Александр Удалов - Трамвайность [litres]

– Деда, ну ты как всегда. Кому нужна твоя графомань? – Маша недовольно положила на стол анкету.

– Не помешает, знаешь ли, гостям ответить на несколько вопросов. Сама понимаешь – их двое, а вакансия одна. Итак, молодые люди, вопрос первый: апельсин или банан?

– Хе-хе, чувствую подвох, – оживился Патефон. – Выбираю клубнику.

– Э-э-э… – Веник не знал, что ответить.

– Забыл напомнить, – Степан Ильич поправил очки, – отвечать надо быстро. Первое, что придет в голову. Не успели, значит, не успели. Вопрос второй: сколько вам лет?

– Семнадцать! – ответить получилось хором.

– Дополнительный вопрос: в школе учитесь?

– Обижаете, в университете. Первый курс, – с ноткой гордости заявил Патефон.

– Верно. Первый, – подтвердил Веник и зачем-то добавил: – Школу мы недавно окончили.

– Это хорошо. Начальство всегда избирает на работу молодых, но школьников оно вряд ли одобрит. Вопрос третий: готовы ли вы нарушить правила, если от этого зависит жизнь близкого вам человека?

– Готов! – без сомнения выдал Патефон.

– Ну… – При всей очевидности вопрос был не прост, и сразу ответить Веник не мог.

– Вопрос четвертый: откажете ли вы красивой девушке, если она попросит бесплатно подвезти ее на трамвае?

– Нет! Никаких отказов! – воодушевленно ответил Патефон.

– Не знаю. – Венику самому не понравилось то, как неуверенно прозвучал его ответ.

– Итак, молодые люди, вопрос пятый, и решающий: готовы ли вы к тому, что ваша жизнь изменится навсегда?

– Да! – радостно воскликнул Патефон, глядя на Машу.

– Не очень. – Веник не был склонен к резким изменениям в своей жизни, и врать не хотелось.

– Поздравляю, молодой человек, вы приняты! – Муромский встал из-за столика и неожиданно протянул руку Венику.

– Что? – от растерянности Веник ответил на рукопожатие.

– Вы станете кондуктором самого необычного трамвая на свете. Насчет зарплаты все поймете сами, а пока…

Муромский подошел к «тайной» двери, повозился пару секунд и после характерного щелчка отступил в сторону, – открылся проход в другую комнату. Переступив порог, Степан Ильич прикрыл дверь за собой. Веник успел рассмотреть лишь стопки книг на полу и угол кровати.

– А дед-то у тебя веселый, – сказал Патефон.

– Прям обхохочешься, – съязвила Маша. – Сейчас он принесет картину. Как только ее получишь, – девушка посмотрела на Веника, – сразу уходим, не будем надоедать старику.

– Машунь, он же еще ничего не рассказал. Сама ведь говорила, что ему полезно байки травить. – Патефон потянулся за печеньем.

– Я передумала. Он слишком увлекся. Получим картину – уходим.

– Можно прямо сейчас и уйти. – Веник привстал.

– Нет! – резко ответила Маша. – Только после картины.

– Машуничка, птичка моя, сдается, все дело в изобразительном искусстве, – заворковал Патефон, обрадованный, что предыдущее обращение «Машунь» не вызвало негативной реакции. Сейчас он решил развить успех.

– Никогда не называй меня так, если не хочешь, чтобы я вырвала твой язык. – По тону в голосе становилось понятно, что она не шутит.

– Хорошо, птичка. – Патефон сдавался постепенно.

Маша схватила чашку чая и выплеснула ее горячее содержимое на незадачливого обольстителя.

– Ты!!! Ты дура, что ли?! – Патефон резко вскочил. – Ты умолять о прощении будешь! Знаешь, кто я?

– Инга, то есть Маша! А ну прекрати безобразие! Стоит мне только отойти, как ты устраиваешь сцену.

Муромский вернулся, в руках он держал небольшую картину. Веник пропустил момент его появления, засмотревшись на грандиозное обливание чаем. Все-таки не каждый день Патефон получает по заслугам.

Увидев картину, Маша успокоилась и плавно опустилась на стул. По лицу ее блуждала улыбка, никак не вязавшаяся с конфликтом минутной давности.

– Ваша внучка… – Патефон запнулся, подбирая красочное определение, но, спохватившись, отошел от столика и сел на диван.

– Вы слишком горячи, молодой человек, что видно даже по вашим волосам. Инга, она непростая, но…

– Маша, – поправила девушка.

– Да-да, Маша. Она непростая, но самообладания ей не занимать. Иначе она не стала бы контролером, – произнес Муромский. – Если вы разозлили ее, значит, очень хорошо постарались.

– Контролером? – переспросил Веник.

– Верно. Она вам разве не сказала? Инга, то есть Маша, – контролер в трамвае. Том самом, где доведется трудиться вам, молодой человек, – обратился к Венику Муромский.

– Думаю, на сегодня хватит откровений, деда. Давай сюда картину, и мы пойдем. – Натянутая улыбка Маши подрагивала от нетерпения.

– Понимаю, внучка, лишние уши. – Муромский кивнул в сторону насупившегося Патефона. – Понимаю и твое желание как можно быстрее заполучить артефакт. Но скажи-ка мне, разве я похож на глупца, не раскусившего твоих замыслов?

– Ах, деда, не начинай опять.

– А я, пожалуй, начну, Инга. Ты решила воспользоваться тем, что юношей заинтересовало объявление, и устроить небольшой спектакль. Подержите, молодой человек. И разверните, чтобы ваш друг тоже видел… – Муромский вручил картину Венику. – Перед нами творение гениального Аристарха Бесфамильного. «Кондуктор» – часть триптиха «Трамвай». Две другие, к слову, называются «Контролер» и «Пассажир». Но вернемся к нашему полотну. На картине мы видим мужчину в зимней форме кондуктора, он стоит на фоне трамвая. Любопытная деталь: на лацкане пальто приколот маленький значок-брошка – кольцо с семью точками по окружности. Именно значок, молодые люди, причина, по которой Инга привела вас сюда. И никакая, к слову, она мне не внучка. Зовут ее Инга, она контролер трамвая от Мосграда.

– Таблетки надо пить, дедуля. Выдумываешь всякое. – Маша взяла печенье и стала крутить его в руках.

– Выдумываю, а как же. Она хочет выставить меня сумасшедшим стариком, чтобы вы не поверили услышанному. Зная, что я не отдам ей «Кондуктора», она решила воспользоваться вами. Все очевидно: выбрав из вас двоих будущего работника, я приношу картину, а Инга забирает ее себе, как только ваша троица выходит за дверь. Могу предположить, что в этом случае «Кондуктор» очень скоро окажется в Чик-Чирики перед ее ненаглядным женишком. С помощью магии они достанут из картины значок, и Жмых станет новым кондуктором Внутреннего Кольца, досрочно сместив с поста Артану Кицу, – победно изложил свое виденье Муромский.

– Накручено похлеще, чем в некоторых сериалах. – Забыв, что его недавно облили чаем, Патефон слушал раскрыв рот.

– Вы даже вообразить себе не можете, насколько реальность похлеще ваших сериалов, молодые люди. Волшебный трамвай, который способен перемещаться между мирами, – как вам такое, а?

– Удивительно, – ответил Веник, вспомнив просьбу Маши подыгрывать.