Галина Гончарова - От пистолета до кольца [≈ Зенит] [litres]

– И как она там оказалась – тоже не знаешь?

– Ехала, наверное, куда-нибудь.

– Например, куда?

– На север. Или на юг.

– Алексеева, ты смерти моей хочешь?

– Иван Петрович, вы из меня вовсе уж изверга делаете.

– А ты что с этой заразой сделала?

– Ничего.

И верно.

Похищала ее не Ирина, допрашивала не она, в аварию – и то Кирилл пристраивал! Она так – присутствовала. Морально поддерживала. Это, конечно, и подстрекательство, и соучастие, но поди еще, докажи!

– Уверена?

– На все сто процентов. А что не так?

– Ты меня точно доведешь. Сводки я посмотрел, сводки…

– Может, и доведу, – кивнула Ирина. – Давайте я вам кое-что расскажу?

Иван Петрович полоснул ее бешеным взглядом, но смирился.

– Рассказывай.

И услышанное от лейтенанта не добавило ему ни здоровья, ни хорошего настроения.

– Алексеева, мне надо подумать.

– А что мы можем сделать?

– Не знаю. Но подумать мне надо.

Ирина кивнула.

Начальник и старше, и опытнее, авось, что хорошее и придумает. У нее пока хороших идей не было, факт.

– УБЕРИТЕ ЭТУ ТВАРЬ!!!

Визг был такой силы, что даже дверь задрожала.

Ирина переглянулась с начальством – и они быстрее молнии выскочили из кабинета.

И замерли в восхищении.

В кабинете шел снег.

Белый, он падал с люстры, устилал ковер, кружился, словно яблоневый цвет…

Здоровущий попугай ара, зажав в лапах несколько листов отличной белой бумаги, откусывал от них по кусочку – и сплевывал вниз.

И собирался продолжать этот процесс и дальше.

А под люстрой бесновалась Мария Бусина, мать безвременно убитого наркоторговца.

– Что происходит? – тихо поинтересовался начальник. Не орать же сразу?

– Гражданочка пришла заявление подавать, – объяснил Сеня. – А я его взять и не успел… может, еще раз напишете?

– Я! Да я!!! Да вашу птицу на суп пустить надо!!!

– …!!! И …!!! Дура непролазная! – отозвался с люстры попугай.

– ВОТ!!

– А о чем хоть заявление?

Женщина уперла руки в бока.

– О том!!! Жалобу на вас подавать буду!

– За что?

– А за то, что вы моего сына оклеветали! Не торговал он наркотиками! Не было этого!

– Это не к нам…

– Ах, не к вам?! Да мне по двору теперь не пройти! Мне едва вслед не плюются! Мне…

С точки зрения Ирины – а что она хотела? Никому не нравятся наркоторговцы. Это ж так! Рядом с тобой живет гнусная гадина, которая травит твоих детей!

Это – страшно!

Гадюку можно отпустить, а вот такое существо… только лопатой! По хребтине, чтоб всю оставшуюся жизнь только ползал!

Но как сказать такое матери?

Пока Ирина пребывала в размышлениях, попугай не дремал. И разразился бранью с люстры, дорывая последний лист.

– Суп из тебя сварить мало! – рявкнула гражданка Бусина. Зря, конечно, таких угроз ни один попугай не потерпит! Суп!

– На абордаж!!!

Вопль был такой силы, что дрогнули стекла в казенных шкафах.

Попугай расправил крылья и спикировал с люстры, целясь немаленькими когтями в лицо женщины.

Попугаи не плотоядные?

В общем, они не слишком опасны?

Когда на вас летит птица, размером… большие у нее размеры, это факт. И о зоологии в этот момент не думается.

Гражданка Бусина завизжала и выскочила на улицу.

– Как вы думаете – вернется?

– Не-а, – мотнул головой Сеня.

– Почему?

– А я ей предложил орешками угощаться, – гнусный злоумышленник в правоохранительной шкуре кивнул головой в сторону вазочки, из которой их и грыз попугай. – Так что не вернется. А если рискнет… Эммануил ей никогда не простит целую горсть орехов.

– Кто?

– Эммануил Кант. Так его зовут.

– А…

– Он сам сказал.

Ирина подумала, что попугай с таким именем, несомненно, подходит для полицейского участка. Ибо здесь люди относятся к жизни, как истинные философы.

Иван Петрович вдохнул. Выдохнул.

А потом махнул рукой и хлопнул дверью.

Судя по всему, он был солидарен с попугаем.

К запримеченному месту Ирина решила поехать одна.

Нет машины? Да и плевать!

Джинсы, кроссовки и велосипед.

Велосипеды Ирина не слишком любила. Каталась, умела – в деревне без велика жить грустно, но не любила. В основном из-за собак.

Замечательные это существа, умные, добрые, преданные, но в каждой стае всегда найдется одна психически нестабильная псина, которая испытывает экстаз, гоняясь за велосипедистом. А если удастся его еще облаять, схватить за ногу и не получить по зубам….

О!

Это просто истерический оргазм! Шавка просто в кому впадает от счастья.

Так с Ириной в детстве и произошло. Ей тогда лет двенадцать было, приехал в село придурок с невероятно модным барбосом породы английский бульдог. Это такие мордастые, криволапые и в чем-то похожие на Бельмондо.

Данная особь оказалась еще и выродком в своем племени – ума у нее не было вообще. Никакого.

На второй же день барбос наткнулся на Ирину, которая мирно ехала на велосипеде. Облаял, ясное дело, схватил за ногу, не укусил, но девочка с воплем улетела в куст смородины. Знаете, какая она колючая? Если в нее падать?

Вылезла она оттуда не покалеченная, но злая, как черт. И тут уж англичанин огреб от нее, как швед под Полтавой. Ирина гнала его рулем от велосипеда, пока шавка не влетела под крылышко к хозяину, потом поругалась еще и с хозяином, но ездить, вот, с тех пор не любила. Подсознательно, наверное.

В этот раз пришлось любовями пренебречь. Доехать на автобусе куда хотелось не получилось бы, идти далеко и долго, а Кирилл…

Ирина решила взять тайм-аут. Хотя бы на пару дней.

Вот сложно ей было, откровенно сложно и тяжело. Как тут быть? Что тут делать?

Оборотень ей нравится, но не стоит забывать, с чьей руки он кормится. Кончится тем, что и Ирина там окажется – муж да жена одна сатана. А ей в церковь не хочется.

Ее дедушка-бабушка были коммунистами, и ее так же растили.

Да пусть его, тот коммунизм, но Ирина подозревала неладное, а зачем делиться информацией с церковниками? Сначала сама посмотрит, разберется, обдумает, а уж потом решит, что им рассказать и рассказывать ли вообще.

Оделась и отправилась якобы по магазинам.

Тетя Света, конечно, замечательный человек, и она за Ириной не шпионит, но – вдруг? Тут и шпионства никакого не надо – позвонил Кирилл, ему и ответили. Без всякой задней мысли.

Обойдемся.

Итак – Ирина отправилась по магазинам, а на самом деле – неподалеку, взяла напрокат велосипед и нажала на педали, вспоминая старые навыки.

Барбосов с истерией по городу было на порядок больше, чем в деревне. Но Ирине было уже не двенадцать лет, стоило чуток прибавить скорость, как собаки отставали и успокаивались. Вот и окраина города.

Интернат.

Ручей.

Сначала Ирина ехала на велосипеде. Потом спешилась, и велосипед взял реванш. Ведьма ругалась, шипела, но тащила его упорно.