Варвара Мадоши - Все, что может быть использовано как оружие [СИ]

— Охраняй, — попросил Метиса галлиец, оставляя на земле всё лишнее: и без больной ноги при покорении высокого дерева каждый килограмм на счету. Нет ничего глупее, чем сорваться и поранится в тылу у врага, сделав бессмысленными весь предыдущий риск и усилия. Или тем паче отломить макушку и упасть вместе с ней, переоценив прочность древесины.

Просидеть на верхотуре пришлось несколько часов, до самых сумерек: мастера-стекольщики для портативной оптики Королевской Службы Тайн сумели добиться прекрасного увеличения, но вот поле зрения у разборной подзорной трубы получилось крошечным. И так сложно рассмотреть удалённые объекты, так ещё и к микродвижениям рук добавлялось раскачивание самого дерева!

Спуск дался труднее подъёма, все мысли крутились вокруг костра (наконец-то есть из чего разжечь!) и часике-двух рядом с источником живительного тепла… И всё это мигом вылетело из головы разведчика, едва он заметил, как ведёт себя Метис.

Пса определённо что-то встревожило, вот только он не мог понять что и откуда. Умница крутился на месте, крутил головой, с шумом втягивал воздух, “играл” ушами — но тщетно. А вот преодолевший последние три метра сверху вниз лихим прыжком (чёрт! Нога! Больно-то как!) человек увидел почти сразу.

До волка, вышедшего из кустов на прогалину, тянущуюся к воде с другой стороны ручья, и застывшему, словно статуя, было добрых сто метров. Лёгкий ветерок нёс ему запахи временного лагеря, а вот Метису, наоборот, не давал почувствовать запах своего природного противника. Разглядеть же силуэт волка пёс попросту не мог — во всяком случае, пока тот не начнёт двигаться. Зрение ведь самое слабое из собачьих чувств.

Что-то в диком животном очень и очень напрягло галлийца. Настолько, что он, не поворачивая головы, потянул аккуратно уложенный у корней ели пистолет. На ощупь загнал в камору барабана бумажный патрон, снаряжённый сразу с тяжёлой пулей. Подбил заряд коротким подствольным шомполом, потом с другой стороны вставил в узкое отверстие капсюль. Тут зрительный контакт пришлось прервать: гадость размером с половину булавки могла оторвать палец при неудачном движении, так как внутри содержалась гремучая ртуть.

Отжимая курок, чтобы взвести ударно-спусковой механизм оружия и одновременно подвигая под боёк полную камору, Антуан вновь кинул взгляд на волка… но хищника на месте уже не было. Сгинул. Да так, что Метис “санитара леса” так и не заметил. Впрочем, так даже лучше: выстрел могли услышать. Да и вообще, похоже, общее напряжение последних дней пути начало сказываться не лучшим образом: говорили же ему, что волки в долине все ручные, на человека никогда не нападут. И что за муха его укуси…

Тут де Вилшер вздрогнул — и с раздражением сплюнул. Далеко, да и света не так уж много под конец дня, но… Показалось или нет, что глаза наблюдавшего за ним с псом зверя сверкнули голубым?! Да и смотрел тот как-то… слишком осмысленно, что ли? Во всяком случае для существа, чьё зрение ничуть не лучше собачьего. Черт-те что! Осталось только в оборотней вслед за местными поверить!

Время!

Ещё раз сменить мазь на тампоне, прикопать и тщательно замаскировать лишние вещи и мусор вроде использованных бинтов — сжечь, к сожалению, не выйдет. И двигаться в сторону боен и загонов для скота. Как раз к сумеркам он будет на месте. А оттуда — нужно будет продвинуться к центру долины, на закрытую для горцев территорию. Во всяком случае — попытаться. Будет идеально, если повезёт, и тогда получится всё разузнать за одну ночь.

Повезло: Антуан почти не напрягаясь добрался до загонов для овец и соседствующих с ними боен ровно к назначенному самому себе сроку. Это несмотря на то, что густые заросли на пути ещё дважды загнали его в тот же самый ручей. И первый раз в ледяную воду разведчик влез совершенно добровольно: встреча с прирученным волком волхвов никак не шла у него из головы.

Даже не лучшим образом обученная собака в целом способна привести хозяина в то место, где произошло что-то, по её мнению, требующее внимания — а значит, и в способности серого хищника проделать то же самое де Вилшер ничуть не сомневался. Потому засыпал смесью табака и перца не только место вокруг ухоронки, но и практически всю территорию небольшого островка, истратив отбивающую запах (и чуткий нюх тоже!) смесь целиком. А потом ещё долго тащился прямо по дну вброд, прежде, чем позволить себе и псу выйти на берег.

Расчёт шпиона полностью оправдался: в сумерках внимания на него ровным счетом никто из горцев не обращал. “Соплеменникам” и дела не было до одного из них, решившего вместо посиделок у костра прогуляться. Горские овчарки, вежливо обнюхав Метиса, сразу же отставали, потеряв интерес. Овцы блеяли и воняли, блики от огня костров тут и там создавали причудливую игру теней, пуская искры и дым.

Осыпь, та самая, по которой разведчик не рискнул спуститься утром сверху, прямо за домами привольно рассыпалась тяжёлым, сейчас совершенно сухим плёсом. Промелькнувшую было мысль, зачем строить дома словно отдельным поселком так близко к обвалоопасному месту, Антуан почти сразу же задвинул куда подальше. Не время для пустого любопытства. Тут бы что нужно успеть узнать.

С вершины росшей на склоне у края долины ели разглядеть получилось далеко не всё. Но де Вилшеру с его опытом и того оказалось достаточно. Логика построения любой военной базы всегда одна и та же: самое ценное ищи в центре! Там, в середине Сокровенной долины, местные вояки умудрились выстроить едва ли не целый квартал из складов и ещё чего-то на них похожего. Казармы? Вряд ли, но отметать сходу не стоит. Заводы? Разве что такие, каким дымящие трубы не нужны. Лаборатории, наконец? Исключать нельзя. А может, ещё что? Несколько торчащих над зданиями наблюдательных вышек неприятно напоминали тюремный пейзаж…

Компактную застройку, окружённую крепким забором, тут и там подпирали группы других зданий. И к каждой вела отдельная дорога и соответствовали свои ворота в периметре. С фигурами людей труба справлялась хуже всего, но синюю форму пехотинцев княжества Шеп опознавать в принципе получилось. Бойцы абсолютно точно в массе своей не выполняли свои прямые обязанности вроде несения караула или участия в муштре, а занимались чем-то посторонним. При этом часть из них днём контактировала с горцами-пастухами, принимая у себя пригоняемые стада.

Потому план проникновения внутрь у разведчика не оброс излишней сложностью во время разработки: появиться там, где пастуху не удивятся, разжиться формой подходящего размера (ничего личного, бойцы, работа такая) и оттуда сдвинуться к соседней группе строений, где солдат много и они большими группами пересекают периметр в обе стороны. Вот к такой группе и пристать: синемундирников много и вряд ли они прямо всех-всех в лицо знают — это не горцы.