Сара Маас - Дом Земли и Крови [litres]

Хант медленно повел здоровой рукой вверх по мокрому, дрожащему телу Брайс.

– Не вздумай осуществить свой трюк, Аталар, – бросила Сабина.

Его рука застыла под грудью Брайс, почти достигнув места, где билось сердце. Доспехи Ханта были пуленепробиваемыми. Если Сабина выстрелит, его рука примет удар на себя. Уж лучше потерять руку, которую можно вырастить, чем обречь Брайс на…

Последнее слово он не мог произнести даже мысленно.

– Я же велела вам обоим не соваться в это дело, – прошипела Сабина. – Но вы не желали слушать. Вы набрались наглости и явились в Логово – задавать вопросы, на которые у вас нет права.

– Мы задавали вопросы, потому что ты… долбаная психопатка… убила Данику, – вырвалось у Брайс.

Сабина застыла почти так же, как умеют застывать фэйцы.

– Ты думаешь, это сделала я?

Хант знал об особенности Сабины: она никогда не пыталась скрывать свои эмоции и они отражались у нее на лице. Шок, испытанный волчицей, был настоящим. Дождь стекал по ее узким скулам.

– Думаешь, я убила собственную дочь?

Брайс трясло, и Ханту пришлось еще крепче прижать ее к себе.

– Ты убила ее, потому что твой отец намеревался сделать будущей предводительницей ее, а не тебя. И Рог ты украла, чтобы подорвать ее репутацию. И проклятого демона вызвала, чтобы убить всех, кто мог тебя видеть, а заодно и унизить Микая накануне Встречи.

Сабина тихо и глухо засмеялась:

– Полнейшая и пошлейшая чепуха.

– Ты подменила записи видеокамер в ночь похищения Рога! – прорычал Хант. – У нас есть подтверждения. Ты соврала нам, сказав, что в ту ночь Даники в храме не было. А в ночь гибели Даники ты задним числом упрекала ее за неумение держать рот на замке. Нам осталось лишь установить твою связь с кристаллосом, и твоя вина в убийстве дочери будет доказана.

Сабина опустила пистолет, поставив его на предохранитель. Она едва сдерживала ярость:

– Запомните, никчемные детективы: я ничего не крала. И дочери своей не убивала.

Хант не решился опустить пистолет и убрать руку с талии Брайс.

– Я ее защищала, – холодно бросила Сабина. – Похитила Рог не я, а Даника.

– Даника ничего не похищала, – прошептала Брайс, вздрогнув от новой волны озноба.

Только рука Ханта не позволяла ей сползти на мокрую крышу. Его тело давало ей опору, будто прочная, теплая стена.

В светло-карих глазах Сабины (таких же, как у Даники, но холодных) не было ни капли сочувствия.

– А для чего, по-вашему, я подменила записи с камер? Даника думала, что отключение первосвета ей на руку. Тупица! Не сообразила, что аудиозапись продолжала работать и зарегистрировала удаляющиеся шаги, когда она покинула пост, чтобы взять Рог. Через минуту камеры зафиксировали ее возвращение, словно она не покидала пост и не плевала в лицо нашей богине. Может, и отключение в масштабах города устроила тоже она, чтобы удобнее было воровать. Или воспользовалась подвернувшимся шансом. Этого я не знаю.

– Зачем ей красть Рог? – стуча зубами, спросила Брайс.

– Даника с детства была своенравной и любила выкидывать коленца. Наверное, хотела проверить, сойдет ли ей с рук и такая выходка. Едва мне сообщили об исчезновении Рога, я проверила записи с камер и везде их подменила.

Сабина хищно улыбнулась:

– Я подтерла за ней, чем занималась в течение всей ее жизни. А вы оба со своими вопросами угрожали поломать и без того шаткую ее репутацию.

Хант шевельнул крыльями:

– Сегодня ты натравила на нас демона…

– Какого демона? – удивленно сдвинула белесые брови Сабина. – Я весь вечер ждала вас здесь. Я думала над вашим дурацким появлением в Логове и решила еще раз напомнить, чтоб не совались не в свои дела. – Она оскалила зубы. – Учти, Аталар: если перейдешь черту… внизу дежурит Амелия Равенскрофт, которая сразу примет меры. Вы устроили неплохой спектакль, когда приземлились. Ей понравилось.

Брайс покраснела. Судя по напрягшемуся Ханту, так оно и было.

– Теперь о моих словах в ночь гибели Даники. Она действительно не умела держать язык за зубами. Я знала, что Рог украла она и кто-то расправился с нею за болтливость. – Сабина опять холодно усмехнулась. – Я делала все ради защиты моей дочери. Моей беспечной, самоуверенной дочери. А ты поощряла в ней все самое худшее.

– Выбирай выражения, Сабина! – рявкнул Хант.

Волчица лишь презрительно фыркнула:

– Вы оба еще пожалеете, что разозлили меня.

Сабина подошла к перилам крыши. Ее тело слегка светилось – признак собираемой магической силы. Судя по всему, она намеревалась прыгнуть вниз. Но если для Брайс ее импульсивная глупость окончилась бы гибелью, Сабина благополучно приземлится на тротуар.

Сабина дернула худощавым плечом, оглянулась и сказала:

– Я не убивала свою дочь. Но если вы и дальше будете трепать ее память, я убью вас.

Она прыгнула, еще в воздухе обернувшись волчицей, о чем свидетельствовала неяркая вспышка. Хант бросился к перилам, но Брайс знала, что́ он увидит: волчицу, легко опустившуюся на тротуар и скрывшуюся в темноте.

Только наутро Хант понял, как тяжело внезапное появление Сабины ударило по Брайс. Она не вышла на пробежку. Даже встала позже обычного и едва не опоздала на работу. На завтрак ограничилась чашкой кофе, отказавшись от сваренных им яиц. За все это время Брайс не произнесла и трех слов. Хант понимал: она не злится на него, а просто… размышляет и анализирует.

Входил ли туда и анализ того, что произошло между ними на крыше, он спрашивать не отваживался. Не то время. Хотя вчера ему пришлось залезть под холодный душ, но даже там его преследовало лицо Брайс, память о ее запахе и сладостный стон, сорвавшийся с ее губ, когда она прижалась к нему. Ханту пришлось в буквальном смысле «взять дело в свои руки»… Выброс семени был настолько мощным, что у него посыпались искры из глаз.

Однако произошедшее между ними (чем бы это ни было) не так волновало ангела, как все остальное. К счастью, журналисты не пронюхали о появлении демона в ночном саду.

После работы Брайс почти не разговаривала. Хант приготовил обед, но она лишь поковыряла вилкой в тарелке и около девяти часов улеглась спать. Никаких тебе объятий и нежных вождений носом по шее.

Второй день не отличался от первого. И третий тоже.

Хант решил не докучать Брайс. Пусть побудет наедине с собой. Он хорошо знал о такой потребности, ибо всякий раз, выполнив приказ Микая и отправив на тот свет очередную жертву, сам нуждался в уединении.

Конечно, Сабина могла и соврать, поскольку обвинять мертвых – беспроигрышный вариант. Однако Хант достаточно знал волчицу. Сабина во многом была настоящим чудовищем, но склонностью к вранью не отличалась.