Сергей Алексеев - Молчание пирамид

— Как это — нет? — холодно изумился Баринов.

— У меня есть такое подозрение. Ну не верю я, что прогноз у этого лжепророка есть! Другое дело, он хочет добыть его, в том числе, используя нас.

— Доказательства?

— Их пока нет. Но я чувствую!.. Почему он выбрал меня в посредники?

— Да, кстати, почему? — В его голосе зазвучала ревность. — Хотел у вас спросить… Что вы такое совершили? Почему он требует именно вас?

— Ничего особенного не совершал…

— Но вы были уже здесь. И ездили без санкции, не поставив никого в известность. С какой целью?

— Просто хотел побывать в зоне энергетического канала. По теме…

— Вы же сдали материалы, и Диана Васильевна запретила вам заниматься «Каналами». Какой смысл? За свой счет, подвергаясь опасности, нарушая дисциплину?.. Вы встречались здесь с пророком?

— Возможно…

— Как это — возможно? Вы что, плохо помните?

— С этим самозванцем я не встречался.

— В таком случае, почему опоздали на самолет? На тот, что был взорван террористами?

— Я заблудился в зоне канала.

— Это совсем уж несерьезно!.. Ящер предупредил вас?

По въедливости он ничуть не уступал самозванцу, и допрос становился мучительным: должно быть, проницательный режимник чувствовал, что Самохин не договаривает, и хотел выжать из него то, чего нельзя было говорить даже под пыткой, и чего бы законченный материалист никогда не понял.

— Да никто не предупреждал! Я в самом деле потерял ориентацию… Там пустыня, однообразный ландшафт, и было пасмурно…

— А кто еще мог знать о предстоящей катастрофе? Кроме пророка?.. Вы же понимаете, насколько серьезный аргумент! Можно сказать, свежий, животрепещущий. Вы знали, что этот теракт Ящер предсказывал в своем прогнозе, который прислал адмиралу?

— Откуда? Липовой мне не дал почитать, сказал, вредно.

— Это мне известно, почему и спрашиваю. Пытаюсь выяснить закономерности. Получается, Ящер спас вам жизнь. Или вы считаете все это случайностью?

— Везением.

— Бросьте увиливать, Сергей Николаевич, — подобрел Баринов, сменив тактику и голос его сразу же стал гундосо-мерзким. — Мы сейчас делаем одно дело, важна любая деталь. Я хочу понять логику пророка. Не его способности, а поведенческую реакцию. Почему он выбирает вас?

— Может, потому, что я не провалился сквозь землю и не взорвался в самолете.

— Я тоже пока еще не проваливался и не взрывался… Но Ящер согласен работать только с вами.

— Согласен и хорошо. Вот я и поживу здесь гостем и во всем разберусь, прежде чем что-то подписывать. Заодно, подлечусь… Меня тут одна сестрица лечила, деревянным птицами…

— У нас нет времени на раскачку. Откуда у вас появилась уверенность, что двенадцатилетнего прогноза у Ящера нет? Если что-то вам известно — говорите.

— Оттуда же, что этот Ящер вовсе не Ящер…

— Конкретнее.

— Понимаете, Герман Степанович, человек, знающий, владеющий будущим, ведет себя совершенно иначе.

— Как — иначе?

— Ну, например, он должен быть абсолютно уверенным в себе, но не вальяжным, как этот. Озабоченным, что ли, отягощенным. Знание будущего — это тяжкий крест, а не игры в театрализованном пирамидном городке. Если бы я знал, что будет, стало бы неинтересно жить. Отсюда и психология…

— Это все ваши ощущения, Сергей Николаевич.

— Возможно… Однако это сигналы, знаки, если хотите. Наконец, надо изучить ситуацию с жемчугом. Камнерез сейчас сидит в одной из пирамид и высверливает песчинки. Вы слышали, там станок работает!.. Ладно, самозванец говорит, зелье. Тогда кого собираются омолаживать? Если для просветления разума — в чьи глаза закапывают?.. А вообще-то мне более всего хочется узнать, родилась ли ясная дева. И потом закрыть все темы, если она родилась!

