Дин Кунц - При свете луны

В любом общественном месте Шеперд предпочитал пребывать в постоянном движении, дабы не поощрять незнакомцев завести с ним разговор. Вот и теперь он не допустил ни малейшей паузы, и Дилана потянуло следом, словно братьев сковала невидимая цепь.

Уходящий посетитель элегантно приподнял свой «стетсон», прощаясь с Джилли, которая чуть отступила в сторону, чтобы не мешать ему пройти к двери.

Когда она подняла голову и увидела приближающихся Дилана и Шепа, на ее лице отразилось облегчение. Должно быть, в их отсутствие что-то произошло.

– Что случилось? – спросил он, подойдя вплотную.

– Я расскажу в машине. Сматываемся отсюда. Пошли.

Открывая дверь, Дилан коснулся свежего психического следа. Горе, одиночество, опустошенность души пронзили его, наполнили эмоциональным отчаянием, сравнимым с тем, что испытываешь, увидев на месте своего аккуратного уютного дома черное пепелище, оставшееся после пожара.

Он попытался отгородиться от последнего психического следа на дверной ручке, воспользовавшись навыками, обретенными при контакте с меню. На этот раз, однако, ему не удалось отсечь поток идущей от следа энергии.

Не помня, как переступал порог, Дилан оказался вне стен ресторана и, не останавливаясь, двинулся дальше. Хотя после заката солнца прошел не один час, ночь в пустыне по-прежнему вытягивала из асфальта тепло, накопленное за день, и он уловил слабый запах дегтя, прорывающийся сквозь ароматы готовки, которыми тянуло из вентиляционных коробов ресторана.

Оглянувшись, он увидел стоящих в дверях Джилли и Шепа, от которых его отделяли уже добрых десять футов. Чуть раньше он выронил книгу Шепа, которая теперь лежала на мостовой между ними. Хотел поднять книгу, отдать ее Джилли и Шепу, но не мог. Только сказал: «Подождите меня здесь».

Мимо легковушки к пикапу, потом к внедорожнику, его тянуло в глубину автостоянки. Впрочем, ощущение срочности, заставившее его развернуть «экспедишн» на автостраде, пересечь разделительную полосу и помчаться в обратном направлении, отсутствовало. Тем не менее он чувствовал: что-то важное может не произойти, если он не будет действовать. Он знал, что на этот раз контроль не потерян, на подсознательном уровне он понимает, что делает и почему. Точно так же, на том же подсознательном уровне он понимал, что мчится к дому на Эвкалиптовой авеню, но тогда никак себя не контролировал.

На этот раз магнитом оказалась не бабушка в яркой полосатой униформе ресторана быстрого обслуживания, а стареющий ковбой в светло-коричневых джинсах «левис» и рубашке из шамбре. Подойдя к «меркури-маунтинер» в тот самый момент, когда ковбой усаживался за руль, Дилан не дал ему закрыть дверцу.

По психическому следу на ручке вновь почувствовал щемящее сердце одиночество, присутствующее и в следе на ручке входной двери в ресторан, уныние, граничащее с отчаянием.

Всю жизнь мужчина в «маунтинере» проработал на открытом воздухе, и солнце так выдубило кожу, что на лице не было свободного места от морщинок, а ветер иссушил тело. Изможденный, замотанный, мужчина напоминал шар перекати-поля, с трудом уцепившийся за землю и ждущий только хорошего порыва ветра, который и оборвет его связь с жизнью.

Старик не приподнял «стетсон», как в тот момент, когда выходил из ресторана, но и не выказал раздражения или тревоги, когда Дилан блокировал дверцу. Чувствовалось, что он из тех людей, которые всегда могут постоять за себя, какой бы ни была угроза, но чувствовалось и другое: ему уже без разницы, что может с ним произойти.

– Вы что-то искали, – слова эти сорвались с губ Дилана словно сами по себе, их значение он понял лишь после того, как они достигли его ушей.

– В Иисусе не нуждаюсь, сынок, – ответил ковбой. – Уже нашел его дважды. – Его лазурно-синие глаза только впитывали информацию, ничего не выдавая взамен. – Не нужны мне и неприятности, сынок, да и тебе, пожалуй, тоже.

– Не что-то, – поправился Дилан. – Вы ищете кого-то.

– Этим мы все занимаемся так или иначе.

– Вы искали очень долго. – Дилан до сих пор не очень-то понимал, к чему клонит.

Старик чуть прищурился, словно приглядывался к нему:

– Как тебя зовут, сынок?

– Дилан О’Коннер.

– Никогда о тебе не слышал. Как ты узнал обо мне?

– Никогда не слышал о вас, сэр. Не знаю, кто вы. Я просто… – До того слова лились безо всякого его участия, а тут вышла заминка. И он понял, что должен сказать хотя бы часть правды, поделиться толикой своего секрета, иначе продолжения разговора не получится. – Видите ли, сэр, иногда меня… осеняет. Интуиция, знаете ли.

– Только не доверяй ей, играя в покер.

– Не просто интуиция. Я хочу сказать… Вдруг выясняется, я знаю то, чего вроде бы не могу знать. Я чувствую, знаю и… связываю одно с другим.

– То есть ты спирит?

– Простите, сэр?

– Ты предсказатель, прорицатель, медиум… что-то в этом роде?

– Возможно. Все эти странности начали происходить со мной недавно. Я не зарабатываю на этом деньги.

Улыбки на испещренном морщинами лице вроде бы не появилось, но глаза весело блеснули.

– Если ты всегда обращаешься к людям с такими словами, просто удивительно, что тебе не приходится платить за то, чтобы тебя выслушали.

– Вы думаете, что подошли к концу той дороги, которой следовали. – Вновь Дилан понятия не имел, откуда взялись эти слова. – Вы думаете, что потерпели неудачу. Но возможно, это не так.

– Продолжай.

– Возможно, она где-то рядом прямо сейчас.

– Она?

– Я не знаю, сэр. Мне это открылось. Но кем бы она ни была, вы знаете, о ком я говорю.

Прищуренные глаза вновь всмотрелись в Дилана, на этот раз исследуя его с дотошностью полицейского детектива.

– Отойди на шаг. Позволь мне выйти.

Пока старик выходил из «меркури», Дилан оглядел ночь в поисках Джилли и Шепа. С того момента, как он видел их в последний раз, они отошли от входной двери ресторана лишь на несколько шагов, добрались до того места, где Дилан обронил книгу. Джилли уже подняла с асфальта «Большие надежды» и теперь стояла рядом с Шепом, напрягшись, вся на нервах, словно постоянно думала, с какой стороны ножи полетят на этот раз.

Он посмотрел на дорогу. Никаких черных «субербанов». Тем не менее он чувствовал, что в Саффорде они слишком уж задержались.

– Я Бен Таннер.

Отвернувшись от Джилли и Шепа, Дилан увидел, что старик протянул ему иссохшую мозолистую руку.

Он помялся, опасаясь, что рукопожатие отзовется в нем мощным ударом одиночества и уныния, которые он почувствовал в психическом следе Таннера, столь мощным, что удар этот сшибет его с ног.

Он не мог вспомнить, прикасался ли к руке Марджори, когда нашел ее стоящей у стола с разбросанными на нем таблетками, но склонялся к тому, что нет. А к Кенни? Восстановив справедливость ударом бейсбольной биты, он потребовал ключи от наручников и замка, однако, достав ключи из нагрудного кармана, Кенни передал их Джилли. Так что, если память не изменяла Дилану, он не прикасался и к этому злобному трусишке.