Александр Шакилов - Профессионалы

– Чо скалишься?! Шевели поршнями!

Акира вздохнул так, что излишками кислорода сдавило желудок – и прыгнул. Естественно, вниз. В темноту. И воткнулся амортизаторами ботинок в горизонтальную поверхность первого уровня канализации Вавилона:

– А теперь куда?

– Туда же и ниже. На тридцатом пролёте – смотри мне! внимательней считай, Лобачевский! – свернёшь по коридору направо и до упора. Там разберёшься – по обстоятельством и согласно моему плану. Деньги есть?

– Есть.

– Пошёл. Доплывёшь до станции маршрутных дирижаблей, билет у тебя во внутреннем кармане плаща. Прыгнешь и спрячешься в Гаражах.

– Доплыву? В Гаражах?!

– В Гаражах. Аборигенам скажешь: «Узбек просил помочь». Не высовывайся, я тебя сам найду, как только копы-досин успокоятся.

На шаткой площадке третьего уровня подземелья Вавилона Акира остановился. Задумался. И крикнул вверх, в гнилой металл перекрытий:

– Ник Юсупович-сан, позвольте поинтересоваться!

– Валяй!

– А зачем Вам ноутбук?! Сейчас?!

– Как зачем?! Чтоб и-мэйл отправить! Надо, чтоб тебя, придурка, как положено, встретили! И, не приведи Аллах, не обидели дырой в черепе! Гаражники мобильную связь не признают! Потому как они сетевики до мениска и цирроза печени! Вперёд, сынок, береги себя!

Легко сказать… – береги себя… У-у, ну и запах! Как бы не потерять сознание – испарения, смертоносные газы… – смрадный ветерок, заплесневелый сквозняк снизу, из преисподней города Свободы. Молодой феникс, напрягая живот, стянул к лицу кислород, фильтруя в лёгких газ активированной татуировкой «белый огнетушитель», с помощью которой фениксы дышат в пожаре.

Акира выставил перед собой растопыренные пальцы и зажёг «кошачьи глаза» – надо же как-то подсвечивать себе дорогу, а то не ровен час, и оступиться можно, и шею свернуть на радость местным крысам-падальщикам.

Спускался – долго? – минут двадцать.

А потом – плеск волн: где-то рядом вода, много воды.

Тридцатый уровень. Акира точно отсчитал, без ошибок. И вообще, у всех фениксов обострённое чувство высоты: надо же в пожаре ориентироваться? – на каком ты этаже, и сколько пролетов до крыши осталось.

Электричество.

«Кошачьи глаза» погасли – глупо тратить энергию-ци без необходимости. А тридцатый уровень подземелья оказался весьма лучезарным местечком, пока что самым приятным из всех пройдённых Акирой. Везде мгла и порхают подковоносы с шерстокрылами, а здесь вполне сносно и даже имеются громадные вентиляторы, встроенные в стены: гонят болотный газ в трубы-циклоны, на переработку и утилизацию – из навоза конфетку, хе-хе.

Площадка – гулкие шаги. Первый поворот направо. Бронированная дверь: мощные заклёпки, зубчатый засов и скрип петель. Надпись оранжевым маркером – «Вход/Welcome». Ну, раз вход и приглашают, то почему бы и не войти? За дверью – гранитно-бетонное пространство: гранитный пол и своды, и одинокий бетонный столб. На столбе болтается прикрученный колючей проволокой кусок фанеры: «Плевать в купающихся запрещено» – краска почти облущилась, но надпись вполне читабельна.

Волны. Много воды. Хотя называть эту бурую жидкость «водой» – кощунство.

Надо же: плевать и купаться… – Акира взглянул на бурлящий поток, подсвеченный длинным кабелем-лампой. И кому была охота здесь проводку на потолок подвешивать, тратить знатные деньжища на дорогое электрооборудование, гнать высокооплачиваемых специалистов глубоко под землю? Налицо глупая растрата казённых фондов… Гранит опять же…

Плевать в купающихся? – хе-хе, забавно. У кого-то оригинальное чувство юмора без намёка на иронию, сплошная сатира. Хе-хе, Акира Ода совсем даже не лорд Байрон, а эта река нечистот, простите, не канал Гранде. И уж профессиональному фениксу купаться в этом «кристальном» потоке не в масть, без вариантов.

Канализационная река, у бетонного бережка покачивается на волнах гондола. У гондолы на надувном матрасе, слегка прикрывшись лоскутным одеялом, прикорнул мужчина в трико, шароварах и элегантной шляпке, расшитой воробьиными перьями.

Акира всегда считал, что спать одетым – и в шляпе! – моветон, но… Здесь есть другие перевозчики? Нет? Что ж поделаешь, приходится довольствоваться предложенным судьбой вариантом. Спитфайр ясно выразился: от тридцатого уровня доплыть до ближайшей станции маршрутных дирижаблей – приказы не обсуждаются, приказы выполняются.

Феникс громко прокашлялся.

– Ну? – перевернулся на другой бок гондольер, из-под задравшегося одеяла продемонстрировав Акире пышные ягодицы.

– Чего ну? – Акире сразу не понравился перевозчик. Ну, не понравился и всё – неприязнь с первого взгляда. Акира терпеть не мог хамов и людей, не следящих за своей фигурой.

– Моё имя дуце Пьетро Дандоло. Плыть будем или улыбаться? – Гондольер осклабил щётку китового уса-имплантанта, возможно, настоящего, но вряд ли.

– И плыть, и улыбаться. – Акира нахмурился.

– Ну, давай, валяй. Прошу серьёзного господина на борт «Донны Розы». Оплата вперёд.

– Сколько?

– Как обычно: тридцать евро полмили.

– Сколько?! – Акиру перекосило от возмущения: на уровне асфальта услуги иноходца оценивались в евро за три километра пробега. – Сколько?!

Гондольер пожал широкими плечами: мол, вы, молодой человек, всё прекрасно слышали, прикидываться глухим бессмысленно.

Ода заплатил, назвал адрес ближайшей станции маршрутных дирижаблей. Гондольер швырнул фениксу тяжёлый регенеративный противогаз с тем намёком, что, парень, тебе это не помешает – несвеже выглядишь. Акира, дабы не заострять внимание на своих особых возможностях, натянул резиновую, присыпанную тальком, маску на череп. Сам перевозчик ничем подобным, похоже, воспользоваться и не собирался: наверняка, уже приспособился дышать аммиаком и сероводородом, или сделал операцию на лёгких, вживив какую-нибудь фильтрующую приспособу – по крайней мере, профессиональных татуировок Акира не заметил.

– Мой верный «угорь» в момент домчит вас, сударь! Не извольте беспокоиться! Не зря же я обручён с морем, хо-хо, и, поверьте, не просто так обронил «рыжее» колечко в солёную воду!!

Лучше бы господин Дандоло этого не говорил – Акира чувствовал бы себя спокойней. Теперь же сомнения развеялись: перевозчик – явный псих.

Однако следует заметить, дуце Пьетро ловко управлял с помощью единственного весла, казалось бы, неповоротливой шестисоткилограммовой гондолой, плоскодонной и несимметричной: левый бок лодки сантиметров на двадцать шире правого, из-за чего лодку ощутимо кренило. Феникс, стараясь случайно не поймать взгляд гондольер, уставился на ферро, железное навершие, венчающее нос арендованного плавсредства.

Взмах весла.

Ещё.