Аркадия Мартин - Память, что зовется империей [litres]

– Махит, твоя посредница – актриса и дознаватель, – ответила Девятнадцать Тесло совершенно безмятежно. – Какое редкое везение.

Махит не представляла, что на это сказать. Щеки Три Саргасс слегка зарделись – это могло намекать, что эзуазуакат сделала комплимент.

– Она далеко не так прямодушна, как я, – сказала Махит. – Я просто спрошу, как вы думаете, кого назначат командующим и правда ли это будет Один Молния, а не какой-то другой яотлек.

– Он самый, – сказала Девятнадцать Тесло. – На это можно было бы поставить вдвойне, не будь ты так удобно заключена в моих апартаментах, подальше от вредных для души публичных ставок.

Они каким-то образом уже дошли до того, что Девятнадцать Тесло шутила о плене Махит, а Махит находила это смешным. Она и сама не знала, почему это хорошее развитие событий, – не считая той простой причины, что здесь хорошо, приятно , не приходится ждать за завтраком неизбежной смерти. В конце банкета Пять Агат забрала ее с Три Саргассю и препроводила в офисный комплекс так, словно никакого другого варианта и нет: совершенно неумолимо, все решения уже приняты. Пойти с ней было ужасной уступкой, Махит это понимала, но отказываться на людях – еще хуже, да и где еще найти такое же безопасное место? После того как она нарочито избавилась от всех немногих союзников, кто еще стал бы ей доверять?

И еще: в глазах общественности Девятнадцать Тесло сама привязана к ней и ко Лселу не меньше, чем она – к эзуазуакату.

Махит облизала ложку.

– Мне вполне достаточно жалованья от моей станции, чтобы не прибегать к ставкам, – сказала она.

– А перед Десять Перлом выставила себя таким неучем, – развеселилась Девятнадцать Тесло. – «Чтобы не прибегать». Да ты хуже Искандра.

– В чем же?

– Когда я познакомилась с Искандром – он был старше тебя, пожалуй, на год, два? И уже пришелся ко двору, когда я вернулась с последнего военного похода и Шесть Путь назначил меня эзуазуакатом. Искандру нравился Тейкскалаан. Но ты, посол Дзмаре, – не будь ты послом, ты бы подала на гражданство.

Махит не шевельнула ни мускулом; она гордилась собой, гордилась тем, что ответила просто: «Министр науки никогда бы не одобрил мою заявку», – и зачерпнула еще ложку каши. Гордилась тем, что Три Саргасс и Девятнадцать Тесло рассмеялись. Их смех скрыл, как ей хотелось и забиться в уголок, и быть благодарной за то, что ее не считают настоящей варваркой и ведут речь о гражданстве, и ненавидеть себя за эту благодарность, – все и сразу.

Когда трансляции сменились на глиф – звездную вспышку внутренней новостной службы Дворца-Небо, – она почувствовала облегчение. Девятнадцать Тесло будет труднее вести допрос о ее преданности, когда все трое смотрят официальное заявление. Звездная вспышка сменилась на самого императора в окружении группы тейкскалаанцев – Махит предположила, что это яотлеки: все присутствующие на планете и имеющие возможность выступить перед публикой генералы. В своих доспехах они лязгали и сияли, как куст из бритвенных лезвий; Шесть Путь среди них казался стариком.

Объявление, которое император зачитал со своей облачной привязки, было коротким и просчитанным риторическим взрывом: «Как цветок разворачивается к солнцу или человек втягивает кислород, – сказал он, – так и Тейкскалаан вновь тянется к звездам», – и Махит наблюдала за лицом Девятнадцать Тесло, за прищуренными глазами, напряжением в уголках рта. Восхищение, подумала она, и что-то из области страха, но не обиды. Наверняка она одобрила эту речь или даже давала по ней советы. (И давно ли она знает о войне? Вчера на банкете? Еще задолго до того, когда притворялась перед Махит и Три Саргасс, будто точно так же не представляет, где пройдут военные действия?)

«Мы выдвигаемся в сектор Парцравантлак», – сказал Шесть Путь, и на его лицо вдруг наложилась звездная карта тейкскалаанского космоса. Город – золотая планета – завис между его глазами; затем карта изменилась, появились векторы, которыми пойдет флот, точки, где он заострится в неудержимые копья кораблей.

Махит знала эти звезды. Знала и название сектора – но знала на станционном, не профильтрованном через тейкскалаанские согласные. Бардзраванд, «высокое плато», сектор, где обосновались все станционники после давних скитаний. Впрочем, до сих пор она видела эти векторы с новостной звездной карты перевернутыми, да и смотрела на них с другой стороны: манящая стрелка, что звала ее с самого детства. Звездную карту с тем же самым вектором Искандр повесил у себя над кроватью в посольских апартаментах: от Лсела – к империи.

Разумеется, Тейкскалаану нужен не сам Лсел, хоть империя и рада наконец его заполучить: Лсел со всеми остальными мелкими станциями лишь оказались на пути надвигающейся волны кораблей. За ними находилась чужая территория, населенная эбректами и существами еще более неведомыми или неоткрытыми; за теми тоже были планеты для терраформирования или колонизации, ресурсы для добычи. Снова распахивались челюсти империи, широкие, окровавленные, – бесконечная самооправдывающаяся жажда , что есть Тейкскалаан, тейкскалаанское мировоззрение. Империя, мир. Одно и то же. А если еще нет, то надо сделать их одним и тем же, ибо это праведно, такова воля звезд.

Сам Лсел – не более чем побочный трофей, думала Махит так хладнокровно, как только могла: один из древнейших обитаемых искусственных мирков, богатый на лучших пилотов, откалиброванные системы добычи молибдена и железа из звездного мусора – и с идеальным расположением в гравитационном колодце, чтобы контролировать большую часть местного космоса, включая двое единственных прыжковых врат в округе.

«Мы доверяем разбегающуюся волну стремительным рукам Один Молнии и назначаем его яотлеком-нема – предводителем наших легионов в этом начинании», – закончил император, уже никого особенно не удивив.

– Ну, – сказала Три Саргасс. – Вот и… собственно, вот.

– Да, – сказала Махит, – похоже на то.

Ее голос казался спокойным, даже ей самой.

– Не согласна с выбором целей, – сказала Девятнадцать Тесло. – Но он не всегда ко мне прислушивается.

Она вздохнула, расправила плечи – как у нее получалось и дальше выглядеть настолько человечной , будто она такая же, как и все! – и отодвинулась от стола.

– Но, Махит, думаю, ты обнаружишь, что после этих новостей твоя ценность как посла только выросла . Даже не воображай ни на миг, что я брошу тебя на съедение волкам.

Значит, все еще заложница. Все еще полезна для эзуазуаката в качестве союзника – или того, кого надо держать под контролем.

– Благодарю за долготерпение и радушие, – сказала Махит.