Варвара Мадоши - Ген подчинения [СИ]

Тогда я спросила:

— А почему в доме не было постоянного слуги, который выгуливал бы собак? Зачем понадобилось нанимать человека со стороны?

— При жизни господина мэра, — Леопольд произнес это имя так, будто титул мэра в его понимании был немного выше божьего, но он делал уступку общественным взглядам, — он всегда гулял с собаками самостоятельно или поручал эту задачу своему секретарю. Или мне. Однако госпожа считает, что выгул собак не должен входить в обязанности дворецкого.

— А вы любите собак? — что-то надоумило меня спросить.

Леопольд не ответил, но мне показалось, что на мгновение его лицо приняло более живое выражение.

Тогда я спросила еще:

— Кто последний гулял с Ангелиной до того, как появилась наемная работница?

— Я, — сказал Леопольд.

— И куда вы ходили?

— На Святоилаевское кладбище.

Я слегка удивилась.

— Странное место для прогулки, особенно с собакой!

— Там похоронен господин мэр. Ангелина присутствовала на похоронах и сама повела меня туда.

Меня накрыл короткий приступ ликования: ну надо же! Может быть, если преступница отправится гулять с Ангелиной, та тоже приведет ее на это кладбище?.. Надо устроить там засаду!

Впрочем, я тут же отказалась от этой мысли: сестры-близняшки у меня нет, а несколько дней безвылазно на кладбище я не просижу. Да и похитители, похоже, не дураки: если похищение было спланировано, вряд ли они в ближайшее время позволят собаке выбирать маршрут прогулки! И вообще вряд ли будут выгуливать ее где-то, кроме огороженного вольера.

Хотя вот полиции надо об этом сообщить. Шеф всегда подчеркивал, что мы не соперничаем с полицией: мы помогаем ей всем, чем можем. Полина может не верить, что инспектор, которому поручили это дело, с ним разберется, но у меня-то в полиции есть знакомства! Точнее, у шефа есть. Через Пастухова я могу узнать, что там за инспектор и стоит ли ему доверять.

Заодно — также больше ради полиции, чем для себя — я попросила Леопольда как можно точнее описать девушку, которая приходила гулять с собакой.

— Требуется ли вам написанная ею расписка? — спросил дворецкий.

— Да, конечно! — обрадовалась я. — Лучше было бы, только если бы вы принесли мне ее фотокарточку!

Расписка, похоже, писалась неизвестной барышней в первый день ее пребывания здесь. Буквы круглые, ученически-правильные: она явно старалась сделать почерк как можно более неузнаваемым. Ничего, эксперта-графолога такие любительские попытки не обманут!

Пока я осматривала дом и разговаривала с дворецким, Полина закончила одеваться и предложила мне позавтракать.

Завтрак показался мне бесконечным: его сервировали на крошечном столике на террасе второго этажа, и состоял он из булочек с маслом, садовой земляники, взбитых сливок и кофе. Мне кусок в горло не лез: обычно я никогда не откажусь перекусить, но, увы — так и не научилась изящно ломать круассан, не роняя крошки на юбку, брать землянику, не пачкая пальцы соком, и уж тем более лакомиться взбитыми сливками, не оставляя белых усов над верхней губой. В результате я только сидела, потягивая кофе из своей чашки, и ждала, пока Полина закончит. А Полина беззаботно щебетала, вспоминая пансионные дни, и никуда не торопилась.

На выставку мы поехали только через два часа после назначенного времени. Я порадовалась, что взяла у шефа отгул на весь день.

Когда я побывала вместе с шефом на выставке «невест» и «женихов» для генкотов, меня удивило, как все буднично и просто было организовано. Помню, я ожидала всяческих изысков и, возможно, даже конферансье во фраке.

Как оказалось, для этого мне нужно было идти на выставку обычных собак!

Такую роскошь, как здесь, мне случалось видеть только в фойе оперного театра в день премьеры да на открытом новогоднем балу в ратуше.

Выставка проводилась в банкетном зале ресторана «Сапрыкин», арендованном специально по этому поводу. Все кругом было задрапировано красными бархатными портьерами, повсюду стояли огромные расписные вазы, полные живых, одуряюще пахнущих цветов.

В толпе разодетых в пух и прах гостей сновали официанты с прохладительными напитками на круглых подносах. Сами собаки, которых многие гости держали на поводках, тоже казались разодетыми: лоснящиеся, блестящие, намордники и ошейники на большинстве украшены чуть ли не самоцветами…

Я тут же поняла, что выгляжу здесь чуть ли не как служанка Полины, но возвращаться домой и переодеваться в свое лучшее платье было уже поздно.

Еще мне стало понятно, почему Полина не торопилась приехать вовремя: тут, похоже, никто не торопился, как и никто не воспринимал мероприятие слишком серьезно.

Перед сценой, на которую время от времени выходил ведущий, чтобы объявить новый пункт программы, было огорожено пространство, на котором собаки, частенько сопровождаемые владельцами, показывали трюки: оббегали препятствия, приносили разные предметы. При этом никто из собравшихся вокруг этой огороженной площадки ни на миг не прекращал общаться. Ведущий — совсем молодой парень, одетый куда менее роскошно, чем официанты — не пытался никого перекричать или призвать к тишине. Просто продолжал себе объявлять каждое соревнование. Понятия не имею, как его слышали все остальные.

Несмотря на общую помпезность, в зале было душно от множества собравшихся и шумно от разговоров, которые никто даже не пытался приглушить. Я решила, что такие развлечения не по мне.

Но Полина, кажется, всем наслаждалась.

Не успели мы сделать пару кругов по залу — Полина убедила меня, что необходимо присмотреться ко всем собакам, не попадется ли Ангелина среди них, — как она потянула меня к группе разряженных собаковладельцев.

— Ах, Полина! — воскликнула представительная дама в бордовом берете с пером. — Как ты? Бедняжка, такая трагедия, такая трагедия! И так скоро после того, как Святослав… — она не закончила, поднесла к глазам кружевной платочек, точно такой же, как у Полины.

— Что вы, Лидия Ивановна, не стоит унывать! — Полина опустила глазки. — Познакомьтесь, это Анна Ходокова, сыщица, мы вместе учились в пансионе. С нею мы уж точно разыщем бедняжку Ангелину!

Внимание Лидии Ивановны и остальных членов группы обратилось ко мне.

— Как поживаете, — пожилая дама вежливо протянула мне руку.

— Спасибо, хорошо, — ответила я, вежливо эту руку пожимая.

— Должно быть, у вас очень интересная работа! — воскликнула другая женщина, немного моложе, эпатажно стриженая ежиком и одетая в мужской костюм бутылочно-зеленого цвета.

— Да, это так, — подтвердила я.

На этом их интерес ко мне исчерпался. Все принялись наперебой жалеть Полину и рекомендовать, как еще можно разыскать собаку.