Helga Wojik - Кольцо времён. Проклятие Сета [litres]

Лорда и египтолога Якоб тоже снял и достал диктофон, намереваясь перехватить добычу из-под самого носа рыжей ведьмочки с «Культуры». Мангустом просочившись через толпу зрителей, он оказался едва ли не ближе всех к закрытым витринам.

Стоун устроил настоящее шоу «срывания покровов». Его ассистенты поднимали драпировки, точно тяжёлый занавес в театре.

– Леди и джентльмены, позвольте представить вам главную гостью нашего вечера! Красавицу древности, прибывшую к нам из далёких земель Египта, – произнёс он и указал на центральную витрину, сияющую подсветкой, отражённой в зеркалах.

Гости восхищённо ахнули. Витрина была многосоставной, и в идеальном порядке здесь были разложены артефакты хозяйки гробницы, снятые с неё покровы, что-то из погребальной утвари. Но в центре была она, притягивавшая взгляды, – голова под стеклянным колпаком, взиравшая с бархатной подушечки совершенно живыми глазами. Египтолог пояснил что-то про имитацию глаз из алебастра и цветного стекла, но от того жуткое впечатление не исчезло.

Красно-рыжие мелкие косы змейками обрамляли иссушенное временем, но не растерявшее до конца своей красоты лицо. Яша сморгнул, когда ему показалось, что губы мумии чуть дрогнули в мрачной улыбке, и поспешил отвести взгляд к копии уже живого лица.

Шедевр профессора Джеймса Тронтона – к которому приложил руку и Борька, – взирал на гостей не менее живыми глазами. Эта красота была далека от привычного смазливого глянца. Суровая красавица с точёными чертами, мягкими губами, в уголках которых затаилась достойная зависти Джоконды улыбка. Сколько ж она сердец съела в своё время, должно быть… Цвет кос был также реконструирован – более яркий, как если бы время не потрудилось над этими волосами, не заставило потускнеть их блеск.

Якоб переводил взгляд с реконструкции на мумию и обратно. В итоге один образ наплыл на другой – голова мумии улыбнулась ему, обнажая два ряда идеальных зубов, и беззвучно прошептала что-то. Он закрыл глаза и мысленно досчитал до пяти, и, когда открыл, наваждение исчезло – мёртвый лик слепо уставился на гостей имитацией глаз.

Под головой была и другая часть мумии – похоже, единственное, что уцелело. Хрупкая, сохранившая часть покровов кисть с тонкими пальцами, с ногтями, выкрашенными в терракотовый. Блеснул свет, и Якобу показалось, что на пальце было кольцо… только показалось. А вот когда пальцы шевельнулись – чего никто, кроме него, не заметил, – он невольно отшатнулся и едва не сбил с ног красивую, уже вполне живую смуглую девушку в тёмно-синем вечернем платье.

«Жертва» вполголоса произнесла что-то явно малоприятное, но непонятное Якобу.

– П-простите, – произнёс он по-английски.

Девушка чуть улыбнулась, оценивающе посмотрев на него из-под длинных ресниц. Взгляд у неё был почти как у древней красавицы – загадка чёрных драгоценностей. Блестящие тёмные волосы, прихваченные золотыми гребнями и лёгким, в цвет платья, декоративным платком, каскадом спускались по спине.

«Арабская ночь, волшебный Восток…» – пропел слащавый голос в голове у Яши.

– Ничего страшного, – мягко произнесла она по-английски, с певучим акцентом, навевавшим ассоциации с рахат-лукумом и жаркими песками. Походя она жестом успокоила подоспевшего крепыша из секьюрити, очень похожего на ротвейлера Жорика. – Она потрясает, не правда ли? Царская дочь, жившая сотни лет назад… Колдунья, говорят. – Восточная гостья выставки рассмеялась.

В очаровании ей было не отказать. Яша нашёл в себе силы выдать вполне приличную, не идиотскую улыбку и кивнул.

– Да, действительно. Сохранилась почти идеально. А вы…

– …из коллекционеров, да. Люблю сокровища моей страны, как далеко бы ни забрасывала их судьба. – Она печально улыбнулась. – Так уж сложилось, что другие народы подчас помогали нашему достоянию уцелеть гораздо больше, чем мы сами.

С этими словами она плавно удалилась к столикам с шампанским, и Яша не решился последовать за ней.

Вместе с девушкой ушёл и флёр загадочного очарования; Якоб смог включиться обратно в работу. Он же хотел переговорить со Стоуном! Воспользоваться общим знакомством с Тронтоном было как раз самое время.

Гости, насмотревшись на мумию, возвращались к напиткам и закускам, и таинственная «Ведьма Сета» насмешливо смотрела им вслед. Правда, кто-то решил задержаться – внимание Яши привлекла девушка, делавшая зарисовки в блокнот. Похоже, дресс-код юную художницу не особо заботил: она носила кепку с кошачьими ушами и парой значков, один из которых был в виде собаки с раздвоенным хвостом, как у него на любимой майке. «Ого, а она в теме», – удивился Яша, знавший, что Анубис был гораздо более популярным у египтофилов божеством, чем Сет.

Самое интересное, что набрасывала девушка явно голову мумии – не реконструкцию.

– Фанатеете от древних мертвецов? – усмехнулся Якоб.

– Вся прелесть не во внешности человека, а в той истории, что стоит за ним. Вы ведь не бутылку покупаете, а вино. – Девушка улыбнулась, продолжая рисовать.

Но, прежде чем Якоб успел заглянуть, она захлопнула блокнот прямо перед его носом.

– И какую прелесть вы видите в этой голове?

Девушка внимательно посмотрела на него, слегка улыбнулась:

– Думаю, ту же, что видели и вы: историю, которую не заботит время.

Яше стало немного не по себе. Он не любил обсуждать свой посттравматический синдром и не любил ловить даже случайные намёки на него.

– Как вам выставка? – сменил тему Якоб.

– Словно мы опять в прошлом, когда мумий разматывали ради забавы. Она должна обрести покой.

– Но, с другой стороны, египтяне ведь стремились, чтобы память о них сохранилась в вечности, – заметил Яша, вспоминая Борькины изречения. – Такого рода мероприятия их как раз… увековечивают в умах потомков.

Художница улыбнулась несколько грустно, глядя на забальзамированные голову и руку.

– Наверное, так и думали расхитители гробниц. Успокаивали себя, что работают на вечность, а не на богатых европейцев.

– Между прочим, именно европейцы вложили немало денег в сохранность этой цивилизации, – возразил Якоб и, не желая развивать конфликт, добавил будто между прочим: – Мой друг помогал профессору Тронтону реконструировать внешность царевны.

– Вот это да! – искренне восхитилась девушка, но смотрела не на Яшу, а на копию живой головы. – Ваш друг египтолог?

– О да. Ассистент профессора Тронтона, – с гордостью за Борьку подтвердил Якоб. – В прошлом году он протащил меня на закрытую лекцию про конец Второго Переходного Периода. Фиванскую войну за независимость. Вы же слышали о Таа Секененра Храбром? – ввернул он имя, которое утром напомнил друг.

– М-м…