Инесса Иванова - Бездна, полная звёзд

- Конечно. А как иначе? – Ева посмотрела на меня с недоумением и какой-то затаённой злостью. Я отвёл глаза и замолчал: либо она не хотела понимать, о чём я говорю, и тогда наш разговор не имел смысла, либо искренне не понимала. А значит, объяснять было бесполезно.

Тем временем мы обошли дом в форме усечённого конуса, только перевёрнутого – точь-в- точь ведёрко для мороженного!

– Подходим к магистрали - ничего не бойся! - заранее предупредила Ева.

Внезапно, за очередным домом, передо мной появилась дорога, её полосы были чёрные и блестящие, гладкие, словно покрытые лаком. Совершенно бесшумно по ним мчались серебристые авто с полупрозрачными лобовыми стёклами и крышей, колёс не было вовсе: авто парили над чёрной гладью дороги, не касаясь её. Все они были одинаковыми, без номерных знаков и других каких-либо отличий.

Часть машин были припаркованы в кармане дороги, к ним мы и отправились: Ева уверенно и чуть торопливо, я - следом с замиранием сердца от нахлынувшего восторга.

Ева вытащила из кармана гладкий серебристый брелок и направила его на машины. Один из стоящих мобилей засиял изнутри белым светом. Двери по его бокам поднялись наверх.

–Всё, сейчас поедем! – сказала спутница, бросая на меня озабоченный взгляд.

Внутри мобиль был похож на тесную комнату. Четыре кресла из белой кожи стояли друг напротив друга, между ними, на длинной ножке, как грибы были установлены сенсорные панели. Мы уселись в соседние кресла, Ева активировала клавиатуру, пояснив мне, что включила автопилот. Двери закрылись, мобиль еле слышно завибрировал, и неведомая сила бережно понесла нас по магистрали. У меня появилась лукавая мысль - коснуться любой кнопки, пока Ева сосредоточено рассматривала дорогу в боковое стекло.

- Смотри, вот он, вокзал! – прервала Ева мои размышления и показала на возвышающийся впереди прямоугольный шпиль с прозрачными колбами.

***

Ева оказалась права: вокзал был этаким чудом света нового времени, по крайней мере, для такого человека из прошлого, каким был я. Высокая стеклянно-стальная башня будто бросала вызов небесам. Ева пояснила, что по двенадцати вакуумным трубам с небывалой скоростью летели аэропозда, пикируя с верхней площадки вокзала в подземный туннель, где в темноте, словно светлячки, добирались до другого города.

Забавно, что страна называлась Эллион, по аналогии с Древней Элладой. О причинах подобных параллелей я собирался расспросить мою прекрасную наставницу, это было как раз перед тем, как я потерял её в людском потоке прибывших на верхнюю платформу. Я с детства страдал демофобией - боязнью скопления людей, способных раздавить человека, подобно тому, как водопад раздавливает утлый челнок, попавший в него.

Меня толкали, кто-то извинялся, пассажиры спешили дальше к вместительным лифтам из матового стекла, и аэропоезд бесшумно устремился вниз, где металлического гепарда проглотил подземный туннель.

Я стал вглядываться в лица идущих, чтобы они не превратились для меня в толпу, серую массу, которая меня ужасала. Не все улыбались: некоторые скучали в толпе, другие высматривали знакомых, выражения лиц третьих отталкивали своим равнодушием. Ещё минуту назад Ева шла рядом со мной, а потом раз – в потоке людей, разглядывая их и гадая, куда бы они могли так спешить, я потерял её из виду!

Фобия набросилась из-за угла, моя способность восхищаться красотой, особенно рукотворной и техногенной, померкла. Я оказался заперт в тысячной толпе. Раздавалось привычное треньканье птиц, которых нигде не было видно. Пахло мокрым асфальтом.

Я растерянно остановился, мне не хватало воздуха, будто наглотался воды. Идти не было смысла: ноги стали ватными, глаза резало. “Жаль, нет скамейки!” - мелькнула у меня мысль.

В попытке выпрямиться я подался в сторону, прикрыв глаза. Гул шагов, шум голосов вызывали головную боль. Где-то близко я слышал своё шумное, протяжное дыхание, у меня возникло желание выбежать на свежий воздух, и дышать, дышать полной грудью, озоновым воздухом и смотреть в низкое серое небо

Я опустил голову, руки упёрлись в колени. Глубокий вдох и медленный выдох, ещё раз вдох-выдох. Ещё немного. Голова прояснилась, бешеное сердцебиение отпустило, дышать стало чуть легче.

Я плавно выпрямился, но окончательно прийти в себя не удалось. Я плохо помнил, как спускался по пустой лестнице вниз, все сто двадцать этажей слились для меня в один лестничный проём. Я пошёл по указателям и добрёл до кабинок, предназначенных для отдыха. Никто их не охранял и ни о чём меня не спросил. Я ввалился, обливаясь холодным потом в незанятую. В подобных случаях мне хорошо помогал холодный душ. К счастью, в кабинках было всё, что нужно: душевая, кровать, полумрак и одиночество.

Капли холодной воды бодрили, все следы пережитого вокзального стресса утекли в канализацию. Душ смыл пыль и запах больницы. Я медленно приходил в себя и принялся думать о том, что мне делать дальше и как быть. Уходить с вокзала глупо, но и ждать здесь, пока меня найдут, можно долго. Да и станут ли искать?

В любом случае, идти мне было некуда, а здесь была хотя бы крыша над головой и бесплатная кровать. Я решил выспаться, а потом попросить у администрации вокзала помощи. Перспектива попасть в полицию меня не пугала, но поверят ли они в безумный рассказ человека без документов?

***

Я проспал больше двух часов и чувствовал себя отдохнувшим и готовым к активным действиям по розыску Евы Вольфович. Свободных лавочек на первом этаже было много, на одну из них я и присел, чтобы, не привлекая внимания, спокойно осмотреться. Все работники вокзала были заняты делом и не отвлекались по пустякам. Они были словно винтики огромного механизма, который не знал сбоев и простоев. Лица приёмщиков багажа, газетных киоскеров и работников стола справок были спокойны и доброжелательны. Здесь многие улыбались, но не искусственным оскалом американцев, а чуть заметной улыбкой довольных собой граждан.

То и дело на платформе всплывали голограммы на медицинские тематики: как правильно путешествовать, какие места в вагоне лучше подходят для людей, страдающих тем или иным заболеванием, какой багаж и в каком количестве лучше взять в поездку в тот или иной город.

Как я успел убедиться, в Эллионе нельзя было преступно относиться к своему здоровью: человек с потрохами принадлежал государству, оно решало, где кому работать и как жить. Отмена денег привела к отмене свободы выбора. Человек работал по призванию, а не ради денег.

Мир бесплатных вещей и услуг оказался приятен и прост! Я хорошо отдохнул на казённой койке и плотно пообедал в местной столовой. Кормили, правда, отвратно: мне достался коктейль, на вкус, как манная каша, и салат, похожий по внешнему виду на морскую капусту. На третье мне выдали жёлтую бурду вместо чая, слишком терпкую, чтобы насладиться её вкусом. После обеда меня снова потянуло в сон и чтобы его развеять, я стал бесцельно слоняться по этажам вокзала. Мыслей как найти Еву у меня по-прежнему не было.