Герман Рыльский - Кошмары [litres]

– Могу и научить, – пожала плечами Тайна. – Вот тебе шуточка…

Она перегнулась через прилавок и вырвала из рук у Тимофея вымазанный овсянкой черпак. А потом размахнулась и со всей силы ударила его этим же черпаком по лицу. Раздался влажный шлепок, во все стороны полетели ошметки каши. Тимофей охнул и свалился за прилавок. Тут же столовая наполнилась криками, кто-то завопил: «Драка!», в воздух полетели подносы и тарелки. В одно мгновение столовая превратилась в подобие обезьяньего вольера: с грохотом падали стулья, визжали девочки, гремела посуда. Какой-то шустрый пацан взобрался на стол и начал швыряться кашей, черпая ее рукой из миски.

– А НУ ПРЕКРАТИЛИ, НЕМЕДЛЕННО! – заорала Лена, грохнув металлической тарелкой о прилавок. – А то оставлю вас без еды на весь день!

Тайна оглянулась на крик. С обеих сторон от Лены, как телохранители, уже стояли двое членов Полуночного клуба – рэпер Артем и Максим, который все заседание прятал кисти рук в рукавах водолазки. Первый вертел между пальцев пластмассовую зажигалку, второй неторопливо закатывал рукава. «Так вот как здесь дела делаются», – поняла Тайна.

Угроза Лены возымела действие – дети сразу притихли, и мальчишка, швырявшийся кашей, поспешно слез со стола, облизывая пальцы.

– Ты и ты! – Лена по очереди указала на Машу и на Тайну. – Останетесь без завтрака, обеда и ужина!

– И это все? – Из-за прилавка показалась перепачканная овсянкой и кровью физиономия Тимофея. – Пусть ими Иван Николаевич займется!

Лена сверкнула на дежурного глазами, и тот снова спрятался за прилавком.

– И никакого больше Полуночного клуба, поняла? – прошипела Лена, делая шаг к Тайне. – Сама виновата!

– Правильно!.. – послышалось из-за прилавка. – Обойдется!..

– Не очень-то и хотелось, – фыркнула Тайна, все еще державшая в руке тяжелый стальной черпак. Отбросив его, она положила руку Маше на плечо. – Идем…

Девочка словно одеревенела, но Тайне удалось вывести ее из столовой. Когда они оказались в коридоре, Маша внезапно шарахнулась в сторону и вжалась в стену.

– Теперь ты будешь меня бить, да?

– С чего ты взяла?

– Из-за меня ты осталась без еды…

Тайна не сочла нужным отвечать. Оставив Машу подпирать разрисованную мелками стену, она вернулась в спальню и легла на кровать. Разглядывая жирных пауков, копошащихся под потолком, Тайна размышляла, как быть дальше. Иван Николаевич неспроста держал детей в котельной. Чтобы найти выход из парка, следовало понять, какую роль во всем этом играли воспитанники детского дома. А значит, имело смысл поговорить с кем-то, кто живет здесь достаточно давно и не боится отвечать на вопросы. Перебрав в уме все варианты, Тайна остановила свой выбор на Ринате. Вчера он как будто пытался на что-то намекнуть, но его намеки оказались недостаточно прозрачными для Тайны. «А вот сказку он выбрал не случайно», – подумала она, когда в комнату вошла Маша.

Девочка села на кровать, поерзала, потом подошла к окну, постояла там минуту-другую, глядя на теплотрассу, и вернулась обратно. Тайна краем глаза наблюдала за ее перемещениями. Наконец Маша отбросила матрас, достала что-то из вороха несвежего тряпья и подошла к Тайне.

– Вот, возьми. Это с Нового года осталось…

На открытой ладони лежал старый засахарившийся леденец. Тайна спустила ноги с кровати и взяла конфету.

– Садись. – Девушка чуть подвинулась, и Маша, поколебавшись секунду, опустилась рядом.

Некоторое время обе молчали, только и было слышно, как переливается горячая вода в чугунных батареях и где-то в отдалении галдят детдомовцы. Дождь давно прекратился, но небо за окном все равно оставалось серым и мрачным, словно вымазанное пеплом.

– Еще никто никогда за меня не заступался, – тихо сказала Маша, глядя себе под ноги. – Ты первая.

– Пока я здесь, они тебя не обидят, – пообещала Тайна.

– Надо мной все только издеваются, – пожаловалась Маша. – А Лена, хоть и староста, но делает вид, что ничего не замечает. Она считает, что пауки мерзкие, и ей нравится, когда другие дети меня мучают. А чем она лучше меня? Скорпионы тоже п-противные…

Из глаз Маши хлынули слезы. Тайна обняла ее и прижала к себе, с удивлением осознав, какая она маленькая и худая.

– Я думаю, Лена сама себя считает уродливой, – сказала Тайна. – Вот и настраивает всех против тебя, чтобы на нее саму меньше внимания обращали.

– Ты думаешь? – всхлипнула Маша.

– Конечно. И вообще – если все вокруг уроды, какой смысл дразнить кого-то одного? Это просто глупо.

Некоторое время Маша рыдала, уткнувшись Тайне в плечо. Плакала она беззвучно, лишь время от времени из горла вырывался приглушенный всхлип и вздрагивали плечи. Когда Тайна почувствовала, что рукав футболки стал мокрым от слез, Маша отстранилась и произнесла:

– Я почти ничего не помню из прошлой жизни, только бабушку. Она сидела в кресле и рассказывала про ангелов, про ад и рай. Ты знаешь, что плохие люди после смерти попадают в страшное место, где их наказывают и пытают?

Тайна отрицательно покачала головой.

– Я думаю, эта котельная и есть ад, и все мы давно умерли, – сказала Маша, вытирая рукавом сопли. – Я, наверное, совершила что-то ужасное, раз меня сюда отправили, только забыла что…

– Это не ад, – произнесла Тайна, – это что-то другое. Но даже если ты права и мы в аду, я все равно здесь не останусь.

Маша смотрела на Тайну покрасневшими глазами, и в ее взгляде смешались восхищение и надежда.

– Ты собираешься сбежать?

– Да. Только сначала придется разобраться с Иваном Николаевичем. Он превратил это место в ловушку, из-за него все неприятности. Если его не станет, мы сможем уйти.

– Ты очень смелая, – выдохнула Маша и вдруг хихикнула. – А как ты Тимофея половником по роже! Хрясь! Он так и свалился, весь в овсянке!

Сказав это, Маша снова обняла Тайну, как будто боялась, что та исчезнет. Так они просидели полчаса, а может, и больше, и каждая думала о чем-то своем. Наконец Тайна вспомнила о расследовании и о том, что ей надо пообщаться с Ринатом.

– Ты знаешь мальчишку в очках? Рината?

– Да, – сказала Маша. – Он все время книжки читает. Умный, наверное…

– Мне надо с ним кое о чем поговорить, по секрету. Где его можно найти, но лучше так, чтобы нас никто не видел?

– Это просто. Он постоянно в библиотеке сидит, на втором этаже.

Тайна поднялась, Маша вместе с ней.

– Я скоро приду, – сказала девушка.

– Я с тобой! Можно?

– Нет, оставайся здесь. А если кто-то сунется, напусти на него пауков…

Иван Николаевич не потрудился организовать учебный процесс, поэтому между завтраком и обедом каждый воспитанник детского дома мог заниматься чем душе угодно. Предоставленные сами себе, дети рисовали на стенах, играли в прятки или просто носились по коридорам. Впрочем, царившая вокруг мрачноватая атмосфера не имела ничего общего с обычной переменкой в школе.