Ирина Арбузова - Во власти речных ведьм [litres]

Он явно пытался подавить слезы счастья. И вдруг рядом громкие голоса. Но не разобрать. А Петр: «Да не можа быть!» – и короткие гудки. Отбой!

Катя позвонила Вячеславу, а он коротко:

– Старуху не нашли, ни живую, ни мертвую. Но странности есть. Следы. Служебную собаку привезут, может, что и прояснится. Позвоню позже, – и опять отбой.

Мы ждали, не перезвонил. Беспокоить не хотели. Значит, занят. Наше напряженное состояние смягчила Мишель. Она выкроила пару часиков. Пришла сама, без звонка, сшить нам платья на открытие своего ресторана. Мы обсуждали с ней последние новости. Странно, они ее не сильно удивили. Она лишь пару раз многозначительно переглянулась с матушкой. А потом была слишком сосредоточена: снимала с нас мерки, кроила, шила. Как было не залюбоваться ее работой! Выкройки сразу по материалу. Ее руки порхали, как бабочки. Одухотворенный взгляд художника. Феерическая, просто феерическая женщина! Казалось, вокруг неё даже воздух наэлектризован. Необыкновенный, светлый человек! Платья получились шикарными, из легкого голубого шелка, стилизованы под старину. С богатой вышивкой в желто-зеленых тонах, машинной, конечно. Спереди на груди, по капюшону, подолу и длинным широким рукавам сложный орнамент. На мой взгляд, рукава были слишком длинными, полностью скрывали руки. Да и подол придется придерживать, чтоб по земле не волочился. Мы с Катей крутились перед зеркалом. Радовались, примеряя наряды. Смеялись, что теперь на речных жриц похожи…

– Вот то-то и оно! – вдруг недовольно пробурчала матушка Анастасия.

До окончательного создания платьев она была оживлена и помогала Мишель. Но постепенно становилась неразговорчивой и все серьезней наблюдала, как машинная вышивка ложится на ткань:

– Что ж, и ты меня под сюрприз подводишь, как я тебя с гостинцем? – ища глаза Мишель, спросила матушка.

А та нарочно опустила голову:

– Что вы, Анастасия. Никаких шаблонов. Элементы вышивки – собирательный художественный образ по мотивам местных легенд. А пойдемте, вы покажете мне госпожу Лану. Вы говорили, что она очень похожа на меня. Как и имя мое первое – Лана. Очень любопытно! Пойдемте скорее! Скорее!! – и она первой сорвалась со стула. Вспорхнула. Нам пришлось следовать за ней, не переодеваясь, в новых нарядах.

Я была удивлена, перехватив взгляд матушки. Зелено-желтое свечение, как две лучины затеплились в ее глазах. В печальных встревоженных глазах. Она и к нам уже явилась на взводе. А когда пришла Мишель, с полчаса секретничала с ней, уединившись на кухне.

Стеклянный футляр с куклой хранился в гостиной на первом этаже. Мы спустились туда. В первый момент меня насторожил непонятно откуда взявшийся запах жженой шерсти. Запах горелого, очень неприятный. А потом мы увидели ее… Сгорбленную худющую фигурку в черном. Ведьма! Страсть до икоты! Хваленая автоматическая навороченная сигнализация дома на неё не сработала. Ух, живая нежить! Петр описал ее точь-в-точь. Ведьма шарила у нас по-хозяйски, заодно проверяя, что хранится в шкафчиках. И вот сухие ручонки с длинными кривыми ногтями потянули футляр с полки.

– Сгинь! – закричала на неё матушка.

Злобное желтое личико повернулось к Анастасии. Словно кукольное, с желто-ржавыми горящими глазами, пыхающими ненавистью. Кривая ухмылка расщерила рот. Старуха угрожающе зашипела, как змея, через частокол гнилых зубов. От вони из ее пасти у меня перехватило дыхание. Неужели это все-таки Верфавия?! Глазищи такие же. Она вернулась?! Или это ее мать? Где Семен, где дети??! Кажется, уходили гулять в сад. Не столкнулись ли они с этой ведьмой?!

