Сергей Потёмкин - Игра в бессмертие

Нам снова пришлось открыть инвентарь. В этот раз мы достали альпинистские обвязки со страховочными кольцами, тросы, карабины и страховочно–спусковые устройства; их ещё не было в то время, стилистику которого тут копировали, но не заставлять же игроков учиться альпинизму? А без тормозящих приспособлений обычный геймер в такую пропасть не попадёт — разве что кубарем, с истошным воплем.

Надев обвязки, мы вставили верёвки в страховочные устройства и соединили их с закреплёнными на поясе карабинами. Тросы привязали к сложенным «лапам» «тарантулов», застывших метрах в двадцати от каньона: судя по открытым моторным отсекам, их ремонтировали, а значит, с места они не сдвинутся. Да и «сидели» они там, где удобно спускаться: склон напротив их стоянки был крутым, но не отвесным.

Мы начали спуск, отталкиваясь ногами от ребристой тверди. Я предупредил Кэсс, чтобы она не отпускала трос, вытравливая верёвку одной рукой (да, я помнил, что у неё разряд по скалолазанию, но бережёного бог бережёт), однако в ответ получил лишь лукавый взгляд. Что и менно он означал, я понял в последующие пару минут: Кэсс так ловко управлялась с рычагом страховочного устройства, что мне стало стыдно. В итоге спустилась она первой, а потом дожидалась меня внизу.

Скользя вдоль склона, я косился вниз и вправо, где темнел обгоревший каркас дирижабля: весь покорёженный, полусплющенный, он лежал поперёк русла высохшей когда–то реки (согласно игровой легенде, та пересохла из–за жары). Хвостовая часть каркаса упиралась в южный склон, носовая «не дотянула» до северного метров десять. У кормы валялись камни, отвалившиеся от выступов: дирижабль обрушил их при падении.

Спустившись, Кэсс доложила:

— Здесь пока ещё светло, — её голос слабым эхом разлетелся по каньону. — Как думаете, управимся до темноты?

— По идее, должны, — достигнув дна пропасти, я отстегнул карабин и глянул на вечернее небо. — В «Адреуме» темнеет поздно, так что у нас есть часа полтора.

Осматриваясь, мы подошли к дирижаблю — точнее, к его помятому остову, похожему на огромный скелет кита. Между шпангоутами просачивались лучи солнца: считалось, что в дирижаблях «Адреума» вместо гелия используют водород, так что обшивка сгорела. Среди куцых пучков чахлой травы валялись раскиданные взрывом обломки.

— Смотрите! — Кэсс что–то заметила и, обойдя каркас, вплотную подошла к его стенке: — Там что–то блестит!

Я тоже это увидел: внутри сплющенного корпуса угадывался медный блеск. Там было нечто металлическое, похожее на музыкальную трубу. Вероятно, часом раньше мы ничего бы не заметили, но сейчас, когда солнце уже садилось, «труба» сверкала в его лучах.

Кэсс взглянула на меня:

— Это то, о чём я думаю?

— Наверняка, — я даже не усомнился, что мысли у нас одинаковые. — Прибор, который нужен кланам.

— Возьмём его? — спросила Кэсс, но тут же сама себе возразила: — Хотя ну его к чёрту… Зачем время зря тратить?

Через пару мгновений мы уже искали бинокль. Размениваться на пустяки было бы глупо: нас сюда привело кое–что поважнее, чем игровой артефакт.

Сначала я поискал взглядом гондолу с рубкой, чтобы сориентироваться и понять, откуда начинать поиски, но ничего похожего не увидел: наверное, она вошла в грунт или попросту развалилась. От мотогондол тоже ничего не осталось — разве что обломки двигателей. Ещё я обнаружил покорёженный ствол малокалиберной пушки, отлетевшей при ударе о землю. Её вид заставил меня усмехнуться: почему мы так любим играть в жюльверновщину? И не только в жюльверновщину — в рыцарей, в сталкеров, в шпионов… даже в бомжей и проституток? Ведь среди тех вояк, что торчат в лагере в сорока метрах над нами, людей успешных и состоятельных — единицы; я бы зуб дал, что в реале у них куча проблем и ещё не сложившаяся карьера. Но вместо того, чтобы её строить, они рвутся в ВИРТУС… даже несмотря на то, что зверюга–капрал, натаскивающий бойцов клана, гоняет их жёстче, чем шеф по работе, а состряпанный женой ужин вкуснее солдатской похлёбки.

Подумав об этом, я и увидел бинокль.

Тот был прямо под склоном, на груде камней — будто в кучу их собрали как раз затем, чтобы бинокль положить сверху. Между ним и дирижаблем валялись обломки. Я счёл их останками того, что звалось марсовой площадкой.

— Кэсс! — позвал я.

Она обернулась и, поняв, на что я смотрю, застыла как вкопанная.

— Он ваш, — сказал я. — Я не стану его брать.

Мы прошли по осколкам иллюминаторов. Обогнув обломок каркаса, Кэсс наклонилась и, с трепетом протянув руку, взяла бинокль. Едва я успел его рассмотреть (вмятина на латуни, сетка трещин на линзах, ремень на петле), как тот исчез в её слотах: Кэсс даже не пришлось открывать инвентарь.

— Как будто ждал меня… — прошептала она.

Стоило ей это сказать, как зазвенел колокольчик — мне прислали письмо.

Предчувствуя неладное, я напрягся. Насчёт писем Затворник предупреждал: пока мы с Кэсс невидимки, открывать можно лишь его сообщения. А иначе возникнет риск, что нас засекут админы.

Ну ладно, посмотрим…

Я открыл мессенджер. Рядом с жёлтым конвертом серебрилась буква «З». И адрес мне был знаком.

Затворник.

У меня засосало под ложечкой: из–за пустяков он бы сейчас не писал. Раз пишет — значит, что–то стряслось.

— Открыть письмо, — велел я.

Сообщение было без шифра, который мы обычно использовали. Впервые на моей памяти Затворник переписывался общечеловеческим языком.

« Мать твою за ногу, Клим Ларин!!! — а дальше был текст без точек и запятых: — Меня пытаются взломать попробую держать невидимость ещё неск мин макс 6 чтоб ты сдох я ведь не хотел в это лезть!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! »

Было и третье предложение, но из имевшихся в нём слов цензурных бы не набр а лось и половины.

— Блин… — лаконично изрёк я.

В общем–то я не удивился — не могло всё пройти гладко… Да и не я ли полагал, что Взломщик к нашему визиту готовится? А проблемы Затворнику устроил наверняка он — простой айтишник бы не справился. И уж точно бы не справились админы «Адреума».

Кэсс, глядя на меня, испугалась:

— Всё плохо?

— Не совсем… — покривил я душой. — По пятибалльной шкале — на слабую троечку…. В общем, у нас максимум шесть минут.

— А потом нас увидят?..

Я кивнул.

В глазах у Кэсс вспыхнула паника:

— Бинокль… — прошептала она. — Если убьют аватара, исчезнет содержимое инвентаря…

Кэсс умолкла — всё было ясно без слов. Как только погибнет её аватар, бинокль вновь окажется на камнях. А избежать стычки с кланами мы не можем, ведь программа Затворника мешает попасть в меню (впрочем, мы уже в зоне активных действий, и меню тут в любом случае не открыть — ни меню, ни приват–зону, ни Убежище Кэсс). Единственный способ покинуть сегмент — это экстренный выход, но без сохранения, с потерей раздобытых предметов: нас просто «выкинет» в реал… хотя какой к чёрту реал — Кэсс ведь туда не попадёт…