Джеймс Роллинс - Абсолютный доступ [сборник litres]

Эбби не была уверена, что это так.

И все же ее взгляд был прикован к центру долины. Там, внизу, зияла широкая трещина. У нее на глазах обломки черного шлакового купола просачивались в эту трещину, медленно погружаясь в нее и там исчезая.

На душе у нее было легко и печально.

Вот и наступил закат Черной Луны.

26 апреля, 18 часов 50 минут

Четыре дня спустя Такер сидел на высокой каменной арке. Когда стало смеркаться, он свесил ноги над пятидесятифутовой бездной. Мост Дьявола был достопримечательностью Седоны, одной из крупнейших естественных каменных арок.

И главное, здесь нет никаких вихрей .

Кейн сидел рядом, лениво повиливая хвостом и радостно высунув язык.

Они только что совершили приятную, короткую прогулку, сойдя с главной тропы. Кейн гонялся за кроликами, затем устроил забег наперегонки с кукушкой-подорожником. Тропа была популярным у туристов местом, но в столь поздний час и в столь холодный день эта местная достопримечательность принадлежала лишь им двоим.

Лично Такеру это было по душе.

Последние несколько дней выдались безумными – сплошная суета и хлопоты. Он снова оставил в пустыне несколько мертвых тел. Директор Кроу помог уладить все дела, так что им с Кейном не грозило застрять здесь надолго. Помогло также и то, что Эбигейл Пайк, Джексон Ки и доктор Лэндон – все трое уважаемые люди в городе – заступились за него. Уэйн, в свою очередь, старался избегать представителей прессы, что изрядно напоминало попытку скрыться от жужжащего облака комаров.

Впрочем, ажиотаж постепенно утихал. Тем более что бóльшая часть их истории осталась нерассказанной.

Да и кто им поверил бы?

Даже сам Такер задавался вопросом, что из случившегося было реально, а что – плодом лихорадочного сна, порожденного энергией вихрей? Все четверо согласились хранить молчание, придерживаясь истории об искателях потерянных сокровищ, тем более что эти края полнились такими байками.

Такер навестил Джексона Ки в больнице. Старик, похоже, шел на поправку, тем более что о нем заботился его преданный четвероногий медбрат. Купер был в восторге, что он снова с хозяином, и наотрез отказывался покидать больничную палату.

Вот это верность, вот это я понимаю .

Такер протянул руку и почесал Кейна за ухом, за что удостоился благодарного шлепка тяжелым хвостом.

В университете Седоны Эбби и Лэндон планировали продолжить изучение огромного агата, обнаруженного старым золотоискателем. Это все, что осталось от огромной магнитной жилы. Гигантская жеода раскололась на части и обрушилась в глубь земли вместе с большей частью долины. Даже если какие-то кусочки и можно найти, эта местность – часть священной земли племени явапай, где добыча полезных ископаемых запрещена.

Оно и к лучшему.

Пока солнце садилось, Такер попытался вспомнить, что, собственно, произошло. Как и в случае с большинством снов, ему было все труднее вспоминать подробности.

После того как спасательная группа была переброшена по воздуху в безопасное место, все они обменялись мнениями. Такер поделился своими ощущениями. Джексон утверждал, что не видел ничего из тех кровавых событий, что разыгрались на горной афганской вершине, и заметил лишь то, что Такер был погружен в транс и, несмотря на все усилия старика остановить его, направился к арке.

Такер посмотрел на Кейна.

Но ты ведь что-то видел, правда, приятель?

Он помнил реакцию своего партнера, то, как пес, казалось, с болью и тревогой наблюдал за братом, как пытался окликнуть его. Возможно, это было некое свидетельство уз, связывавших не только Такера и Кейна, но и всех троих.

Уэйн покачал головой.

Лэндон попытался предложить для объяснения различные гипотезы, начиная альтернативными измерениями и кончая квантовой запутанностью и теорией струн. Эбби высказала более реальное мнение, повторив свою идею о вихрях, стимулирующих частицы магнетита в мозге, что, в свою очередь, способно пробудить эмоциональные травмы, скрытые глубоко в базальных ганглиях.

Такер знал только то, что ему стало лучше.

Легче на душе.

Но сейчас он предпочитал ни о чем не думать, наслаждаясь закатом в обществе верного Кейна. И пока он сидел там, вокруг заходящего солнца образовался огромный ореол. Такер даже прикрыл ладонью глаза от яркого света. Справа и слева на краях гало появились солнца меньших размеров, призрачные миражи главного солнца в центре. Такер уже бывал свидетелем этого атмосферного эффекта в прошлом. Оно было редким, но тем не менее случалось.

И все же он воспринял это как знак.

Эти два небольших ярких пятна называли солнечными псами .

Будучи эфемерным, явление это длилось считаные секунды, пока пара огненных близнецов сопровождали своего старшего брата. Они горели ярко, но недолго. Хотя солнце светило вечно, время, которое оно делило со своими меньшими спутниками, исчислялось мгновениями.

Такер обнял Кейна за шею и притянул к себе.

Он вспомнил, как в последний раз видел Авеля, стоявшего на вершине горы.

Он будет дорожить ими обоими – независимо от того, долго или кратко они сияли рядом с ним. Представил, как Авель поворачивается и исчезает…

Что все это на самом деле значило?

Такер посмотрел на солнечных псов в небе.

Кто знает…

Возможно, в каком-то ином месте в иное время имелся ответ, и этот ответ ждал, когда он его найдет.

Пес бежит по замерзшей пустыне под холодными звездами. Яркая луна отбрасывает серебристые тени на песок и кустарник. Он бежит уже восемь дней, прячась, где только можно: в каменном сарае, в дупле дерева, в глубоком овраге.

Он знает, куда ему нужно, но ему неведомо расстояние.

Он следует за тем, куда направляет его сердце, следует на привязи, что безошибочно ведет его к цели. Он всегда бежит вперед. Он пьет из ледяных ручьев, ест дохлятину, все, что угодно, лишь бы иметь силы двигаться. Он бежит, и его левая передняя лапа бесполезно болтается, но он держит ее на весу и не думает останавливаться.

Ему дан приказ, команда, которую он не имеет права не выполнить.

Вскоре начинает брезжить рассвет. Он видит скопление палаток и круглый забор из мешков с песком, увенчанный колючей проволокой. Он ковыляет к нему, истощенный настолько, что его ребра торчат наружу. Его больная лапа волочится по земле, потому что он больше не в силах держать ее поджатой.

Он чует дымок кухонных костров, запах жарящегося мяса.

Он слышит голоса, как светлые, так и темные.

Он заставляет себя преодолеть последние футы пути до забора. Он кружит, пока не останавливается, дрожа, перед калиткой. Яркий свет ослепляет его. Калитка скрипит. К нему устремляются чьи-то ботинки.