Дин Кунц - При свете луны

– Здесь. Там.

Джилли приподнялась на локте.

Шеп лежал на спине с закрытыми глазами, морщины озабоченности прорезали лоб.

– Ты в порядке, Шеперд? – спросила она.

– Шеп испуган, – прошептал он.

– Не бойся.

– Шеп испуган.

– Мы тут в безопасности, во всяком случае на какое-то время, – заверила она его. – Никто не причинит тебе вреда.

Его губы шевелились, словно он что-то говорил. Но с них не слетало ни звука.

Шеп не был таким здоровяком, как его брат, но габаритами, конечно же, превосходил Джилли. Взрослый мужчина, укрытый простыней, он, казалось, ссохся. Волосы спутались, рот перекосила гримаса страха, – в общем, Джилли видела перед собой ребенка.

Острый укол сочувствия пронзил ей сердце, когда она осознала, что Шеперд прожил двадцать лет при полном отсутствии контроля над собственной жизнью. Более того, он нуждался в раз и навсегда установленном порядке в одежде, в еде, во всем, не мог без этого существовать.

Он молчал. Губы перестали двигаться. Страх с лица не уходил, но морщины на лбу чуть разгладились.

Джилли вновь улеглась на подушку, благодарная богу и природе за то, что, в отличие от Шепа, не родилась в клетке, из которой невозможно убежать, но тревога не покинула ее. Как знать, может, к тому времени, как червь закончит свою работу, она станет такой же, как Шеп, а то и хуже.

Тут из ванной вышел Дилан. Он снял туфли, поставил их у кровати, которую собирался делить с братом.

– Как ты? – спросил он Джилли.

– Нормально. Только… совершенно вымоталась.

– Господи, меня просто ноги не держат.

Полностью одетый на случай чрезвычайных обстоятельств, он лег на спину, уставился в потолок, но лампу на прикроватном столике не выключил.

– Извини, – сказал он после долгой паузы.

Джилли повернулась к нему:

– И за что ты извиняешься?

– Пожалуй, за все, что сделал не так после нашей встречи в мотеле.

– Например?

– Может, нам стоило обратиться в полицию, рискнуть. Ты была права, сказав, что мы не можем бежать вечно. Я, конечно, должен заботиться о Шепе, но не имел права втягивать тебя в эту историю.

– Надежный О’Коннер. Столп ответственности. Погруженный в раздумья, как Бэтмен. Позвони в издательство комиксов. Прямо сейчас.

– Я серьезно.

– Знаю. Это так мило.

По-прежнему глядя в потолок, он улыбнулся:

– Этим вечером я наговорил тебе много такого, о чем могу только сожалеть.

– Тебя спровоцировали. Я тебя достала. И сама наговорила черт знает чего. Послушай… я становлюсь сама не своя, если мне приходится от кого-то зависеть… Особенно от мужчин. Вот я и раздухарилась.

– Почему особенно от мужчин?

Она отвернулась от него, тоже уставилась в потолок:

– Скажем так, твой отец уходит из семьи, когда тебе только три года.

– Скажем, – после паузы он побудил ее к продолжению.

– Да. Скажем так, твоя мать – красавица, ангел, которая всегда рядом, если требуется ее помощь, с которой просто не может случиться ничего плохого. Но прежде чем уйти, он избивает ее до такой степени, что она остается без одного глаза и до конца жизни ходит, опираясь на две трости.

Пусть усталый, пусть мечтающий о том, чтобы наконец-то закрыть глаза и заснуть, он, конечно же, не стал ее торопить.

И наконец она продолжила:

– Он оставляет тебя, обрекает на жизнь на пособие и презрение сотрудников государственной службы социального обеспечения. Но дважды в год заявляется с визитом на день или два.

– Полиция?

– Мама боялась позвонить им, когда он приходил. Мерзавец сказал, если она его сдаст, он освободится под залог, а потом вернется и выбьет ей второй глаз. И один у меня. И он бы это сделал.

– Если уж он ушел, чего возвращался?

– Чтобы держать нас в страхе. Чтобы издеваться над нами. И получать свою долю пособия. И мы всегда оставляли ему деньги, потому что часто обедали в столовой при церкви. И большая часть одежды тоже поступала от церкви. Так что папочка всегда имел свою долю.

Отец возник перед мысленным взором Джилли, стоящий на пороге, улыбающийся. «Пришел получить страховку за глаз, дочка. Ты приготовила денежки на страховую премию?»

– Хватит об этом, – подвела она черту. – Я рассказываю это не для того, чтобы меня жалели. Я просто хочу, чтобы ты понял, что мои проблемы связаны не с тобой. Я просто… ни от кого не хочу зависеть.

– Тебе нет нужды что-то мне объяснять.

– Есть. – Лицо отца не желало уходить из памяти, и Джилли понимала, что не сможет заснуть, пока не изгонит его. – У тебя наверняка был отличный отец.

– Почему ты так решила? – в его голосе послышалось изумление.

– Достаточно посмотреть на твое отношение к Шепу.

– Мой отец находил венчурные капиталы, чтобы помогать специалистам, работающим в области высоких технологий, создавать новые компании. Он работал по восемьдесят часов в неделю. Возможно, он был отличным парнем, но со мной он проводил слишком мало времени, чтобы я это понял. У него возникли серьезные финансовые проблемы. Поэтому за два дня до Рождества, на закате, он поехал на пляжную автостоянку, с которой открывался роскошный вид на Тихий океан. День выдался холодным. Ни тебе пловцов, ни любителей серфинга. Он сунул один конец шланга в выхлопную трубу, второй – в кабину через окно. Потом сел за руль и выпил лошадиную дозу нембутала. Он ко всему подходил основательно, мой отец. Подстраховался на случай, если выхлопных газов не хватит. Тот вечер подарил миру потрясающий закат. Мы с Шепом любовались им с холма, который высился за нашим домом в нескольких милях от того пляжа, но, разумеется, не знали, что он тоже наблюдает за этим закатом и умирает.

– Когда это произошло?

– Мне было пятнадцать. Шепу – пять. Почти пятнадцать лет тому назад.

– Тяжелое дело.

– Да. Но я не поменялся бы с тобой местами.

– Так где ты этому научился?

– Научился чему?

– Так хорошо заботиться о Шепе.

Он выключил лампу. Заговорил уже в темноте:

– От матери. Она тоже умерла молодой. Вот уж кто умел заботиться о Шепе. Но иногда можно научиться хорошему и на плохом примере.

– Полагаю, что да.

– Не надо полагать. Посмотри на себя.

– На себя? Да у меня только недостатки.

– Назови мне человека без недостатков.

Перебирая имена, которые могла бы назвать ему, Джилли заснула.

Проснувшись первый раз, а спала она крепко, безо всяких сновидений, услышала легкое похрапывание Дилана.

В комнате было холодно. Кондиционер не работал.

Но разбудил ее не храп Дилана, а голос Шепа. Два произнесенных шепотом слова:

– Шеп испуган.

– Шеп храбрый, – прошептала она в ответ.

– Шеп испуган.

– Шеп храбрый.

Шеперд затих, молчание затянулось, и Джилли вновь заснула.

Проснувшись второй раз, услышала, что Дилан по-прежнему негромко храпит, но пальцы солнечного света уже ощупывали края затянутых штор, то есть за окном не просто рассвело, а уже встало солнце.