Михаил Казьмин - Пропавшая кузина [СИ]

Альберт показал, как менять барабан, благо, барабаны револьверов и карабинов были унифицированы вместе со способом установки, а заодно и устроил мне тренировку под своим чутким руководством. Так, отжать защелку фиксатора, энергичным наклоном оружия влево откинуть барабан, снять его с оси, надеть новый и резким ударом ладонью поставить на место, при этом услышать характерный щелчок, подтверждающий правильную установку и фиксацию барабана. В принципе, ничего сложного, если не считать того, что барабаны довольно увесисты, а таскать их придется на себе. Впрочем, Альберт пояснил, что все их навьючивать на себя не надо, только половину, а остальные сложат в отдельный короб.

Собственно, попасть в Пассау можно было и по железной дороге, но расписание поездов нас не сильно устраивало, решили нанять экипаж, вот Альберт с доктором таким интересным образом и собирались в дорогу.

— Уверен, что нам это пригодится? — спросил я Альберта, кивнув на стол с оружием.

— Не знаю, — от снаряжения барабанов он не отвлекался, — но мы у себя так привыкли.

— Что так? — мне стало интересно.

— Поляки, — меланхолично пояснил граф.

— Разбойники, что ли?

— Контрабандисты и браконьеры, — Альберт все же на время оторвался от туповатой работы. — Но если встретят легкую добычу на двух ногах, долго сомневаться не станут. Наши егеря и драгуны их, конечно, гоняют немилосердно, пойманных вешают так, чтобы было видно с польской стороны, но все же с оружием в лесу и рядом как-то спокойнее.

Да уж, вот они, прелести пограничной жизни… А понадобится ли нам этот арсенал? Попытавшись обратиться к предвидению, я, однако, наткнулся на глухую завесу неопределенности. Что ж, выезжать нам завтра утром, тогда и попробую еще.

…Погода к утру ощутимо испортилась — заметно похолодало и в воздухе повисла мерзкая сырость, напоминающая мелкий моросящий дождик, но заказанная повозка была уже подана к гостинице, так что хочешь, не хочешь, а пришлось выбираться из тепла и уюта на холод и сырость. Немного утешил солидный вид транспортного средства — нас ждал открытый экипаж темно-серого цвета со складным кожаным верхом, уже поднятым по случаю плохой погоды, на подрессоренном ходу, с четырьмя холеными и откормленными лошадиными силами. Под стать экипажу был и его водитель, извините, конечно же, кучер Герхард Мюллер, этакий типичный баварец, жизнерадостный краснощекий здоровяк, одним своим видом начисто опровергающий все теории о вреде употребления в изрядных количествах пива, свинины и мучного. Хотя что-то я в этом мире таких теорий пока и не слышал. Чемодан с пожитками доктора Грубера тщательно пристегнули ремнями к багажной полке сзади, нашим с Альбертом саквояжам и сумкам, как и стволам вместе с коробом запасных барабанов, нашлись места в пассажирском отделении. Чтобы уберечься от сырости, а заодно и прикрыть от лишних глаз наше снаряжение — револьверные кобуры, подсумки с барабанами, шпагу у графа, шашку у меня и длинный охотничий нож у доктора Грубера, мы надели только-только вошедшие в моду непромокаемые плащи Чарльза Макинтоша. Да, сколько плохого ни говори об островитянах, и вполне заслуженно, умения совмещать в одежде практичность и элегантность у них не отнимешь. Да и ладно, хрен бы с ними, с теми островитянами… Забравшись в экипаж, мы разместились на вполне удобных сиденьях, Герхард, также облачившийся в плащ Макинтоша, занял свое рабочее место, и наша повозка тронулась в путь под лихой посвист кучера и веселое щелканье кнута.

Ехали молча. Доктор Грубер вообще особой разговорчивостью не отличался, я как-то не был на разговоры настроен, а потому и Альберту, попытавшемуся было вовлечь меня в беседу, смысла которой я так и не уловил, быстро пришлось умолкнуть. Приятель, понятно, доволен таким поворотом не был, но меня куда больше напрягало не его, а мое собственное настроение. Вроде бы мы наконец-то занялись какой-то осмысленной деятельностью, можно сказать, взяли след, а я никак не мог даже толком сосредоточиться, хотя и честно пытался. То ли дурацкая погода была тут виной, то ли затянувшееся бездействие предвидения, но мне показалось, что лучшим выходом сейчас было бы задремать, раз уж полноценно поспать все равно не получится.

Вот из-за этого дурацкого состояния я почти и прошляпил момент, когда предвидение, наконец, ожило и заверещало в моей голове сигналом тревоги.

— Герхард! — закричал я, тут же придя в себя. — Тормози и пригнись, это засада!

Герхард неожиданно быстро и ловко перевалился через свое сиденье, едва не заехав ногой мне в лицо, и резко натянул вожжи, тормозя движение. Очень вовремя — едва мы миновали густые заросли каких-то кустов, стало видно, как не то четверо, не то пятеро мужиков тащили на веревке поваленное дерево с кое-как обрубленными ветками, укладывая его поперек дороги. Еще двое вышли на обочину, и я никак не мог разглядеть, что они держали в руках. А, чтоб их, это же…

Фф-фисщ! Фф-фисщ! — мы все успели пригнуться, и два арбалетных болта с мерзким присвистом прошли мимо, лишь продырявив верх нашей повозки. Тут же вскочил Альберт, вскинул карабин и пару раз пальнул. Ничего себе товарищ стреляет — один из арбалетчиков нелепо взмахнул руками, выронив оружие, и упал, второй моментально исчез в кювете.

Тут же доктор Грубер разрядил мушкетон в мужиков, тянувших дерево. Не знаю, уж скольких он там зацепил, но раздавшиеся оттуда вопли и ругательства убедительно показали, что хоть кого-то да задело.

Герхард, так и пригнувшись за своим сиденьем, попытался развернуть экипаж, чтобы экстренно покинуть негостеприимное место, но не успел — разбойники оказались не робкого десятка и бросились врукопашную с вилами и топорами.

Рассчитали они все правильно — двое из троих пассажиров свои стволы разрядили, зарядить их по новой времени не остается, так что нарваться эти романтики с большой дороги могли максимум еще на один выстрел. Только вот правильным этот расчет был для обычных дульнозарядных ружей и пистолетов, а ждало нападавших совсем другое…

Граф и доктор открыли частую пальбу из двух карабинов, швырнув на дорогу сразу троих разбойников — двух неподвижно валяться, фонтанируя кровью, и еще одного корчиться, держась за живот, но еще двое успели-таки добежать. Слева раздался характерный посвист кнута, дикий визг и выстрел, но мне было не до того.

Лошади, испугавшись нападения, слегка двинулись, повозка чуть тронулась, однако же и этого мне хватило, чтобы упасть задницей на сиденье. Так что выпад вилами, исполненный длинным жилистым мужиком, пришлось отбивать ногой, одновременно доставая из ножен шашку. Махнув ею, я провел своему противнику экстренную, а потому и не очень аккуратную, ампутацию кисти левой руки и прекратил его бестолковую жизнь колющим ударом в шею. Кажется, все…