Евгений Щепетнов - Бойся своей мечты — она может и сбыться

И жаль. Жаль своего непутевого сына, который не сумел справиться со своей страной, жаль его семью, которая так страшно закончила. Жаль страну – его детище, его любовь, его Родину. И он не знал теперь – что ему делать. Не знал.

Домашние не понимали его затворничества. Императрица пыталась с ним поговорить, но он безжалостно, хотя и мягко – выпроводил ее из своего кабинета. После чего Мария обиделась и ушла с мокрыми глазами. Но Император на самом деле опасался, что пришельцы, в решительности и жестокости которых он не сомневался, уничтожат его дражайшую супругу. Жестокость и безжалостность их была явной и запредельной. А еще – наблюдалось полное отсутствие уважения к самодержцу, и вообще – аристократии. Оно и понятно, если вспомнить – чьи это потомки. Большевики уничтожили элиту государства, к власти пришла чернь, быдло, которую в приличный дом и на порог бы не пустили. И это было самое страшное. То, чего всегда опасался Император.

Все, чего он боялся, все, чего он не хотел видеть в своей жизни – все сбылось, и в самом что ни на есть худшем образе. Все его труды, все его задумки – прахом. Могильным прахом. И кто в этом виноват? Как ни трудно это признать – в том числе и он сам.

Но не хочется уступать этим злобным, жестоким, наглым пришельцам! Уступить свой трон! Ясно, что Георгий для них только ширма, марионетка. Что управлять государством будут они – от его имени. И это очень печально.

Вот только если хорошо подумать – что он, император, может им противопоставить? Они могут убить его очень легко, как выразился этот Барулин – «как высморкаться», что еще больше оскорбило императора. Мерзко сказано. И надо признать – могут! Легко! Убьют его, убьют супругу, убьют детей, и на трон возведут того, кого им захочется возвести. Георгия.

У Императора в груди будто пожар загорелся – он вдруг почувствовал приступ ненависти к своему сыну, хотя и понимал, что Георгий здесь скорее всего ни причем. Его заставили. Ему пообещали лечение, жизнь, и он согласился на то, чтобы быть марионеткой в их руках. Если бы сам Император выбирал между жизнью и смертью – что бы он выбрал?

Впрочем – как раз сейчас он и выбирает. И выбор невелик. Три с половиной года, мучительная смерть, и страна, брошенная на произвол судьбы. Или же остаться в стороне – живому, здоровому, и наблюдать за тем, что происходит вокруг. А может быть даже и поучаствовать в строительстве нового государства? Почему бы и нет?!

Жить. Очень хочется жить! Увидеть, что там, за горизонтом! Может и вправду – хватит? Хватит этой безумной гонки, хватит этой нервотрепки! Пусть другой возьмет на себя тяжкое бремя управления Империей! Георгий хочет? Ну, пусть попробует!

А если уничтожить пришельцев? Поставить в кабинете казаков с револьверами, и как только появятся супостаты – пускай изрешетят пришельцев, сделают из них сито! Можно попробовать, конечно, но чем это закончится? А если не получится? А если вместо Барулина появится другой пришелец, который и разговаривать не будет – а сразу выстрелит? Да, теперь в Гатчине не отсидишься. Достанут где угодно! Нет, нельзя. Да и зачем? Хочется еще пожить, очень хочется. Даже если цена за это велика.

Император взяли лист бумаги и написал на нем заветные слова. И положил лист на стол. Теперь осталось только ждать.

Они появились утром, ровно в десять часов, когда позавтракавший, умывшийся и отдохнувший (он эту ночь спокойно спал) император просматривал доставленные ему свежие газеты и снова думал, как приструнить мерзких писак. Окно открылось совершенно бесшумно, и оттуда выскочили двое не похожих на людей бойцов, как и в прошлый раз увешанных всевозможными видами оружия. За ними вышел Барулин, на котором было надето все то же, что и на бойцах – за исключением шлема с прозрачным забралом. Барулин был простоволос, и на его голове в коротких волосах виднелся старый шрам – то ли от пули, то ли от осколка.

А вот за Барулиным вышел тот, кого сейчас Император видеть не рассчитывал. Георгий. Тот, кто хочет забрать у него трон. У Императора вдруг забилось сердце, и лицо исказила болезненная гримаса – его охватила вспышка ярости. Но он тут же ее подавил и остался сидеть, глядя на то, как из портала выходил последний персонаж сегодняшней драмы – молодая, очень красивая женщина. Она держалась за руку Георгия, и Александр понял – это женщина его сына. А еще – это женщина из будущего. И наверное – она и есть причина того, что его сын перешел на сторону пришельцев. Александр знал – его сыновья очень влюбчивы, так что ничего удивительного в таком факте не было. Увы…

- Здравствуйте, ваше величество! – серьезно, но с какой-то вроде как легкой издевкой сказал Барулин. Но может Александру это и показалось.

- Здравствуйте, господа – своим красивым, хорошо поставленным басом сказал Император – Здравствуй, сын. Представь мне свою даму.

- Это моя невеста, папА! – Георгий покраснел, но держался прямо, не заикался и голос его звучал четко и ясно – Мария Степановна Федорова. Она беременна. И мы хотим повенчаться.

- Здравствуйте, Мария Степановна – тяжело сказал Император, вперившись свои выпуклыми рачьими глазами в Машу. Но она лишь улыбнулась ясной улыбкой, обнажив прекрасные белые зубки, и весело сказала:

- Здравствуйте, Александр Александрович! Очень приятно познакомиться с императором, который вошел в историю как Миротворец! Вас помнят и через сто лет!

- И что же помнят? – невольно усмехнулся Император.

- Помнят то, что в ваше правление Россия не воевала. Помнят, что вы всегда радели за Россию. Помнят…многое помнят – снова улыбнулась она – и хорошее, и плохое. Больше помнят все-таки хорошее.

- Вы какого звания, сословия, Мария? – спросил император, продолжая разглядывать женщину, или скорее девушку – уж больно юно она выглядела. Одета странно – видимо по моде будущего. Довольно-таки элегантное платье облегало прекрасную фигуру, и не сразу можно было разглядеть намечающийся животик. Платье обнажало лодыжки девушки, и это был непорядок. Так здесь ходить нельзя!

- Никакого – продолжая безмятежно улыбаться, сказала она – вы вероятно уже знаете, что в результате деятельности большевиков у нас нет никаких сословий и званий. Все якобы равны.

- Якобы? – с интересом спросил Император, и тут же опомнился – Присядьте на стул, так вам будет удобнее.

- Ничего, благодарю вас! Я могу и постоять – кивнула Маша – я хорошо развита физически. Постоянно упражняюсь. Якобы – потому, что в конце концов все равно образовались сословия. Только вместо дворянства у нас теперь сословие - «чиновничество». Они управляют нашей жизнью. И как всегда – основные деньги находятся именно у них. Извините, Шеф…Александр Александрович, мы еще поговорим…если захотите. Я секретарь Константина Петровича, выполняю его особые поручения, кроме того – его советник. Вернее – советница.