Сара Маас - Дом Земли и Крови [litres]

– Визит окончен, – произнес он.

Платье Брайс было настолько облегающим, что Хант заметил напрягшиеся мышцы бедер, когда она открывала входную дверь. Она чуть поморщилась, но тут же ее лицо приняло прежнее выражение.

Архангел и Исайя вышли. Хант выходил последним. Брайс наградила его холодной торжествующей улыбкой и начала закрывать дверь, не дав ему окончательно выйти на пыльную улицу. Он вставил ногу между дверью и косяком. Заклинания зашипели и защекотали ему кожу, словно стараясь выпихнуть ногу и восстановить порядок.

– Что-то еще? – спросила Брайс, и ее янтарные глаза вспыхнули.

Хант тоже улыбнулся, но улыбка вышла резкой.

– Сегодня же составьте список подозреваемых. Внесите туда всех, кто по каким-то причинам мог желать смерти Даники и ее стаи.

Если Даника знала убийцу, не исключено, что и Брайс он тоже знаком.

– И еще составьте список всех мест, где Даника бывала в последние дни жизни, и список ее занятий.

Брайс отрешенно улыбнулась, затем нажала кнопку рядом с дверью. Заклинания обожгли ногу Ханта не хуже концентрированной кислоты.

Хант отпрыгнул. На руках вспыхнули молнии, готовые защищать от врага, которого не было.

Дверь закрылась. Из решетки переговорного устройства донеслось:

– Я вам позвоню. А до этого прошу не беспокоить.

Да хранит его долбаная Урда!

Оба ангела и архангел вспорхнули на крышу галереи. Микай смотрел на обнесенный стеной город, раскинувшийся внизу. Предполуденное солнце золотило белоснежные крылья архангела, заставляя светиться пряди его волос. Хант молча смотрел на игру солнечных лучей. Рядом застыл Исайя.

Довольно скоро Ханту наскучило смотреть на Микая, и он стал разглядывать плоскую крышу с выступами устройств кондиционирования и вентиляции. Одновременно он вел наблюдение за входной дверью.

Микай слегка качнул крыльями – единственный признак того, что он сейчас заговорит.

– Время играет против нас.

– Вы всерьез считаете, что Куинлан способна найти того или тех, кто управляет демоном? – спросил Хант, вкладывая в вопрос собственное недоверие.

Микай наклонил голову вбок. Древний, смертельно опасный хищник, оценивающий свою жертву.

– Это дело заставляет нас использовать все виды оружия, какие есть в нашем арсенале, включая самые странные.

Вздохнув, архангел продолжил созерцание города.

Лунатион строился как образец древних прибрежных городов вокруг Раганского моря. Он был почти точной их копией: стены из песчаника, сухой климат, оливковые рощи и небольшие фермы, раскиданные по склонам дальних холмов к северу от города. Даже храм богини-покровительницы, возведенный в самом центре. Но в отличие от прочих городов, этому было позволено приспосабливаться к меняющимся условиям. Прямизна и упорядоченность планировки вместо лабиринта кривых улочек. Высотные здания Центрального делового района, словно копья, устремлялись к небу, значительно перекрывая ограничения по высоте, принятые в городах Пангеры.

Это была инициатива Микая. Он воспринимал город и как дань древним традициям, и как мост в будущее процветание. Он даже поддержал название Город Полумесяца, вытеснившее официальное Лунатион.

Микая называли сторонником прогресса и терпимости.

Хант часто думал об ощущениях, какие возникли бы у него, вцепись он архангелу в горло. Он столько раз мысленно это представлял, что сбился со счета. Вот он посылает молнию в красивое лицо Микая… в совершенную маску, за которой скрывается жестокий и требовательный мерзавец.

Возможно, со стороны Ханта это было нечестно. Микай родился, чтобы управлять, и никогда не знал иной жизни, чем жизнь одного из высших правителей планеты. Почти бог, не привыкший к сомнениям в его праве на власть. Малейшая угроза его правлению безжалостно подавлялась.

Мятеж, поднятый Шахарой и тремя тысячами воинов, был не чем иным, как угрозой, даже если почти всех своих триариев Микай набрал из числа Падших. Он дал им второй шанс. Подобное милосердие до сих пор оставалось дла Ханта загадкой.

– Сабина наверняка уже подбирает, кого из своих втиснуть в это дело, – продолжал архангел. – Думаю, она явится ко мне и выскажет все, что думает по поводу прокола с Бриггсом.

Он бросил ледяной взгляд на ангелов:

– Я хочу, чтобы мы, а не волки нашли убийцу.

– Мертвого или живого? – сухо спросил Хант.

– Живой предпочтительнее. Но пусть уж лучше он будет мертвым, чем сбежит от нас.

– Как расследование повлияет на мою квоту? – рискнул спросить Хант. – Оно может занять не один месяц.

Исайя напрягся. Однако уголки рта Микая изогнулись вверх. (И на том спасибо.) Он молчал. Хант не осмеливался даже моргать.

– А как тебе, Аталар, такое предложение: ты расследуешь это дело быстро, еще до открытия Встречи, и я понижу твой долг до десяти.

Казалось, от слов архангела ветер перестал дуть.

– То есть мне останется только десять заданий?

Это не укладывалось в рамки логики. У Микая вообще не было причин что-либо ему предлагать. Зачем, если Хант и так целиком и полностью зависел от каждого его слова?

– Да, только десять заданий, – как ни в чем не бывало ответил Микай.

Будто его слова не были бомбой, брошенной прямо в сердце Ханта.

Не исключено, что архангел решил поиздеваться и свои задания растянет на десятилетия, но… Пылающий Солас, твою мать!

– Об этом, Аталар, никому ни слова, – добавил архангел.

Он не счел нужным распространить предостережение и на Исайю, что свидетельствовало о его доверии к командиру триариев.

– Согласен, – с максимальным спокойствием произнес Хант.

Однако взгляд Микая сделался безжалостным. Он оглядел Ханта с ног до головы. Затем вперил глаза в крышу, распространив взгляд на галерею у них под ногами и оставшуюся там Куинлан.

– Своего «игруна» из штанов не выпускай и воли рукам не давай! – прорычал Микай. – Иначе недолго лишиться всего перечисленного.

Разумеется, Хант мог бы вырастить себе и руки, и член. Любой бессмертный, совершивший Нырок, был способен вырастить почти любую часть тела, если только ему не оттяпали голову или не покалечили так, что серьезно повредили артерии. Но восстановление… оказалось бы медленным и болезненным. И потом, оказаться без члена, пусть даже на несколько месяцев, никак не улыбалось Ханту.

Меньше всего его тянуло трахаться с этой полукровкой, когда между ним и потенциальной свободой оставалось десять убийств.

– Мы будем действовать профессионально, – ответил за двоих Исайя.

Микай поглядел в сторону Центрального делового района. Его белоснежные крылья дрогнули.

– Через час жду у себя в кабинете, – сказал он Исайе.

Исайя поклонился архангелу в пояс. То был пангеранский обычай, от которого у Ханта топорщились волосы на затылке. Он был вынужден так кланяться, иначе недолго оказаться ощипанным, как курица, или вообще лишиться крыльев. Первые десятилетия после Падения состояли из сплошных жестокостей.