Ирина Арбузова - Во власти речных ведьм [litres]

– Надо выводить людей! Немедленно!!

Объяснения потом! – Не увидев сразу Вячеслава среди гостей, он быстро связался с ним по сотовому.

– Сева! – охая, с покрасневшим лицом глухо выдавила Мишель. – Выводи всех через подземные пещеры, как мы и планировали. Я вынуждена остаться. Не спорь! – А сама, натянув улыбку, обратилась к публике: – Гости дорогие, ну как, удалось нам опять удивить вас? Надеюсь, да. Но это еще не все. Вас ожидает факельная прогулка по подземным лабиринтам, как и было обещано.

– Обещано было и купание в подземном озере, – громко выдал некто рядом с нами.

– О, не сейчас, – как можно более вежливо отрезала невеста. – Пока мы решили, что озеро семейное достояние. Может быть, потом, когда расширим бизнес-с… – Бедолага согнулась, схватившись за руку. – Сева, уводи!!

– А ты говорил, «наш человечек», – разочарованно пробубнил неизвестный своему другу, возжелавшему срочно искупаться.

– Вам от выпивки море по колено! Вы чего, не разобрались? Это не спектакль, – возразила им заведующая стоматологической клиники. – Окунетесь в эту водичку, а потом ни одна венеричка не поможет! Впору войска химзащиты приглашать для очистки. Лично я домой – и в душ, хоть с хлоркой!

Полицейские, дружинники и пожарные взяли толпу в руки, построив народ по двое, заставив держаться друг за друга. Они начали уводить всех по цепочке в один из гротов. Над ним водопадом тяжело зависли багряные лепестки сталактитов со стекающей по ним кровавой капелью. Ее вид ускорил десантацию из пещеры. Закрывая голову и лица одеждой, люди сами спешили подальше убраться от семейной тайны Ломовых. С нами остались Вячеслав и Семен.

– Даш, Кать, Тул сжал руку, не вырваться! Горячие тиски! Снять его не получается, – жаловалась Мишель. – Даш, попробуй ты.

Чувствовалось, что уверенность покинула ее. Она действительно испугалась и была готова заплакать от боли и бессилия! Я дотронулась до взбунтовавшегося браслета. Он мелко завибрировал, издавая противный тонкий писк. Неприятный звук все усиливался, протыкая голову. Мы выдержали его децибеллы, а одна из стен пещеры – нет! Водопад из падающих камней бурчал, как громы раскатов, но камни на пол пещеры так и не упали. Они зависли в воздухе. Сквозь занавес из них из свода каменной арки опасно торчали огромные темные кристаллы. Коричневые, фиолетовые, черные – фосфоресцировали изнутри призрачным светом. А металл Тула под моей ладонью забугрился, перетекал, как пучок сцепленных гусениц. Браслет опять завыл, сам соскочил с руки Мишель и полетел в сторону темных кристаллов. Он наделся, как на руку, на самый большой, черный. И внутри, в его мутном перетекающем свете, стала всплывать… Верфавия! Мертвая рука вышла за пределы своей темницы. Тул спешил вернуться на руку хозяйки. Мы замерли от неожиданности. И вдруг, в спину нас толкнул холодный ветер. Она словно возникла из него – незнакомка. Огромный платок, скрывавший ее почти с головы до ног, развевался, путая бахрому. Черты лица, фигура похожи на Ефирту, молодую Ефирту. Неужели она?

– Помочь, дочка? – просто сказала женщина. Голос приглушенный, бархатный, приятный. Она проскользнула по воздуху и стащила с кристалла визжащий перекручивающийся Тул.

– Кто вы? – заслонил нас Семушка.

– Дерема, сынок. А как тебя, доча, величать? – обратилась она к Мишель. – Яреча, Лана? И сама определилась, – Ланочка, значит. – Ох, горюшко мое, как тебя надоумило Тул Верфавии надеть?! Негожее дело. Черен он. Тебе, твоей ворожбе, не подвластен и покорен никогда не будет.

