Роуз Сноу - Хрустальный мир [litres]

Боль в его глазах стала такой близкой, что я инстинктивно нагнулась и коснулась его руки. Сначала самоубийство тети Катарины, потом смерть Райли, а теперь еще и Блейк, который лежал в коме. Престону действительно пришлось многое преодолеть. Достойно восхищения, что он еще не рухнул под всем этим весом.

– Мне очень жаль.

Он глубоко вдохнул.

– Мне тоже. Я имею в виду, у нее было двое детей, муж, который любил ее, и невероятный дар… и все равно этого было недостаточно. – Он на мгновение уставился в пустоту, потом откашлялся. – Извини. Что-то я совсем расклеился. – Он скривил рот в иронической улыбке, давая понять, что не любит моментов слабости. Тем не менее у меня сложилось впечатление, что именно в эти моменты мы становились ближе.

– Не могу себе представить, как тяжело все это, должно быть, было для вас. Вы говорили с дядей Эдгаром о смерти вашей матери?

Престон шумно выдохнул.

– Всего один раз. Он сказал, чтобы мы держали подробности при себе. Поэтому никто об этом не знает. Только доктор Монтгомери, который констатировал ее смерть и из уважения к моему отцу в свидетельстве о смерти указал сердечную недостаточность. После этого мы больше никогда не упоминали о самоубийстве и ее депрессии. Почему-то мы все притворились, что ее смерть не была реальной.

Печальное выражение на его лице глубоко тронуло меня. В этот момент я заметила, что Престон нежно гладит мои костяшки пальцев. Я улыбнулась ему, потому что это было приятно. Он улыбнулся в ответ, и на мгновение я погрузилась в его голубые глаза – до тех пор, пока Уилфред вдруг не постучал и не сообщил о том, что прибыл человек из полиции.

Я сразу же напряглась, и мне не стало лучше, когда в гостиную вошел констебль Пирс.

– Сейчас очень неподходящее время, – сказала я.

Однако коренастый мужчина с коротко стриженными волосами, казалось, был не согласен.

– По-моему, сейчас самое подходящее время, мисс Мэнсфилд, – заявил он. – Я узнал, что вчера на хёрлинге произошел инцидент.

– Несчастный случай, – поправил его Престон.

Констебль скрестил руки за спиной.

– В последнее время, похоже, происходит слишком много несчастных случаев, связанных с Грин-Манор. Сначала смерть лорда Масгрейва, затем разбитое стекло машины, а теперь происшествие с вашим братом, мистер Бофорт, незадолго до того, как вы оба, вероятно, получите значительное наследство. Как-то странно, не находите?

Смутившись, я обменялась взглядами с Престоном. О завещании лорда мне уже давно не думалось.

– Странные времена, – продолжал коренастый полицейский. – Я не помню, когда у нас в последний раз было так много инцидентов в регионе. Столько полицейских рейдов. – Он шагнул ближе. – Некоторые могут подумать, что полиция в такие времена перегружена и среди многих происшествий может не заметить преступлений.

Престон выпрямился рядом со мной.

– Чего вы хотите, констебль Пирс? – голос его утратил всякое дружелюбие.

Констебль поднял брови.

– Правда, я хочу только правды. Хочу, чтобы все имело смысл, потому что я терпеть не могу, если это не так.

Несмотря на слабость, я воспользовалась моментом и посмотрела полицейскому в глаза. Я хотела использовать свой дар, чтобы выяснить то, что он уже знал.

В мгновение ока гостиная превратилась в хрусталь.

– Что для вас не имеет смысла? – прошептала я, прежде чем стеклянный мир разбился и я оказалась в другом месте.

Пирс как раз вошел в комнату без окон, где за столом сидел Айзек Росс. Бывший сотрудник лорда Масгрейва был одет в серый тюремный комбинезон, а руки скованы наручниками.

– Давайте еще раз просмотрим ваши показания, – недружелюбно сказал Пирс и отодвинул стул, чтобы занять место напротив Росса.

– Я же вам уже говорил, что ничего не помню, – устало пробормотал Росс.

При виде него меня охватил холод. Этот человек похитил меня и доставил лорду Масгрейву, чтобы он мог убить меня.

– Знаю. Вы внезапно заболели необъяснимой амнезией. Амнезией, которая охватывает только период, когда вы сказали, что поругались с лордом Масгрейвом, в результате чего он упал со скалы в море. Странная форма расстройства памяти, вы не находите?

Мой похититель в ответ закрыл глаза.

– Мне все равно, верите ли вы мне.

Полицейский раздраженно фыркнул.

– Но меня в данном случае волнуют открытые вопросы. Почему вы не поехали на своей собственной машине к месту встречи?

Айзек Росс на мгновение задумался. Хотя все мое тело сопротивлялось этому, я сделала шаг к нему. Короткая искорка узнавания вспыхнула в его глазах, и я внутренне молилась, чтобы влияние Престона со временем не ослабло.

– Я не помню.

– Это мне ясно. Тогда, может быть, вы сможете объяснить, почему мы нашли следы песка в салоне белого фургона? Хотя вокруг скал нет пляжа?

Айзек Росс откинулся на спинку стула.

– Не знаю, может быть, песок был там и раньше, – сказал он, но глаза его потемнели, словно он что-то вспомнил.

– Компания по прокату автомобилей чистила фургон. Я знаю эту компанию, сотрудники действительно очень ответственные. Они чистят так тщательно, что после чистки даже отпечатка пальца не найдешь. И все же, помимо следов песка, мы нашли на полу отпечатки пальцев, которые принадлежат не вам. У вас есть объяснение этому, мистер Росс?

Визит полицейского, а также его явное недоверие к Престону постоянно занимали меня в течение следующих двух дней. После моего путешествия в истину главного констебля мне удалось относительно легко разрешить небольшую неразбериху со следами песка. Я объяснила, что забралась в фургон, чтобы присмотреть за мистером Россом, которого мы связали до прибытия полиции, чтобы он не сбежал. Тем не менее от меня не ускользнуло, что у главного констебля Пирса все еще есть сомнения. Возможно, у него тоже было какое-то шестое чувство, которое предупреждало его о моей лжи. На всякий случай он сказал, что мы еще услышим о нем.

Что больше всего беспокоило Престона и меня, так это вопрос о том, вернутся ли воспоминания Айзека со временем, и что он будет делать, если его амнезия, возникшая в результате чар Престона, внезапно исчезнет. В конце концов, не было долгосрочных исследований на тему манипуляций с ложью, поэтому нам оставалось только ждать.

Я пыталась успокоить себя тем, что крайне маловероятно, что Росс вдруг признается полиции в похищении меня из пляжной хижины моего деда. Если он все-таки это сделает, его слово было против нашего – причем я не была полностью уверена, кому главный констебль Пирс скорее поверит.

Однако, чтобы не тратить наше время на бессмысленные размышления, мы с Престоном использовали последние дни для дальнейшего изучения прошлого тети Катарины. Я еще несколько раз пыталась обратиться к ней напрямую, но это не сработало и подтвердило мою первую догадку о том, что мертвецов уже нельзя спрашивать об их истине. Правда, нам удавалось все дольше и дольше оставаться в абсолютной истине Бетти, Уилфреда и дяди Эдгара, но в отношении спрятанных документов мы все равно не продвигались.