Джаспер Ффорде - Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет

– Он вернется, – решительно ответила я. – Вернется, как только я вызволю Джека Дэррмо из «Ворона».

Ахерон рассмеялся.

– Я не стал бы так доверять обещаниям «Голиафа». Лондэн мертв, как и я, а то и прочнее – я, по крайней мере, не погиб в раннем детстве.

– Но я прикончила тебя, Аид, – сказала я, передавая ему джем и ножик, чтобы он сделал себе тартинку, – и с «Голиафом» тоже разделаюсь.

– Посмотрим, – задумчиво ответил Ахерон, – посмотрим.

Я подумала о воздушном трамвае и упавшей с неба «испано-суизе».

– А ты не пытался вчера меня убить, Аид?

– Если бы! – ответил он, со смехом размахивая ложечкой для варенья. – С другой стороны, почему бы и нет. Правда, здесь я только в облике твоего воспоминания обо мне. Очень надеюсь, что я все-таки не погиб, и существую где-нибудь в реальном мире, и замышляю, замышляю, замышляю зло!

Лондэн встал.

– Пошли, Чет. Пусть этот паяц облопается нашими булочками. Помнишь, как мы впервые поцеловались?

Чайная внезапно исчезла, ее сменила теплая крымская ночь. Мы снова находились в лагере Аардварк и смотрели на обстрел Севастополя на горизонте. Самый замечательный фейерверк на свете – если забыть, что там происходит на самом деле. Приглушенный расстоянием грохот орудий почти убаюкивал. Мы оба были в полевой форме и стояли рядом, но не прикасались друг к другу – один бог знает, как нам этого хотелось.

– Где мы? – спросил Лондэн.

– Там, где впервые поцеловались, – ответила я.

– Нет! – воскликнул он. – Я помню, как мы с тобой смотрели на бомбардировку, но в тот вечер мы только разговаривали. На самом деле я впервые поцеловал тебя, когда ты везла меня на передовые позиции и мы застряли на минном поле.

Я громко рассмеялась.

– Когда доходит до романтических воспоминаний, выясняется, что у мужчин память дырявая! Мы стояли рядом и отчаянно хотели прикоснуться друг к другу. Ты положил руку мне на плечо, притворившись, будто хочешь что-то мне показать, а я обняла тебя… вот так. Мы ничего не говорили, но когда обнялись, нас словно током прошило!

Мы прикоснулись друг к другу. Все так и случилось. Дрожь пронзила меня, прошла по моему телу с головы до ног, стремительно вернулась в сердце и выступила на шее капельками пота.

– Что ж, – тихо произнес Лондэн через несколько минут. – Твоя версия мне больше нравится. Но если мы поцеловались здесь, тогда ночь на минном поле была…

– Да, – сказала я. – Да, правда.

И мы оказались там. Это было две недели спустя. Как на необитаемом острове, сидели мы возле маленького броневичка ночью, в мертвой тишине посреди минного поля, отмеченного, вероятно, самым большим количеством знаков «Стой! Опасная зона!» в округе.

– Подумают, что ты это нарочно, – сказала я ему, когда невидимые бомбардировщики прогудели у нас над головой, направляясь куда-то, чтобы разбить кого-то в лепешку.

– Насколько я помню, все ограничилось выговором, – заметил он. – И потом, разве мы случайно туда попали?

– То есть ты нарочно заехал на минное поле, дабы меня там поиметь? – со смехом спросила я.

– Ничего подобного, – возразил Лондэн. – Да и опасности никакой.

Он торопливо достал из кармана карту.

– Капитан Птитс нарисовал ее для меня.

– Ах ты коварный негодяй! – воскликнула я, бросая в него пустой жестянкой из-под НЗ. – Я ж перетрусила до ужаса!

– Ага! – ухмыльнулся мой супруг. – Значит, в мои объятия тебя швырнула не любовь, а ужас?

– Ну, – пожала я плечами, – может быть, того и другого понемножку.

Лондэн наклонился ко мне, но тут я кое о чем вспомнила и приложила палец к его губам.

– Но ведь тогда получилось не самым лучшим образом, да?

Он помолчал, улыбнулся и прошептал мне на ухо:

– А на мебельном складе?

– Это уже в твоих мечтах, Лондэн. Хорошо, я намекну. Твоя нога все еще при тебе, и у нас недельный отпуск – по счастливому совпадению, в одно и то же время.

– Это не было совпадением, – улыбнулся Лондэн.

– Опять капитан Птитс?

– Две сотни плиток шоколада, но они того стоили!

– Лонд, ты знаешь, что ты развратник, а? Но ты самый лучший развратник на свете! Короче, – продолжала я, – мы решили проехаться на велосипедах по Валлийской республике.

Пока я говорила, броневичок исчез и ночь растворилась. Мы шли, держась за руки, по небольшому леску к берегу реки. Стояло лето, вода весело бормотала, стекая по камням, пружинистый мох теплым ковром ложился нам под ноги. В голубом небе ни облачка, лучи солнца сквозили в зеленой листве у нас над головами. Мы раздвинули низкие ветви и двинулись на шум водопада, а потом набрели на два прислоненных к дереву велосипеда. Футляры на седлах были открыты, и палатка почти готова, осталось только воткнуть несколько колышков. Сердце у меня забилось сильнее, когда на меня снова нахлынули воспоминания об этом солнечном дне. Мы занялись было палаткой, но на мгновение остановились, охваченные страстью. Я сжала руку Лондэна, а он обнял меня за талию. Он улыбнулся мне своей забавной полуулыбкой.

– Когда я был жив, часто возвращался к этим воспоминаниям, – признался он. – Это одни из моих любимых, и, что удивительно, твоя память большинство деталей сохранила в точности.

– Правда? – спросила я, а он в ответ нежно поцеловал меня в шею.

Я вздрогнула и провела пальцами по его обнаженной спине.

– Абсолютная – щелк! – правда!

– Что ты сказал?

– Ничего – щелк-щелк! – а что?

– О нет! Только не сейчас!

– Что? – спросил Лондэн.

– Мне кажется, я…

– … просыпаюсь.

Но я уже разговаривала сама с собой. Я снова лежала в своей постели в Суиндоне, мое путешествие по воспоминаниям грубо прервала Пиквик, которая смотрела на меня с ковра, держа в клюве поводок и тихонько пощелкивая. Я бросила на нее гневный взгляд.

– Пики, ну ты и паразитка. Только-только что-то хорошее началось – и тут ты!

Она уставилась на меня, не понимая, в чем ее обвиняют.

– Я собираюсь оставить тебя у мамы, – сообщила я ей, садясь в постели и потягиваясь. – Мне надо на пару дней в Осаку.

Она склонила голову набок и с любопытством воззрилась на меня.

– Вы с малышом будете в хороших руках, обещаю.

Под ноги попалось что-то жесткое и щетинистое. Я посмотрела на предмет и усмехнулась про себя. Добрый знак. На ковре лежала старая скорлупа от кокосового ореха. Более того, ноги у меня были в песке! В конечном счете мое вчитывание в «Робинзона Крузо» оказалось не совсем безрезультатным.