Мария Гуцол - Осенняя жатва [СИ]

— А у нас есть выбор? — Рэй криво улыбнулась. — Я заварила эту кашу, мне исправлять.

— Я пойду с вами!

Оказалось, они оба упустили момент, когда Бену Хастингсу надоело сидеть в машине. Теперь он стоял рядом, упрямо выпятив подбородок.

— Ты рехнулся? — спросила Рэй.

— Мистер Керринджер мне башку открутит, если ты пойдешь одна! — выпалил парень на одном дыхании.

— А если ты пойдешь со мной, то открутит мне, — вздохнула женщина. — Если мы вернемся, конечно.

— Ты ранена, — добавил Бен, — а дорога может быть длинной

— Пусть идет, — неожиданно вступился за Хастингса Гвинор. — В Бездне горячее искреннее сердце может значить больше, чем мое копье или твой револьвер.

— Вы оба рехнулись, — Керринджер потерла левую сторону, которая снова начала ныть, растревоженная. Сердце колотилось где-то у горла. Если сид готов ее вести к этой долбанной башне, если готов ей дать оружие, значит она угадала. Значит, может получиться.

Гвинор положил ей руку на плечо:

— Я плохой лекарь, но я смогу облегчить боль.

— Пока нормально, — Рэй повела ладонью по лицу, влажному от растаявшего снега. И обернулась к Бену: — Чего встал, давай собирайся. Еду в рюкзак, винтовку в чехол, патроны по карманам.

Уже ведя их через приграничный туман, Гвинор говорил:

— В Бездне нет тепла. Она забирает все, что может забрать. Вначале то тепло, которое есть в сердце, потом тепло тела. Я знаю тех, кто ходил туда и возвращался, но тех, кого Бездна пожирала без остатка, больше. Но выбора у нас нет. Если Граница падет, фоморы получат дорогу сюда, на Ту ли сторону, на Эту. Насытить их так же невозможно, как насытить породившую их Бездну.

Бен Хастингс слушал его с широко открытыми глазами. Рэй шагала рядом с ним и думала, что плевать ей и на Бездну, и на фоморов, по большому счету. Ей нужен был Кертхана. Живой. Лучше целый. А уже потом весна в Байле, туманы Другой стороны и все остальное, чего никогда не будет, если не найдется способа затолкать вылезшую дрянь обратно туда, откуда она выползла.

— Давно, очень давно фоморы могли приходить сюда безо всяких препятствий, — говорил Гвинор. — Они брали все, что могли взять, и их жадность только росла. Тогда люди отдавали им треть любого приплода, считая и собственных детей. Фоморам было мало. Началась война. Крови было столько, что вереск на поле битвы навсегда стал красным. Но фоморов удалось запереть в Бездне. Тогда Граница и поделила эту землю на две стороны. А Бездна осталась Бездной.

Вокруг клубился туман. В тумане на самом пределе слышимости шуршал неразличимый тихий шепот. Рэй все казалось, что она различает голоса. Сид шел вперед уверенно, хотя по ее прикидкам они давно должны были бы выйти из пелены Границы.

— Теперь все гораздо хуже, — добавил Гвинор. — Фоморы слишком долго не могли утолить свою жадность. Сейчас они опаснее, чем были тогда. И намного более безумны.

— Что с Границей? — спросила Керринджер. — Почему мы блуждаем в тумане? Сейчас и тогда, когда отец приходил за мечом.

— Граница проснулась. Она пытается не пустить сюда то, что лезет из Бездны. Как умеет.

Рэй припомнила призраков. Какое-то время ей казалось, что они — галлюцинация, результат ударов по голове. Но на счету у этой галлюцинации было как минимум два трупа.

— Мы уже идем в Бездну? — спросил Бен осторожно.

— Еще нет, — Гвинор пожал плечами. Бен вздохнул и поправил лямки рюкзака. Сид добавил: — Я не такой хороший колдун, чтобы найти дорогу в Бездну отсюда.

Пробираться в тумане в этот раз оказалось холодно. Рэй сунула руки в карманы куртки. Нащупала там перчатки, но надевать не стала. Еще успеет.

Наконец, космы тумана стали прозрачнее, а потом и вовсе расступились в стороны. Впереди лежали серые холмы, под ногами тихо хрустела покрытая инеем трава. Над холмами тяжело нависало свинцовое небо, но снегопад остался за чертой Границы. Темнеть здесь тоже пока не собиралось. Рэй медленно вдохнула чужой воздух. Подумала, что надо бы закурить, но за сигаретами так и не потянулась.

Бен Хастингс с удивлением крутил головой по сторонам, и Керринджер с сожалением подумала, что мальчишке не повезло. Сейчас Другая сторона казалась холодной, мрачной и пустой. Рэй передернула плечами.

— Мы пойдем по следам Эниха, — проговорил Гвинор. — От красного поля я смогу найти дорогу.

Керринджер поежилась. Меньше всего ей хотелось идти туда, где под красным вереском прятались белые кости, туда где сражался с фомором Король-Охотник и проиграл. Женщина сцепила зубы и зашагала следом за сидом. Винтовка оттягивала плечо. Следом поплелся Бен, кажется, скорее разочарованный, чем довольный тем, что наконец попал на Другую сторону.

От ходьбы в левом боку снова начало тянуть. Потеря крови, сотрясение мозга и две недели на больничной койке еще никого не делали выносливее. Рэй с ужасом поняла, что силы ее тают с каждым шагом. Она стиснула зубы, поправила винтовку на плече, попыталась заставить себя дышать ровно. То ли от воздуха Другой стороны, то ли от слабости закружилась голова. А ведь они пока шли по равнине. Холмы с их бесконечными подъемами и спусками ждали впереди. И Бездна тоже.

Гвинор оглянулся, покачал головой, но смолчал. И только когда они нырнули в распадок и пошли по берегу ручья, сид сказал Рэй:

— Остановимся отдохнуть за тем холмом.

Она кивнула. Отдых ей был нужен, но толку с того. Рэй стиснула зубы и зашагала быстрее. Бен плелся сзади, иногда что-то бормоча вполголоса. Как бы не начал проситься домой в самый неподходящий момент.

Распадок закончился, начался подъем. Ей пришлось отдать винтовку Хастингсу. Ныл и тянул шов, дыхание сбилось. Бен не выдержал первым и спросил:

— Далеко нам идти?

— Гораздо ближе, чем если бы вы шли сами, — отозвался Гвинор.

— Расстояние на Другой стороне — странная штука, — сказала Рэй. Вдохнула, потом медленно выдохнула, пытаясь унять сердце, колотящееся у горла. — Мы могли бы идти и день, и неделю, как повезет. Сиды ходят напрямик.

Бен покачал головой, но вопросов задавать не стал. Только поправил винтовку и рюкзак и пошел рядом с Керринджер, как будто опасаясь, что она упадет.

На склоне было холоднее, чем в распадке. Дул сырой и морозный ветер, и даже Гвинор плотнее завернулся в плащ. Потом они перевалили через гребень холма, и стало проще. Спуск был более пологим, чем подъем, да и вершина кое-как заслоняла его от ветра.

Для привала сид выбрал овражек, промытый в склоне водой. Они с Беном наломали хвороста, Гвинор разжег огонь и ушел, оставив людей одних следить за маленьким костерком. Рэй молчала, грела руки и пыталась не думать. Ей было погано.

Неожиданно Бен Хастингс сказал:

— Я думал, на Другой стороне одно волшебство.