Александра Лисина - Когда темные боги шутят [1. Когда темные боги шутят, 2. Шепот темной стороны]

– Многие оказались удивлены его приходом? – предположил я.

Мой собеседник хмыкнул.

– Смертельно, я бы сказал, удивлены. Хотя видимых причин для посещения именно этих людей у него не было.

– По-вашему, эти визиты наносились безосновательно?

– Большинство «удивленных» отец даже в глаза не видел, – подтвердил Уэссеск. – Среди них были молодые люди, почтенного возраста господа и дамы… состоятельные и не очень… а также рабочие, чужая прислуга, обычные городские босяки, женщины легкого поведения и такие нищеброды, что рядом с ними отец по определению не мог долго находиться рядом. Не говоря уж о том, чтобы иметь с ними какие-то дела.

– То есть системы в этих посещениях не было? – счел нужным уточнить я.

– Это больше походило на ураган… просто взрыв эмоций в одном отдельно взятом городе. Но отец все равно посчитал, что в случившемся была доля его вины. Поэтому и уехал.

– Скажите, у вас хорошая память на даты, господин Уэссеск? – внезапно поменял тему я, вызвав у собеседника неподдельное удивление. – Скажем, цифра «сорок восемь» вам ни о чем не говорит?

Уэссеск едва заметно вздрогнул и, не обратив внимания на внезапно побледневшего Гуна, замедленно ответил:

– Вы очень хорошо осведомлены, господин маг. Да, это – очень печальная дата в нашей семейной истории, потому что именно с нее начались трудности у моего отца.

Я неопределенно кашлянул.

– Полагаю, он был первым в вашем древнем роду, кто забеспокоился о последствиях дружбы с сомнительными личностями?

– Совершенно верно. Ему даже пришлось покинуть фамильное имение, сменив оживленный портовый город на малонаселенное захолустье.

– Как я понимаю, именно тогда он начал задавать разные вопросы, желая выяснить особенности семейного прошлого? И вероятно, тогда же обратил внимание, что о некоторых вещах мужчинам вашего рода лучше не говорить вслух?

– Да, – мрачно подтвердил мою догадку Уэссеск. – Насколько мне известно, во времена моего деда и прадеда таких ограничений не было. Все изменилось после Триголя. И не в лучшую сторону.

Я мысленно потер руки.

Отлично. Кое-что в этом деле начинает проясняться.

– А позвольте еще спросить… из чистого любопытства, конечно… если бы у вас был свой личный палач, вы бы смогли приказать ему избавиться от какого-то конкретного человека? Например, от меня? Или от господина сыскаря? Или ваше желание тут ничего не решает?

Хозяин дома на мгновение замер, а у Гуна сделались большие глаза.

– К чему подобные вопросы, господин маг?

– Профессиональный интерес, – широко улыбнулся я, и он сжал челюсти.

– Не думаю, что здесь уместны шутки, мастер Рэйш, – предупреждающе сузил глаза Уэссеск. – Не зря говорят, что даже у стен есть уши.

Я только отмахнулся:

– Да бросьте. Вам уже давно следовало понять, что некоторые твари не воспринимают намеки или иносказания. Они умеют делать выводы лишь из простейших логических цепочек, поэтому не способны оценить ни насмешку, ни двусмысленность наших с вами фраз, ни игру слов. Их поведение, жестко закрепленное заклинанием, полностью укладывается в рамки заданного создателем формата, поэтому они не способны к саморазвитию или самосовершенствованию. И понимают только прямые указания к действию, так что истинный смысл нашей беседы остается для них недоступным.

Родерик мрачно зыркнул в мою сторону и неприязненно буркнул:

– Я в этом не уверен.

Я пропустил его ворчание мимо ушей, продолжая сверлить глазами сидящего напротив мужчину.

– Хотелось бы услышать ответ на мой последний вопрос, господин Уэссеск.

– Нет, – после затянувшейся паузы обронил мужчина. – Мое желание ничего не решает: нужен повод. Хотя бы крохотный.

– Хорошо. Я вас понял. Какие обычно сроки бывают между появлением «повода» и его последствиями?

– Я уже говорил: не больше суток.

– А исполнение?

– Однотипное. Независимо от количества и статуса тех, кому не повезло.

Хм, важное уточнение. Надо будет это учесть.

– Если в течение одного дня ваше неудовольствие падет на нескольких человек со значительным временным интервалом, сроки наказания останутся такими же?

Хозяин дома на мгновение задумался.

– Если люди живут в пределах города – да. Наш «благодетель» умеет быстро перемещаться.

– А если кто-то из них успел уехать?

– Тогда у него будет немного времени, чтобы составить завещание.

Я ненадолго умолк, анализируя полученные сведения, а потом задал еще один вопрос:

– Скажите, господин Уэссеск, кто-нибудь из ваших родственников хотя бы раз видел, как выглядит пресловутый «друг»?

– Нет, – качнул головой мужчина, сделав еще один глоток из бокала. – Несколько поколений моей семьи свято верили в то, что кара, регулярно настигавшая наших врагов, это дар небес. Им когда-то очень гордились, старательно скрывали от окружающих, но в причинах не разбирались: боги капризны, а их милость недолговечна, поэтому никто не рискнул бы обидеть их недоверием и прийти в храм с вопросами. Однако с годами количество тех, кого наш «друг» облагодетельствовал своим присутствием, становилось все больше. Причем чем дальше, тем меньше отцу было понятно, почему и за какие грехи они пострадали. Конечно, мелкие неурядицы с конкурентами бывали во все времена – без этого в нашем деле никак. Но если обычно такие проблемы решаются с помощью слова и звонкой монеты, то в нашем случае возможные партнеры, рискнувшие хоть в чем-то не согласиться с отцом, начали исчезать еще до того, как был заключен важный контракт. То же самое творилось с соседями, друзьями, знакомыми… причем с каждым разом их вина была все мельче и мельче, их непосредственное влияние на наши дела – все призрачнее и незаметнее, тогда как мера наказания ни разу не менялась. Отец, заметив эту закономерность, встревожился. Из-за этого же постепенно отошел от дел, предпочитая менее выгодные, но надежные знакомства, за последствия которых не нужно было опасаться. Потом он начал осторожно собирать слухи, искать старые летописи, интересоваться магией, пытаясь докопаться до истины, стал наблюдать за своим… уже немногочисленным на тот момент… окружением, чтобы понять, кто может оказаться в зоне риска. Тогда же он составил свод правил для слуг, который действует в этом доме и по сей день. И выяснил, что периодичность появления его необычного «друга» носит строго циклический характер, но при этом постепенно промежутки его «сна» становятся короче.

Я нахмурился.

– Полагаю, каждое его пробуждение автоматически означает и кормежку?

– Совершенно верно. Насколько я знаю, «друг» никогда не уходил из этого мира в одиночку. Но если поначалу ему хватало одного «гостя» раз в двадцать-тридцать лет, то постепенно его аппетиты возросли. А после Триголя потребность в визитах стала настолько велика, что отец вовсе перестал общаться с кем-либо, кроме меня, чтобы не навлечь беду.