Ласло Леринц - Подземная пирамида

– Не представляю, – сказал Миддлтон. – Может быть…

– От солнца! – гаркнул Осима. – От солнца! Как я не подумал об этом!

– А в склепе? – спросила с иронией Селия.

– В склепе он не передает. Да и зачем? Какому черту? Мумии Иму?

– Пожалуй, вы правы, – сказал Йеттмар.

– Послушайте меня, – сказал Осима и откинулся назад в кресле. – Он наверняка работает от солнечной энергии. Ведь и Киндлер еще говорил, что когда на него издает сильный свет, то цвет его меняется.

– И какое это имеет значение? – спросил Йеттмар.

– Пока не знаю. Может быть, слишком сильное излучение выводит передатчик из строя. Ему достаточно и рассеянного света. Поэтому под действием сильного излучения оживает защитный механизм.

– А из этого следует, что он может повторить передачу в любую минуту?

– Ясно. Вопрос лишь в том, сколько времени должно проходить между отдельными передачами.

– А если пятьсот лет? – спросила Селия. Никто не ответил, все озадаченно молчали. Я почувствовал, что пора высказать то, о чем я думал уже несколько минут.

– Позвольте мне одно замечание, – начал я. – Мысль Миддлтона представляет несомненный интерес, но есть здесь некоторые трудности…

– Еще бы! – сказал Йеттмар. – А где их нет?

– Должен сообщить, что я не очень верю в предусмотрительно вмонтированную автоматику. Тот, кто изготовил скарабея, должен был, если уж они имели такую высоконравственную технику, подумать и о том, что будет, если прибор попадет не в те руки.

– Прибор?

– Да. Скарабей.

– Не сердитесь, Петер, – сказала Розалинда. – Я не очень улавливаю вашу мысль…

– Вот послушайте. Они должны были считаться и с тем, что те, кто найдет могилу Иму, не смогут понять, чего от них хотят. Или же находка может попасть в руки людей, которые напугаются до смерти, когда перед ними появятся голограммы, и могут уничтожить склеп. Понимаете? Если бы они установили передачу на автоматику, то могло бы случиться, что Иму появился, скажем, в средние века. А там не очень церемонились бы. Что-то в таком роде.

– И что отсюда следует? – спросил нетерпеливо Миддлтон.

– То, что это не может быть автоматика. Они должны были иметь уверенность в том, что голограмма появится только тогда, когда в этом возникнет необходимость, и только в соответствующем месте.

– Спасибо, Петер! – подскочил Хальворссон. – Ведь вы тем самым поддерживаете мою теорию! Я был вынужден умерить его пыл.

– Вовсе нет. Я могу еще себе представить, что в нем солнечные батареи. Очевидно, так оно и есть… хотя…

– Хотя?

– Может быть и другой, вечный источник энергии.

– Какой же?

– Это уже не наша компетенция. Лучше я продолжу. Так вот, они разработали такой способ, согласно которому скарабей сработает только в присутствии того, кому эта информация предназначена.

– Например, – вам? – с некоторой иронией спросил Осима.

– Ничего подобного, – покачал я головой. – Очевидно, информация, или как это назвать, должна была обнаружиться лишь в том случае и тогда, когда Иму уже возродится.

– Возродится?

– То есть… когда появится колос.

– Вы считаете, что это послание обращено к нему?

– Я уверен в этом. Именно потому скарабей был спрятан на мумии Иму. Очевидно, они рассчитывали, что те, кто найдет склеп, сначала выполнят инструкцию, и только потом отдадут скарабея в его руки.

– А он?

– Не знаю. Вероятно, он будет знать, что с ним нужно делать…

– Откуда, черт возьми?

– Может быть, у него в генах какая-то программа. Некое подобие послания.

Хальворссон покачал головой.

– Руку даю на отсечение, если в вашей идее мистики не больше, чем в моей!..

Йеттмар повернул ко мне хмурое лицо.

– Я верю вам. Странно, однако, верю. Что-то подсказывает мне, что мы напали на верный след. Но остается пара вещей, которых я не понимаю…

– Что же?

– Если все так, как вы говорите, тогда почему Иму появился перед нами, иными словами, почему скарабей выдал информацию? Ведь мы же ничего с ним не делали…

– И я не понимаю, – ответил я искренне. – Может быть, какой-то технический дефект.

– Технический дефект?

– По-видимому, автоматика должна срабатывать на какое-то внешнее воздействие. Скажем, если сын Иму возьмет жука в руки и они излучают волны, присущие только ему и никакому другому живому существу… Понимаете?

– Тогда опять же: как он заработал вчера?

– Что-то могло оказать на него аналогичное действие. Если бы мы смогли на это ответить, то тем самым в целом подтвердили бы мою теорию.

Йеттмар угрюмо смотрел прямо перед собой.

– Давайте попробуем вспомнить, что случилось вчера…

– Была гроза, – сказала Селия. Все подняли голову.

– Может быть, магнитная буря.

– И молния сверкала.

– Может быть, от электрической энергии? Осима неожиданно встал и замер, глядя в окно.

– Голубой свет! – пробормотал он вполголоса, потом посмотрел на меня и повторил: – Голубой свет!

– Ну и что?

– Не помните? В окно падал голубой свет…

– Он шел от скарабея, – сказал я. Тот потряс головой.

– Снаружи он шел. Он мог только отражаться от жука. Он точно шел снаружи! Я видел!

– Что это могло быть за диво? – посмотрела на меня Розалинда. – Удар молнии? Осима снова потряс головой.

– Нет… Что-то другое… Подождите-ка! – и с этими словами он побежал к двери, открыл ее и скрылся в коридоре.

– Что на него нашло? – спросила Селия, но не получила ответа.

Миддлтон задумчиво поднял указательный палец.

– Я, пожалуй, согласен с вами, Петер. Теперь, когда я вспоминаю передачу, у меня такое ощущение, словно мы ее видели не с начала. Словно мы подключились к проекции где-то с середины.

– Вы полагаете?

– Может быть, автоматику включило и названное вами воздействие, но насильственно и не так, как это должно было быть при нормальных условиях.

– Нормальные условия! – прыснула Селия, Мы еще поговорили о том о сем, но так ни к чему и не пришли. Осима все еще не возвращался, а без него мне не хотелось приступать к обсуждению самого важного.

Спустя минут пятнадцать-двадцать он влетел через дверь также поспешно, как и умчался, Всклокоченные волосы свисали ему на лоб, узкие глаза блестели, как в лихорадке.

– Ну, что я говорил? – крикнул он нам. – Послушайте-ка его! – с этими словами он кивнул на дверь, в которую в это мгновение входил высокий мужчина в оранжевом комбинезоне с натянутой извиняющейся улыбкой на губах.

Осима схватил его за руку и подтащил к столу. Мужчина поправил сползавшую с плеча сумку с инструментами и вопросительно посмотрел на меня,

– Ну? – с торжествующим видом спросил Осима.

Селия склонила голову и хихикнула. Хальворссон спрятал лицо в бороду. Даже всегда спокойный Миддлтон ошарашенно переводил взгляд с мужчины на Осиму и обратно.