Джон Ширли - И пришел Город

Город отрицательно покачал головой.

– Пробраться туда без моей помощи никто не сможет. Это получилось бы у тебя – но тебя бы убили, как только записи оказались бы в твоих руках. Прежде всего, нужно внести в их организацию разлад. Заставить их вцепиться друг другу в глотки; видеозаписи же оставим до той поры, пока они не ослабеют, и предъявим их, когда БЭМ предстанет перед судом. Тогда мы разгласим об этом в прессе, настроим против них присяжных. В конечном счете, я смогу тебя на них вывести. Но есть другие задачи, которые не ждут. Причем выполнить их можешь только ты.

Коул покачал головой.

Город мрачно кивнул.

– Слушай! – Коул отчаянно тряхнул головой. – Я могу посодействовать твоему плану, подобрать людей для… для того, чтобы проделать эту работу. Но чтобы справиться с ней самому, у меня нет соответствующих навыков. Я же не Джеймс Бонд, дружище. И в плохой форме.

– Ты единственный, с кем я могу действовать сообща. Ты и еще та женщина. А может, и она не в счет. Насчет нее посмотрим.

– Я-то , черт побери, чем могу пригодиться?

– При моем содействии – много чем. Ты видел, что произошло с «активистами». Так называемыми.

Коул что-то взвесил. Снова достал из пепельницы сигару, прикурил по-новой, шумно пуская клубы синеватого дыма.

– Они хотят отнять мой клуб, – сказал он, пытаясь накачаться решимостью. – Больше в жизни у меня ничего нет. Ну убьют, ну и что? – Впрочем, рука подрагивала, и пепел осыпался с тлеющего кончика сигары чуть раньше времени. – Десять лет назад, когда я его только купил, думал: ну вот, теперь начнем жить. Думал, все пойдет как по маслу. А тут каждую неделю вынужден буквально зубами грызться, чтобы только…

– Коул, – перебил его Город. – Я могу помочь тебе остановить их. Могу сделать так, чтобы все складывалось в твою пользу. Но только ночью. Запомни это. Днем я могу с тобой общаться … временами.

– Я понимаю.

– Приведи сегодня вечером эту женщину, в семь.

– Кэтц? Но у нее может быть концерт…

– Она придет. С тобой я могу общаться посредством техники; с ней же у меня более тонкая психическая связь. Она чувствует. Она будет полезна, во всяком случае, на время.

– Что значит «на время»!

Город проигнорировал вопрос.

– Сегодня вечером клубом пусть распоряжается твой помощник. Вы с Кэтц купите маски и пистолеты. Пойдете в Пирамиду. Подниметесь на восемнадцатый этаж. Там будут охранники – их надо вырубить.

От страха у Коула перехватило дыхание, и даже головокружение прошло. Сердце сделалось словно свинцовым; мысленно он узрел себя с приколотой к груди мишенью. Прокашлявшись, кое-как выдавил:

– Послушай, я… я не готов кого-то убивать. На данный момент. На данный момент не готов…

– Этого и не придется «на данный момент», – сказал Город; голос у него стал заметно резче. Изображение на телеэкране мигнуло, растаяло… появилось снова, но уже нечеткое. – Коул, я больше не могу поддерживать контакт. Поэтому слушай: сегодня вечером я буду там с вами. Появиться снова в физическом обличье я не смогу, по крайней мере, пока не подберу себе подходящий сосуд – кого-то, готового к овладению…

У Коула по спине пошли мурашки от чего-то холодного и вместе с тем жгучего, будто сухой лед. Подходящий сосуд…

Город (голос доносился все тише) продолжал:

– Мне пора… Сегодня ночью я буду с вами. Она почувствует меня, и ты это поймешь. Но я не могу их убить, пока не могу. Они часть синдиката – их место просто займут другие. Мы должны выжить их из города… Сам БЭМ – это…

– Я не знаю, – бормотал Коул. – Не знаю, насколько это желательно; более того, насколько вообще возможно…

Все это время Город говорил ровно. Теперь же его голос полонила свинцовая ярость; прорезался даже какой-то присвист, от которого тянуло невольно зажмуриться.

– Он дергает всех нас за нитки, Коул. МТФ – это недуг, замаскированный под услугу! Приведи сегодня ту женщину.

И тут экран погас.

Коул сидел, таращась в его потускневший квадрат. Все, что шло на ум, – это настораживающий оттенок в голосе Города. В то время как он клеймил МТФ как часть некоего всеобщего заговора, Коулу вспомнился еще один голос, который ему однажды довелось слышать. Как-то раз они с Кэтц прикола ради набрали прямой телефон Нацистской партии США и, хихикая, слушали весь этот бред насчет жидо-коммунистического гомосексуально-негроидного заговора. У того кликуши-нациста в голосе звенел такой же исступленный фанатизм… как у Города.

Но неведомо почему Коул знал, что сделает именно так, как велел ему Город.

Он оглядел фотоснимки на стене. От Города не уйти.

– Если он собирается помочь, зачем нам тогда оружие? – спросила Кэтц.

Они сидели на передних сиденьях взятой напрокат машины. В темноте. Между ними на покатом пластиковом выступе стоял аккуратно запечатанный бумажный пакет. В нем – два пистолета 38-го калибра и две резиновые маски.

– Ты же рядом стояла и все слышала, – отвечал Коул, поглядывая на часы. На «летучке» (все происходило настолько быстро, что и слова другого не подобрать) задавать Городу вопросы было просто некогда. Инструкции он оттарабанил им с экрана телевизора.

– Но он же на самом деле ничего не объяснил! Насчет пистолетов.

– Это потому, что там вооруженная охрана. И те, кто в главном помещении, тоже могут быть вооружены. По крайней мере, Роскоу – наверняка. И не может же Город делать все за нас. Поэтому приходится использовать оружие, для вида.

– Размахивать им перед носом, что ли? И все?

– Будем надеяться, что да.

Руки Коула неуклюже стискивали руль; ладони издали чмокающий звук, когда он отлепил их, чтоб вытереть о штанины.

– Мы не задаем ему вопросов, – заметила Кэтц; без особой тревоги.

– Странно все это, – кивнул Коул. – Хотя, может, поэтому он нас и выбрал. Мы как будто, э-э… – Он пытался подыскать слово. -…аборигены большого города. Ведь аборигены пустыни не испытывают сомнений, когда к ним обращаются духи природы.

– Может, оно и так, – не стал спорить Коул, понимая, что они сейчас обсуждают абстрактные темы лишь затем, чтобы не зацикливаться на мысли о риске, которому собираются сами себя подвергнуть.

Он в очередной раз взглянул на часы; сердце екнуло.

– Пора.

Кэтц потянулась на заднее сиденье и перетащила к себе большую сумку из кожзаменителя, в которой лежал диктофон для записи.

– Надеюсь, правда, что голосовые отпечатки у всех людей разные. Иначе все это, – запихнув в сумку маски, она продела руку в лямку, – так, зряшный труд.

Обреченным движением Коул сунул заряженный револьвер во внутренний карман, чтобы рукоятка прилегала к грудной клетке слева. Небольшое вздутие на этом месте прикрыла наброшенная на плечо куртка. Кэтц свой пистолет пристроила в сумку. На обоих, поверх обычной одежды, были рабочие комбезы из армейских запасников.