— Какая дева?

— Ясная! У настоящих пророков!

— Не горячитесь, Сергей Николаевич! Делайте все это, выясняйте, ищите своих дев, настоящих пророков. Да он и сам все вам расскажет после подписания контракта… Но делайте это в процессе!

— В каком процессе? Если человек присвоил себе имя пророка, все может оказаться примитивной авантюрой. Не верю я в его тоску! Не тоскливый он, не горюющий!.. Если выяснится, что это хорошо обставленное, но очередное мошенничество, я оказываюсь козлом отпущения! Тот же Максим Гаврилович меня повесит! За то, что подставил…

— К вам претензий не будет. Решение принималось в совбезе, премьер в курсе дела, доложено Президенту.

— Зачем адмирал вдруг погнал лошадей? Куда? Сидел-сидел с прогнозом и вдруг понесся!

— Затем, что возраст, Сергей Николаевич. Вам этого не понять… А так хочется, чтобы еще при твоей жизни появился пророк в своем отечестве.

— В этом я сильно сомневаюсь…

— Сергей Николаевич, если там не сомневаются, вас-то что смущает?

— А они представляют, что такое пророк? Не библейский, а современный? Что это за явление? Земной человек? Святой или обожествленная личность? По каким признакам можно определить, пророк это, сумасшедший, мошенник или еще кто-то?

— Кто предъявит прогноз на двенадцать ближайших лет, тот и пророк.

— Даже если предъявит, как определить истинность предсказаний?

— Вы еще совсем молодой человек, Сергей Николаевич, но невыносимый консерватор! — изумленно возмутился Баринов. — Мы с адмиралом считали вас современным, прогрессивным… А с такими, как вы, нам не видать пророка!

— Да уж лучше не видать, чем принимать за него самозванца, — проворчал Самохин.

— Не пойму, что вы хотите?

— Хочу убедить вас и адмирала, что сейчас еще рано обсуждать с самозванцем какие-либо условия. Тем более, подписывать контракт. Надо потянуть время и все досконально проверить.

— Нельзя тянуть того, чего нет. — Баринов, должно быть, вспомнил, что он теперь начальник. — Оно и так натянуто до предела, может сорваться и стрельнуть. Дискуссии сейчас не уместны, подписывайте. Задача, во что бы то ни стало вытащить из Ящера прогноз, не жертвуя МИДом. Это приказ Максима Гавриловича. Вы человек военный, понимаете, что это значит.

— Я не военный…

— Вы тут несколько отстали от последних событий… «Бурводстрой» переведен в ФСБ. В полном составе, кстати, в связи с темой Ящера. Так что удостоверение в вашем кармане, теперь не прикрытие…

— Это не меняет сути. Вы заставляете меня вытаскивать из самозванца то, чего у него нет.

— Объясните это адмиралу!

— Ну что же, поеду и объясню.

— Поедете? — как-то зло восхитился режимник. — Сейчас, когда налажен контакт с Ящером? Когда надо ковать железо? Да Липовой вас вышвырнет с работы!

Самохин посмотрел, как рабы на лесах двигают тяжелый, угловатый бетонный блок.

— А мне терять нечего…

Баринов одного его не отпустил, и на следующий день поехал вместе с Самохиным, известив лжепророка, что требуются дополнительные консультации в совбезе. Тот что-то заподозрил, однако с готовностью предоставил свой автомобиль с водителем и даже вышел проводить. Ехали на сей раз в джипе, без мешков на голове, и разве что стекла в машине были затонированы. Всю дорогу, естественно, помалкивали, глядя на большие уши водителя, и это как-то притушило сердитость режимника. Частная дорога из Тартара до районного центра была узкой, словно ездить по ней полагалось лишь в одну сторону, и недостроенной: трясло ничуть не хуже, чем на старой бетонке. И через каждые десять километров стояла охрана — парни в черной форме, которые при виде машины самозванца заранее открывали шлагбаум и мгновенно прятались.