Виктор Бурцев - Алмазная реальность

Фиси обогнал бегущих, но его оттащил в сторону все тот же Лонг Джон и врезал еще пару раз, на этот раз уже кулаком.

— Не подходить! — крикнул Индуна. — Боекомплект! Подтверждая его слова, из нутра вертолета со свистом умчалась в небо ракета, затем вторая, затем три сразу.

— Никого там нет живых, — убежденно сказал Сингве. — Потому он и «морг». Непробиваемая животина, другой раз дюжину попаданий держит.

Индуна пополз к вертолету, крича:

— Кто-нибудь жив? Жив кто-нибудь? В небо устремилась еще одна ракета, трещал от высокой температуры негорючий пластик, и всем было ясно, что в вертолете живых нет. И Федор, и Войт, и брат Фиси, и рассудительный Мерв, и остальные члены отряда Эймса Индуны — мертвы. Вопреки своему же приказу лейтенант вскочил на ноги, подбежал к вертолету и сунул голову в жерло отлетевшего люка, но тут же отшатнулся.

Нет Федора. Нет Войта. Нет людей, к которым я успел привыкнуть и за которых чувствовал себя ответственным.

Я снова теряю СВОИХ людей.

Снова теряю.

Когда Индуна подошел к нам, я увидел, что ресницы и брови его обгорели, а курчавые волосы приплавились к обручу на голове. По лицу расползались ожоги.

— Все, — сказал он коротко. — Грузимся. На дороге впереди — пост Малави, может быть, там их задержат. Хотя бы на время.

То, что малавийского поста больше не существует, мы поняли, как только увидели жирный столб дыма. А потом все стали прыгать на дорогу, по грузовику ударили очереди, и он врезался в заросли низеньких пальм. Из кабины вывалился Макс, пополз, потом ткнулся головой в протектор и затих. Я нагнулся к нему, но заметил пулевое отверстие за ухом и понял, что полз уже не человек, полз кибер. Человек умер еще в кабине.

Мы рассыпались по зарослям. Индуна крикнул мне:

— Он будет держаться до последнего. Убегать им некуда и незачем, так что мы их прихлопнем. Жаль, мало нас…

Нас было мало, но их, кажется, было еще меньше. Стреляли четверо. Я полз по жесткой траве, следом полз Карунга, причитая и цепляясь автоматом за кустарник. Над головой несколько раз прожужжали пули, слева что-то рвануло.

Мы залегли за глинистым пригорком, причем Карунга уткнулся лицом в мой ботинок. Что ж, если ему так спокойнее, черт с ним. Все равно боевая единица из толстяка никакая.

Я осторожно выглянул из-за пригорка. Пост, на котором мы находились, с холма хорошо просматривался. Толку от этого было ноль из-за дыма и из-за того, что у них там был внушительный бруствер из мешков. По мне сразу ударили из пулемета, но неприцельно, так, чтобы напугать.

— Не суйся! — заорал Фиси, падая рядом. — Не суйся, белый лейтенант.

Слева снова рвануло — то ли гранаты, то ли минное поле. Не хотелось бы, чтобы кто-то из наших нарвался… Почему-то меня больше не трогала гибель ребят в вертолете. Все выгорело, наверное, внутри.

Мы укрылись за стволами деревьев и неровностями почвы. Мы — громко сказано, я видел только Карунгу, Фиси слева и Индуну справа. Индуна то и дело смотрел на свою карту и чертыхался. Изредка мы постреливали в сторону поста, оттуда тоже стреляли, и так прошло около получаса. Потом стало смеркаться, причем неожиданно, словно опустился мутный туман. Вначале я подумал, что это дым, но дым имеет запах, а туман запаха не имел.

По часам до сумерек тоже было далеко. Это заметил и Индуна, в очередной раз выругавшийся. Он подполз ко мне, и я спросил:

— Что это?

— Откуда мне знать. — Его белки сверкали среди серого тумана. — Не понимаю. Ничего не понимаю.

— Плохо… Это плохо… — затрясся у моих ног Карунга. Фиси деловито щелкнул фиксатором, вставляя новую обойму, и прикрикнул на него:

— Не трясись, жирный! Все нормально!

— Нет, нет, — шептал Карунга, стискивая руками мой ботинок. Автомат он бросил. — Это плохо, господин, надо уходить… Уходить…

— Попробуем сыграть на этой дряни, что бы там это ни было, — решительно сказал Индуна и поднялся.

Действительно, стало уже так темно, что с поста нас не видели и стрелять могли разве что наугад.

— Фиси, давай на правый фланг, скажи, что по трем моим выстрелам атакуем, — велел лейтенант.

Фиси со зловещей улыбкой исчез во тьме, я слышал топот его башмаков и хруст ветвей под ногами, потом наступила тишина, словно туман проглотил Фиси.

— Чувствуешь, господин? — спросил Карунга, оторвавшись от ботинка.

— Что?

— Запах.

Я принюхался. Действительно, воздух приобрел сладковатый аромат… мертвечины, что ли?

— Уходить… уходить… — опять забормотал Карунга.

Тьма сгущалась, в ней что-то еле слышно шевелилось, еле слышно бормотало… Я взглянул в глаза Индуны, который придвинулся ко мне почти вплотную, и понял, что лейтенант боится. Боится, хотя как мог кибер такого уровня бояться чего-то в темноте?

— Стреляйте на звук, — шепнул он, — Наши окликнут, а тот, кто идет молча, — враг.

Я поднял свой «пигмей» на уровень пояса и настороженно вслушивался. То с одной стороны, то с другой что-то шуршало. Темень стала вовсе уж непроглядной.

— Что-то здесь не так, — прошептал лейтенант.

Внезапно он выстрелил куда-то во мрак, на мгновение стало чуть светлее, и вдруг нас буквально смело порывом ветра, затхлого и вонючего, словно вырвавшегося из-за внезапно открытой двери склепа. Я покатился по склону вниз, но мое падение затормозил верный Карунга, продолжавший цепляться за башмак. Я едва не вывихнул лодыжку, но остановился. Порыв пронесся выше, и я мог поклясться, что услышал в наступившей тишине далекий скрипучий хохоток, от которого стало невообразимо жутко. Я нашарил «пигмей» дрожащей рукой.

Карунга молился на неизвестном мне языке, а я, лежа навзничь и не имея сил подняться, заметил; что тьма начинает понемногу рассеиваться. Снова повеяло мертвечиной, и я пополз, одержимый животным, первобытным ужасом, обдирая в кровь руки о торчащие тут и там ветки и острые листья, что-то мыча…

Так я полз, наверное, минут пять. Рядом был верный Карунга. И только когда стало совсем светло, я нашел в себе смелость оглянуться.

Лучше бы я этого не делал.

Отряд Эймса Индуны лежал на вершине холма. Словно изломанные злым ребенком куклы, бойцы антитеррористической группы были свалены в кучу, от которой растекались по глинистой почве ручейки крови. Я увидел оскаленные зубы Джонни, согнутую под невозможным углом мускулистую руку Лонг Джона, вмятую внутрь грудную клетку Фиси… Среди них не было только Индуны.

И все они были мертвы.

Первой моей мыслью было вскочить и бежать со всех ног прочь отсюда, в лес, в реку, куда угодно, лишь бы подальше от этой страшной кучи. Скользя по сырой траве, я поднялся и помог встать Карунге. Толстяк трясся и закрывал руками лицо.

— Стоять! — негромко сказали мне. Из-за густых зарослей вышел белый в изодранной форме, за ним — негр, оба с автоматами.