Йен Макдональд - Река Богов

— Тебе не следует этим заниматься, — говорит госпожа Садурбхай, занимая место за плитой рядом с дочерью. — Приготовить чашку чаю не так сложно и повару. А домработница вас обманывает. В высшей степени ленивая девица. Под кроватью я обнаружила горы пыли. Ты должна быть строга с прислугой. Вот. — Она ставит на стол яркий пакетик чая. — Кое-что с настоящим ароматом.

Они усаживаются в полумраке жасминовой беседки. Госпожа Садурбхай оценивает работу, затем окидывает взглядом крыши соседних домов.

— Из некоторых окон тебя могут увидеть, — замечает она, накидывая дупатту на голову. Время вечернего часа пик, сигналы автомобилей заглушают их голоса. С балкона на противоположной стороне улицы раздаются звуки последних хитов, которые передает радио. — Садик будет хорош, когда немного разрастется. Тогда у тебя здесь будет настоящее уединение. Разумеется, совсем не то уединение, которое возможно в пригороде, ведь там настоящие деревья, но здесь будет приятно провести вечер, если ты, конечно, к тому времени не переедешь.

— Мама, — произносит Парвати, — а почему ты приехала?

— По-твоему, мать не может навестить собственную дочь? Или в столице какие-то новые обычаи?

— Но даже в деревне принято предупреждать заранее.

— Предупреждать? Я что, наводнение, стая саранчи или налет вражеских бомбардировщиков? Я приехала, потому что беспокоюсь за тебя в этом городе в нынешней сложной ситуации. Да, конечно, ты мне присылаешь сообщения каждый день, но я же смотрю телевизор и вижу солдат, танки, самолеты, огонь... ужасно... ужасно... И вот я сижу здесь, поднимаю голову и вижу примерно то же самое.

Патрульный самолет скользит по краю муссонного облака на высоте нескольких километров над Варанаси. Они могут там находиться годами, как говорил Кришан, ни разу не касаясь земли, словно христианские ангелы.

— Мама, они там для того, чтобы охранять нас от авадхов.

Пожилая дама пожимает плечами.

— Ах! Они хотят, чтобы ты так думала, но я-то знаю, что именно я вижу.

— Мама, чего ты хочешь?

Госпожа Садурбхай приподнимает паллав сари.

— Я хочу, чтобы ты поехала домой со мной.

Парвати воздевает руки, но госпожа Садурбхай не позволяет ей высказать до конца свое возмущение.

— Парвати, зачем так бессмысленно рисковать? Ты говоришь, что находишься здесь в безопасности. Возможно, так оно и есть. Но что, если все эти великолепные машины дадут сбой, и бомбы начнут падать на твой садик? Парвати, может быть, риск минимальный, с рисовое зернышко, но зачем вообще рисковать, если можно обойтись без риска? Поедем со мной в Котхаи. Солдаты авадхов никогда тебя там не отыщут. И ведь уедешь ты совсем ненадолго, пока не закончится здешний ужас.

Парвати Нандха ставит стакан с чаем. Лучи заходящего солнца светят ей прямо в глаза. Приходится прикрыть их рукой, чтобы получше рассмотреть выражение лица матери.

— В чем дело, мама?

— Не понимаю, о чем ты.

— Я о том, что ты всегда считала, что муж не проявляет ко мне должного уважения.

— О нет, нет, Парвати! У тебя достойный брак, и это самая большая ценность в жизни. Меня просто немного огорчает, когда честолюбивые и наглые женщины — назовем вещи своими именами, беспардонные выскочки, вырвавшиеся за пределы своих низких каст, — так вот когда такие беспардонные выскочки выставляют напоказ богатство, мужей, положение в обществе, на которое они имеют значительно меньше прав, чем ты. Мне очень больно, Парвати...

— Мой муж занимает важное положение, он уважаемый государственный служащий. Я не знаю никого, кто говорил бы о нем хоть чуточку плохо. И мне ничего не нужно. Посмотри, какой очаровательный сад. Мы живем в одной из лучших государственных квартир...

— Да-да, конечно. Но в государственной, Парвати, в государственной!..

— Но я совсем не хочу переезжать в пригород. Меня вполне устраивает жизнь здесь. И я не хочу уезжать с тобой в Котхаи, превратив свой отъезд в повод для того, чтобы заставить мужа сосредоточиться на мне и моих прихотях — только потому, что ты считаешь, будто он уделяет мне недостаточно внимания.

— Парвати, я никогда...

— О, извини.

Женщины замолкают, услышав чужой голос. На нижней ступеньке стоит Кришан в выходном костюме. Он прямо с крикета.

— Мне нужно проверить... э-э... систему капельного орошения.

— Мама, это Кришан, он устраивал мой сад. Все здесь — дело его рук.

Кришан кланяется.

— Замечательная работа, — откликается госпожа Садурбхай с явным неодобрением в голосе.

— Часто самые красивые сады вырастают на самых бедных почвах, — говорит Кришан и отходит, чтобы начать без всякой особой цели возиться с трубами, кранами и регуляторами.

— Мне он не нравится, — шепчет госпожа Садурбхай дочери.

Парвати встречается взглядом с Кришаном как раз в тот момент, когда он зажигает маленькие терракотовые масляные светильники вдоль грядок. День уступает место ночи. Крошечные язычки пламени покачиваются на сильном ветру. На востоке, который уже почти совсем покрыла ночная тьма, слышны раскаты грома.

— Он слишком фамильярен. Бросает такие взгляды... Всегда дурно, когда они так смотрят.

Кришан пришел, чтобы увидеть меня, думает Парвати. Он следовал за мной, чтобы защитить от злобных языков беспардонных выскочек, помочь мне в трудную минуту.

Сад превращается в созвездие светильников. Кришан кланяется хозяйкам дома.

— Я должен пожелать вам спокойной ночи и надеюсь найти вас в добром здравии завтра утром.

— Тебе следовало бы сказать ему, чтобы собрал с пола абрикосовые косточки, — говорит госпожа Садурбхай, глядя в спину Кришану, спускающемуся по лестнице. — Они будут только привлекать обезьян.

У Марианны Фуско просто потрясающие соски, думает Вишрам, когда женщина выходит из бассейна и, шлепая босыми ногами по кафельной плитке, подходит к своему шезлонгу. Он видит их сквозь влажную лайкру. Крупные, округлые, зовущие к наслаждениям. Из-за холодной воды они напряглись, сделавшись похожими на пробки от шампанского.

— О боже, как чудесно! — восклицает Марианна Фуско, стряхивая воду с влажных волос и завязывая на поясе шелковую шаль.

Она тяжело опускается в шезлонг рядом с Вишрамом, откидывается на спинку и немного съезжает вниз, чтобы укрыться от солнца. Вишрам жестом приказывает официанту налить кофе.

Он не собирался селиться в том же отеле, где живет его советник по юридическим вопросам, но война вызвала большой спрос на гостиничные номера. Парковки у всех отелей в Варанаси забиты фургонами с оборудованием для спутниковой связи, все бары полны иностранных корреспондентов, ловящих каждое слово, сказанное о нарастающем конфликте, каждую крупицу информации. Вишрам понял, что это тот самый отель, в который он доставил ее после той первой катастрофической поездки на лимузине, только когда увидел, как Марианна спускается в лифте в стеклянный атриум. Он бы узнал покрой ее костюма в любом месте и в любое время.