Все закрутилось так быстро, что мы с Катей с трудом понимали, что происходит.

– Называю имя твое, Ефирта! Ефирта – дочь ветра! – серебром зазвенел голос Мишель.

Старуха вздрогнула и замерла, но только на секунду:

– И что ты мне сделаешь, речная тварь? Водой зальешь или песком засыплешь? – ехидно, хрипло закаркала ведьма. И почти сразу, странно зыркнув на Мишель, стала пристально ее рассматривать.

Заминка. Мишель нерешительно сделала шаг назад. Дымок! Он слетел с подоконника, из-за шторы! Отважный меховой клубок прыгнул со стола и всеми четырьмя лапами выбил стеклянную колбу из костлявых рук. Она упала и разбилась рядом со мной. И вот кукла в моих руках. Ведьма завопила так, что все оборвалось внутри. Анастасия встала преградой перед ней:

– Нет! Нежити не жити! – Непонятно откуда взявшееся у неё металлическое блюдо буквально отбросило ведьму в сторону. А ведь та была на расстоянии не меньше метра от матушки.

Бесконтактный удар!

– Тул?! Отдай! – застонала, собирая с пола свои кости, старуха.

– Отдам, да только той, кому хозяйка велела передать! – отрезала матушка и подбросила его в воздух.

Мимо нас словно звезда пронеслась – предмет сам перекочевал к Мишель. И в полете при этом прогудел: «Дан Ярече».

– Ярече? Яреча?! – Ведьма икнула и, дико вытаращив глаза, вперилась в Мишель.

– Скорей, скорей! – очнувшись, пропела та и сама дернула меня и Катю друг к другу.

Как в какой-то детской игре девушка соединила наши руки крест-накрест. Между ними зажала куклу и… удовлетворенно отошла. Мы с сестренкой было дернулись, но матушка Анастасия, отпихиваясь от ведьмы стулом, прокричала:

– Стойте, не двигайтесь, что бы ни случилось! Будет сильно страшно, закройте глаза!

А мы уже и пошевелиться не могли. Мишель пела на странном мелодичном языке. Заклинания? Молитвы? Эти звуки еще сильней притягивали нас друг к другу, магнитом накрепко соединяя руки. От них трепетал и металл бронзового блюда. Мишель-Лана со сноровкой жонглера удерживала его на ладони вытянутой руки. Оно стояло на ребре. Пело вместе с ней, отражая звуки ее голоса. Какая необычайно красивая магия! Бронза начала светиться голубым светом. Вначале спираль в кругу, в центре, а затем несколько значков в круговых дорожках, которыми было украшено все блюдо.

– Не может быть! – крякнула ведьма. – Яреча, дочка! Вот почему ты так похожа на Верфавию. Нет, не может быть! – бормотала старуха. – Ну-ка, покажи, покажи, тогда поверю.

А под ногами ведьмы заскрипел речной песок. Он устилал пол гостиной. И пахло водой и речными водорослями. Так, как они пахнут в теплой воде под солнцем у самого берега. Подолы у нас намокли по пояс. Мне чудились всплески и бормотание волн. Они несколько заглушили скрежетание зубов, пыхтение и злобное посвистывание ведьмы:

– Неумеха! Где настоящая вода? Где потоп?! Не научили? Ведьмы речные, а в душе речной не разбираются!

Просила потоп – получила. Целый каскад воды на иссушенную злобой головку. Сбил с ног, посадил в лужу. Старуха обиженно и беспомощно сжалась. Даже жалко стало. Но затем она резко выгнула спину. Лицо задрано к потолку. Вся вода, пролившаяся на неё, стала ее слезами. Сжатыми от безысходного горя.