Сергей Потёмкин - Игра в бессмертие

— Да на хрен все твои стратегии! — рявкнул Спайк.

— Коля, не надо… — бормотнула Агата, успевшая подойти к нам.

«Коля, значит… — подумал я. — Что ж, неприятно познакомиться».

— Пасть закрой, — велел ей Коля (причём без особой злобы — видно, этот стиль общения для них был привычен. А его «ягодка» куда и делось). Потом он опять повернулся ко мне: — Тебе чё, в падлу помочь? Ты ж от нас бабки получил?

— Получил, — признал я.

— Так какого сука хера ты тут разлёгся?

Я медленно встал. Нас разделяло шагов пять, но у меня не было сомнений, что Коля хочет их сократить.

— Думаешь, ты крутой? — продолжал он. — Да мы всё о тебе знаем!

— Серьёзно? — уточнил я.

— Ты бывший мент… ментор–ментяра! — Коля захохотал. — Тебя с работы попёрли и ты в игры стал играть… Подсел на них, как на наркоту.

— Коля… — пискнула Агата.

— Заткнись, я сказал! — вот теперь в его голосе была злость. — Ты играл как больной… Играл, даже когда твой сын умирал от лейкемии.

Во мне будто что–то перевернулось. Уже зная, что для Коли эта игра закончилась, я ледяным голосом уточнил:

— Он умер от рака мозга.

Размахнувшись, я бросил наушник в туман.

Наушник был лёгким, но всё–таки долетел — бросок вышел что надо.

Хмарь вмиг ожила и белёсыми нитями метнулась к нам. Я успел отскочить, а Коле не повезло.

Где–то закричала выпь, в камышах зашуршал ветер. Рядом взвизгнула Агата.

Незадачливого Колю пронзило туманом насквозь. Он захрипел и задёргался, хотя и не падал. Я отлично представлял, что творится с его статами: сила, ловкость, удача — всё летело к чертям. Курсы акций при биржевом крахе — и те так не обваливаются.

— Скотина! — Агата вытаращилась на меня, умудряясь держаться от тумана подальше. — Псих… мент ненормальный!

— Ментор, — уточнил я.

Впрочем, я уже знал, что только что лишился лицензии.

Под хрипы Коли я скомандовал:

— Покинуть сегмент.

Агата с Колей исчезли — а для них исчез я. Вместо Болот возникло ВИРТУС-меню.

Это была просто комната — пустая, без окон. Её стены были белыми, с потолка светил плафон. Мебели не было совсем — даже стульев.

Хотя стул бы возник, если бы я решил сесть: эта комната менялась по желанию геймера.

Передо мной были четыре двери с табличками:

«Вернуться в «Хроники Унгарда»»

«Выбрать сегмент ВИРТУСа»

«Помощь»

«Покинуть ВИРТУС»

Я шагнул к четвёртой двери — и вышел в реал.

Из удобного кресла не хотелось вставать.

Сейчас сложно представить, что сравнительно недавно, когда виртуальность едва возникла, гейм–кресел не было вовсе — их заменял VR-костюм с умной системой захвата движений. Он успешно справлялся с симуляцией веса и эмитировал вибротактильный фидбэк. Симуляцию запаха обеспечивали ароматизаторы, а климат–контроль — кондиционеры, встроенные в гейм–сферу (она представляла собой шар, куда вмещался игрок). Симуляцию вкуса тогда ещё не придумали — в ранних версиях виртуальности пить и есть было нельзя.

Но затем появились биочипы и гейм–кресла… то есть появился ВИРТУС.

Под биочипами тут следует понимать вовсе не то, что уже много лет используют в медицине (о тех биочипах мало кто знает — в основном, специалисты узкого профиля). Применительно к ВИРТУСу биочип — это, скорее, наночастица, запрограммированная на ряд функций и созданная на основе биокомпьютеринга. Поначалу применяли их всё в той же медицине: пациенту, используя обычный инъектор, внутримышечно вводили невидимый шарик (разглядеть его можно лишь с особым микроскопом, визуализирующим объекты наномасштаба), и тот, поселившись в организме, своевременно «докладывал» о болезнях: выявлял онкогены, штаммы гепатита, ВИЧ и много чего ещё… Это была целая диагностическая лаборатория, которую вы носили с собой.

Но второе поколение биочипов оказалось ещё более фантастичным: «ВИРТУС Корпорэйшн» совместила их с виртуальной реальностью.

Пользователям предлагалось совершить процедуру по вживлению чипов в головной и спинной мозг: во втором случае — всё тем же инъектором, в первом — при помощи ушных, глазных или носовых капель; попав с жидкостью в тело, чип сам находил в нём своё место. Абсолютно безболезненная и быстрая процедура — её в любом филиале «ВИРТУС Корпорэйшн» сделают за четверть часа… Разве что анализы нужно сдать.

Но самое интересное начинается дальше.

При подключении к ВИРТУСу чипы считывают сигналы, исходящие из спинки кресла (и никаких тебе шунтов из ретро–фантастики: сигналы сканируются через одежду и кожу, без проводов и разъёмов). Эти сигналы, воздействуя на органы чувств, меняют исходящие извне раздражители на иные — созданные виртуальностью. То же и с мотонейронами, «ответственными» за движение: если вы решите согнуть ногу, биочип этот сигнал перехватит — но в виртуальности вы её согнёте; можно сказать, что во время вашего пребывания в ВИРТУСе головной и спинной мозг находятся в обманутом положении.

Сначала это всех пугало — в людях жил страх, что правительства, корпорации или бог знает, кто ещё, превратят их в марионеток. Но время шло, всё больше смельчаков (в том числе знаменитостей: кинозвёзд, поп–идолов, блогеров) вживляли себе чипы, и ничего с ними не случалось — зато в ВИРТУСе они были как рыба в воде. Они превосходили тех, кто пользовался виртуальностью «по старинке», но ни в костюмы, ни в гейм–сферу им влезать не приходилось: всего–то и надо было, что сесть в кресло.

И число таких счастливчиков быстро растёт; их — а точнее, нас — уже большинство.

Я пошевелил рукой, словно бы вспоминая, как это делать. Затем другой рукой и ногами. Потом осторожно повернул голову, лицезря свой холостяцкий бардак.

Наконец–то поднявшись, сделал пару упражнений.

В этой глупой разминке не было бы нужды, соблюдай я положенный срок подключения — три часа максимум. Но тайм–контроль я взломал и с тех пор торчу в ВИРТУСе как больной (Коля/Спайк этой фразой попал в точку). Стыдно признаться, но в гейм–кресло я иногда сажусь в памперсе.

— Канал новостей, — бросил я, пройдя мимо экрана. Без включённого телика в пустой квартире тянет повеситься.

Возникший на экране диктор завёл старую песню: перенаселение, потепление, загрязнение. Всё как всегда.

Сходив в туалет, я принял душ, прошёл в кухню и открыл холодильник, — но он встретил меня белизной… в том смысле, что в нём было б е ло и пусто. Только какое–то рагу одиноко лежало на полке. А водка в самом низу — не в счёт: в бутылке осталось не больше трети… Даже на опохмел едва хватит.

Не утруждаясь разогревом, я свалил рагу в миску. На дату изготовления не смотрел: меньше знаешь — крепче спишь.