Дерема легко отделила верещащий металл от браслета Травии. Его отдала, надев Мишель на руку, а из Тула Верфавии скатала шар и положила в мешочек из корешков. Он сразу прекратил верещать.

– То-то, знает, что я с ним сделать могу. – Дерема распахнула платок. Он сжался и в ее руке превратился в заколку для волос с большим лунным камнем.

Мы опешили, не от зрелища бесценно-красивого украшения, а от вида его хозяйки. Перед нами стояла получеловек-полуптица. Руки удлиненные, покрыты черными и белыми перьями. Кисти есть, с вытянутыми пальцами. Ногти не когтистые, но коричневые и не похожи на маникюр. Лицо человеческое, миловидное, но нос слегка удлинен, вверху лба костяной нарост. На голове длинные, белые, как снег, волосы. Красивые в обрамлении венка из черных пушистых перьев. Был ли хвост – неизвестно. Одежда Деремы – длинное черное платье без рукавов, скрывало ноги до пола. Кожа у неё на лице и руках выделялась чешуйками и смуглела к вискам и кончикам пальцев.

– Ну, рассмотрели чудо в перьях? – по доброму с улыбкой спросила Дерема и крылья расправила.

Вот это да!!

– А можно погладить? – Катька в восхищении уже медленно тянула к ним руку.

– Можно, если не лохматить перья, – засмеялась Дерема. – Я такой в семьдесят пять лет стала. Вначале-то, с рождения обычной была. А потом захворала, в беспамятстве семь дней провела. За это время все и выросло. Проснулась в бреду, мои домочадцы ко мне подходить боялись. Да делать нечего! У дочки моей это же уродство в пятьдесят лет проявилось. Как осложнение после гриппа. У внучка – в тридцать, по перепою случилось. У правнучка в четырнадцать. Мама его говорит, после гормонального сбоя. У праправнучка в годик. Только у него не крылья особенность, а он дышать под водой может, как рыба, всей кожей. Но пришла я вас не позабавить. Ланочка, я тебе помогла, а ты с подружками мне помоги. Ладно? – И неожиданно она обратилась ко мне:

– Девонька, что слышала, как в пещеру зашла?

– Имя. Вроде, его ребенок кричал.

– Стой, не называй вслух пока, – засуетилась Дерема. – В шум ветра вслушайся. Найди, откуда голосок идет. Вот, поможет. – Она сама нацепила мне свою заколку, свой Тул. Лунный камень загорелся, подсвечивая пещеру, как налобный фонарь. Многое, что попадало в его свет, странным образом оживало, будто показывало свою истинную сущность. Я затравленно озиралась по сторонам. На меня нахлынули чужие эмоции и голоса. В основном страх, боль, гнев и крики о помощи. Вот, взять каменные изваяния коней: тот, что летит в озеро, напуган, он боится попасть в зеленую воду.

– Так-так, еще бы! В топке науки никому гореть не хочется, – отвечая вслух на мои мысли, сказала Дерема. – Здесь повсюду души похищенные схоронены. Ангелы их для своего перерождения собирали. Считали, что чем будут совершенней, тем быстрее поднимутся до уровня Творца и с ним встретятся. Тело свое трансформировали, собирая знания из разных миров. Похищали и тела, и души. По-нашему – душегубы, это точно!

– Ангелы? – в задумчивости переспросил Семушка.

– Существо, что чуть в озере не ожило, и есть Ангел. Они род свой так назвали. На их языке не повторю, а по-нашему, по вложенному смыслу – Ангелы. Ланочка, Черда возвращается и неизвестно, как себя поведет. Мой правнук верно определил – это автономная система навигации дальней космической разведки, система сбора информации и логического моделирования. Кажется, все слова правильно собрала. Она часть корабля и живая, ясно дело. Наша Черда не нашла планету, где жили Ангелы. На том месте еще четыре целые биолаборатории бесхозно маются. Давай поспеши, детонька, голосочек материнским сердцем услышь.