оси, он тяжко рухнул на пол, и пистолет, высвобожденный обмякшей рукой, поскакал в угол, к батарее, неловко и смешно кувыркаясь, как бесполезная и вредная игрушка. Игрушка, которая убивает — но не в этот раз.

Мирослав обернулся к Шелесту. Тот улыбался, понимающе кивая головой.

— Ты молодец, — сказал он. — Лучше, чем я думал.

— Что теперь? — спросил Мирослав.

— Теперь отдыхай, — ласково сказал Шелест и протянул руку, коснувшись виска Мирослава...

...И спрятал в карман небольшой металлический диск нейкона, который отлепил от кружка побелевшей кожи на голове Мирослава. Тот неловко поежился, оглядывая салон машины, — в темноте светились лишь кислотно-зеленые капли индикаторов на приборной панели. Где-то на грани сознания мелькнули и растворились картонные манекены усатого оперативника и произносящего пафосные речи майора.

— Я что, спал? — спросил Мирослав. — Мы уже приехали?

— Да. Будь другом, возьми ключи и открой квартиру. И приготовь чего-нибудь поесть. Я поставлю машину в гараж.

— Ладно, — Мирослав собрался вылезти из салона, но Шелест его придержал за локоть.

— Вот, возьми мобильник. Он включен, на связи Кэти. Безголосовой режим передачи данных. Нажмешь эту кнопку, если будет необходимо послать ей сигнал о том, что мы в опасности.

— Сигнал?

— Да. Когда я скажу тебе: «Кэти», тогда и дави На кнопку. Понял?

— Понял, что тут не понять. Ну, я пошел?

— Давай.

Мирослав вылез из «десятки» и подошел к подъезду. Лифт вынес его на шестой этаж безмолвного здания. Мирослав открыл дверь и с минуту постоял на пороге, слушая тишину, царившую в доме. Затем вошел.

И в темноте за порогом его ударили по затылку.

D: \Temp\Осколки миров

\Shadow.jack

• Open file 'shadow'

• File not found. Searching in shadow'

• Shadow not found. Searching for light'

• Light not found. Turn off your sun device and restart

Шелест исчез, ушел в пол прозрачным листком, опавшим с кленовой ветки, и провалился сквозь труху искрошившихся досок и комки сухой глины виртуальным миражом. А Странник остался в мире, который был для него так же реален, как для Мирослава — мир Иллюзиона, служившего предбанником Омнисенса. Человек вдохнул пыльный воздух, громко чихнул и вышел наружу, выбив ногой трухлявые доски из стены сарая.

Вокруг простирался пустырь, заваленный мусором и грудами обломков, оставшихся от деревянных развалюх. По краям пустыря вставали громады небоскребов, подернутые туманной дымкой; едва Странник шагнул к ним, как они покосились и исчезли в навалившемся кисельном тумане. Странник пожал плечами и пошел по пустырю, засунув руки в карманы пальто, оказавшегося вполне подходящей одеждой для осенней погоды.

Изжелта-серое, в накипи облаков небо моросило мелким дождем, превращая землю под ногами в раскисшую грязь. Странник выбирал места, усыпанные щебнем, петляя между грудами строительного мусора и ямами, заваленными отходами и шлаком. Снег повалил хлопьями, и Странник поплотнее запахнул пальто, втянув голову в плечи. Грязь начала было покрываться белой присыпкой, но снежные хлопья таяли, растворяясь в серой глинистой каше, как упавший в лужицу воды кусок сахара постепенно оседает и рассыпается, пропитавшись разрушительной влагой. Странник вышел снова к сараю и остановился.

Серые некрашеные доски, провалившаяся крыша, обвисшая лоскутами рубероида, дверь без петель, бесхитростно прислоненная к косяку. Странник постоял возле сарая, гадая, откуда тот взялся посреди пустыря, и повернулся, чтобы уйти вновь, на этот раз в новом направлении.

Небо посветлело, перекрасившись в бледно-молочный цвет, припорошенные снегом мусорные ямы уступили место сложенным штабелями бревнам и каменным блокам, пальто на плечах у Странника как-то незаметно превратилось в куртку. Продолжая отталкиваться подошвами ботинок от послушно уходившей назад земли, Странник индифферентно наблюдал эти изменения. Он уже уловил, что смысл происходящего заключается в том, чтобы двигаться, и что движение приводит в действие скрытый механизм трансформации реальности.

Небо приобрело наконец свой законный голубой цвет, равномерно распределенный в озерцах стоячей воды меж белесыми тряпичными облаками. Грязь высохла и застыла твердой коркой, сквозь которую полезли, как щетина через поры кожи, зеленые ростки травы. Вместо куртки с ватиновой подкладкой на Страннике была теперь легкая ветровка. А впереди возникло какое-то здание.

Это был не уже знакомый сарай, а горбатый, с покатыми боками из гофрированной стали, ангар. Высокая дверь была неплотно прикрыта, позволяя заглянуть внутрь, но что-либо разглядеть Страннику не удалось. Возле входа стояла железная бочка с эмблемой утилизатора — зеленый треугольник из перевитой ленты со стрелками. Рядом с эмблемой были нацарапаны надписи: «Все движется по кругу» и «Жизнь — это движение».

— Сублимированная мудрость тысячелетней эволюции человечества, — задумчиво резюмировал Странник.

Он вошел в ангар, на дверях которого висела пожелтевшая табличка: «Пансионат Янтарный Двор. Спортзал».

Света было мало, так мало, что Странник остановился, вытянув руки, и завертел головой в поисках хоть каких-то отголосков световых волн, которые могли бы помочь определить внутреннее устройство помещения. Очень постепенно впереди прорисовалась некая тень, более плотная, чем окружающий Странника серый сумрак, и чуть озаренная каким-то свечением на границе ультрафиолета. Странник двинулся в том направлении.

И пройдя десяток шагов, оказался в ярко освещенном пространстве, где количество люксов на сетчатке глаза явно превышало допустимую величину восприятия человеческого зрения. Зажмурившись, Странник осторожно приоткрыл один глаз и сквозь слезы разглядел кружок желтого песка и лежащую неподалеку груду ржавого металлолома. После этого он открыл второй глаз и долго смотрел себе под ноги (свет исходил сверху), разглядывая выбеленную пыль мелких песчинок, сквозь которую проглядывали небольшие камешки и кусочки гальки. Когда глаза привыкли к свету, Странник осмотрелся.

Пространство вокруг него было комнатой с миражами на стенах и стереоплоскостью вместо неба; если не знать, что это всего лишь ячейка во внутреннем пространстве ангара, то можно было принять за подлинную реальность мощную лампу, так похожую на безжалостное солнце пустыни, и убегающие вдаль барханы, дрожащие в восходящих потоках воздуха. Странник напряг зрение, пытаясь проникнуть взором за удивительную поляризующую преграду, не дававшую свету проникнуть за пределы этого мини-континуума и в то же время позволяющую создать голограммную проекцию бесконечных просторов. Ни малейшего подвоха, кроме протестов собственного сознания, он не обнаружил. Тогда Странник вытянул руку, стоя перед воображаемой преградой.