Джеймс Роллинс - Абсолютный доступ [сборник litres]

Узкие ступени вели вниз от кирпичных стен, прорубленных в естественном камне. Досчитав до ста, Уэйн сбился со счета. Умолкли и следовавшие за ним охранники. Казалось, будто каменная толща давила на них тяжким гнетом, так же как и мечты об ожидающих их внизу сокровищах. Вскоре Такер слышал вокруг себя лишь сопение и эхо шагов. Где-то далеко внизу капала вода.

Отлично.

Наконец, освещаемый фонариком Чорбы, замаячил конец лестницы.

Дойдя до пещеры, Домонкош ступил в нее первым и, словно в приветственном жесте, развел руки, будто приглашал гостей войти к себе в дом. Он вновь обрел голос и теперь весело перебрасывался словами со своими подчиненными.

Такер сделал несколько шагов внутрь. Размеры естественного склепа не могли не впечатлять: с потолка пещеры капала вода, свисали сталактиты, стены сплошь в известковых потеках. Интересно, подумал Такер, сколько евреев-рабов замучил до смерти оберфюрер СС Эрхард Бок, чтобы пробить тоннель в эту пещеру, и сколько еще людей потом нашли здесь свой конец, чтобы унести его тайну в могилу? И вот теперь, глядя на Чорбу, он подумал о том, как этот ученый, еврей по национальности, смог забыть трагическое прошлое своего народа и участвовать в краже золота, омытого кровью его безвестных соотечественников?

Профессор стоял рядом со штабелем ящиков, каждый размером примерно в кубический фут. Деревянную поверхность каждого украшала свастика.

Кстати, он уже успел вскрыть один, сняв его с самого верха. По полу были рассыпаны золотые слитки, каждый размером с упаковку масла.

Чорба повернулся к ним. Глаза его горели безумием. Он заговорил, и все остальные начали что-то радостно выкрикивать.

Затем профессор снизошел до того, чтобы поделиться своей радостью с Такером.

– Эрхард Бок солгал, – заявил он с благоговейным трепетом в голосе. – Здесь не тридцать шесть ящиков, здесь их более восьмидесяти !

Такер мысленно произвел подсчет. Находка тянула на двести миллионов долларов.

«Что ж, очень даже неплохо, если ради этого вы готовы убить нескольких ни в чем не повинных кладбищенских сторожей, доброго университетского профессора, его дочь – и это не считая моей скромной персоны… И кто поручится, что список жертв будет этим исчерпан?»

Все, он насмотрелся достаточно.

Такер вытащил пистолет и сделал три выстрела.

Три выстрела в голову.

На землю упали три тела. Последним был Домонкош. Этот падал с растерянным выражением на лице, как будто не верил в то, что происходит.

Четверых вывести наверх Уэйн не мог. Слишком рискованно. Но одного – того, кто стоял за всем этим, – вполне.

Чорба, споткнувшись о ящик, вытащил из кармана детонатор.

– Еще один шаг, и я нажму на кнопку!

Такер нарочно сделал шаг вперед – хотел проверить серьезность его намерений. Дрожащий палец профессора лежал на кнопке.

Затем, поморщившись, Чорба выполнил угрозу.

– Я вас предупреждал!

– Я почему-то не услышал никакого взрыва, – спокойно произнес Такер. – А вы?

Чорба нажал на кнопку еще несколько раз.

Уэйн шагнул к нему и вырвал из его рук детонатор, отключил и сунул себе в карман. Затем махнул пистолетом в сторону лестницы.

– Ничего не понимаю, – пробормотал профессор, но спорить не стал.

Такер не стал ему ничего объяснять. Как только Кейн принес пистолет, ему ничего не стоило пристрелить Домонкоша и двух его подручных еще наверху, однако он опасался, что, услышав выстрелы, Чорба может запаниковать и сделает то, что только что попытался сделать сейчас, – нажмет на кнопку.

Так что Такер был вынужден спуститься вниз.

Пройдя примерно четвертую часть ступенек, он потерял радиосвязь с Кейном. Собачье дыхание в ухе стихло. Это вселило в него уверенность, что на такой глубине передатчик Чорбы в равной степени бесполезен. Но только спустившись вниз, Такер окончательно в этом убедился и наконец почувствовал себя в безопасности.

Наконец они вышли из склепа. Чорба попытался было нырнуть в заросли.

– Кейн, останови его .

Из зарослей навстречу профессору вышла какая-то тень и перегородила ему дорогу. В темноте сверкнули глаза, раздалось рычание. Затем по обе стороны материализовались другие силуэты. Тишину ночи, подобно далеким раскатам грома, прорезало рычание.

Чорба в ужасе отшатнулся, споткнулся о камень и полетел головой вперед в одну из открытых могил. Затем последовал глухой удар, а за ним – неприятный хруст.

Такер поспешил к открытой могиле и заглянул в зияющую яму. Профессор неподвижно лежал на глубине шести футов. Шея его была неестественно вывернута. Судя по всему, местные привидения решили, что будет лучше, если он навсегда останется здесь, на кладбище.

Маячившие рядом с Такером тени как будто по некоему неслышному сигналу постепенно растворились в лесу, оставив после себя лишь шорох листьев.

К Уэйну с виноватым видом подошел Кейн. Казалось, что пес за что-то стыдится.

Человек наклонился и взял собачью морду в ладони.

– Кто у нас хороший мальчик?

Тогда Кейн вытянул шею и прикоснулся холодным собачьим носом к носу Такера.

– Правильно. Ты .

Спустя полчаса Уэйн сидел в седане с разбитыми фарами. Мотор был выключен.

Он уже освободил Алицу и ее отца и поведал им обо всем, что произошло. Теперь они сами, если сочтут нужным, могут рассказать все властям – правда, без упоминания его имени.

Алица наклонилась и заглянула в открытое окно.

– Спасибо вам. – Она поцеловала его в щеку. – Вы уверены, что не хотите остаться? Хотя бы на денек?

В ее голосе Такер услышал предложение. Увы, он знал: стоит ему остаться, как это тотчас все усложнит. У него имелось двести миллионов причин, почему он должен уехать.

– А как же вознаграждение? – спросила Алица.

Уэйн тотчас представил себе Чорбу, лежащего на дне могильной ямы с переломанной шеей.

– На этом золоте слишком много крови, – ответил он. – Если у вас найдется немного лишних денег… Я знаю, что в том лесу живут несколько бездомных собак. Им пригодилась бы еда, теплое место, где они могли бы провести ночь, и любящая семья.

– Я сделаю, чтобы так оно и было, – пообещала Алица. – Тем более разве не того же самого хочется всем нам?

Такер посмотрел на дорогу, что виднелась за кирпичной аркой.

Когда-нибудь – да, но не сегодня.

– До свидания, Алица, – сказал он и повернул ключ зажигания.

На сиденье рядом с ним Кейн ударил хвостом и высунул голову в окошко. Заурчал мотор, а в следующий миг пес испустил душераздирающий вой, словно прощался с братьями по крови.

Седан устремился вперед и выехал в арку.

Лес позади машины взорвался десятком собачьих глоток – тут был и лай, и вой. Собачьи голоса эхом перекликались среди деревьев, как будто пытались поскорее прогнать людей с кладбища.