Сергей Григоров - Каждый выбирает [СИ]

Мальчики, загадочно иные по телесной природе, в духовном плане всегда были ей более понятны. К Олмиру она испытывала сложные чувства уважения и зависти одновременно, восхищаясь его постоянной «подтянутостью», готовностью ко всем неожиданностям. При этом считала, что он витает чересчур далеко и точно «не ее». Георгия она полагала обыкновенным нерасторопным увальнем, однако ей нравилось любоваться на расстоянии его силой и мощью. А Ван для нее был просто недотепой, но «своим» и потому требующим постоянного внимания. Все его болячки и бесконечные ушибы почему-то доставляли ей почти физическое страдание.

Аполлон же в чем-то неуловимом походил на Юлианну, и потому так же инстинктивно отвергался. Сейчас, негодуя по поводу очередной его грубости, Варвара вспомнила былые его сальные шуточки и приставания, сопровождающиеся, как обычно бывает в детстве, щипками и тумаками. Тоже сдвинутый на сексуальной почве, с брезгливостью заключила она и решила, что впредь будет разговаривать с ним только по делу — ничего личного, дружеского между ними нет и быть не может!

— Ты не заснула? — поинтересовался Аполлон, закидывая свою аппаратуру за плечо.

Варвара встала и молча подошла к обрыву. Аполлон всегда отличался маленьким ростом и за истекший год вырос ненамного. Сейчас он не дотягивал ей даже до плеча, но приобрел манеры и бросающийся в глаза цинизм много повидавшего человека, почти что настоящего взрослого. Это несоответствие настораживало, и Варвара не знала, с чего начать деловой разговор.

— Что-то здесь не так, — задумчиво проговорил Аполлон. — Вон та чертова пирамида находится сбоку, не в фокусе, но все равно главная деталь пейзажа. Не могу понять, как это может получаться. Давай-ка, посмотрим на нее поближе.

— Подожди, мне надо с тобой поговорить…

— По дороге скажешь, что хочешь. Побежали! — и не слушая возражений, Аполлон начал спускаться. Варвара, помедлив с минуту, бросилась следом.

Идти под гору, сохраняя равновесие, можно только одним образом — мчаться во весь опор. В подобных условиях трудно разговаривать, но Варвара, разозлившись не на шутку, в выражениях, далеких от дипломатических, высказала все, что хотела. И еще немного того, что пришло ей в голову после нескольких болезненных соприкосновений с выступающими шершавыми корнями. Было не понятно, услышал ли ее Аполлон, но когда они остановились отдышаться у одного огромного дерева, он ответил ей с полной серьезностью:

— Я понял, что ты хочешь. Принципиальных возражений у меня нет, но прежде чем дать окончательный ответ, я должен поговорить со своими советниками.

— Какие еще советники?! — возмутилась Варвара. — Отвечай сразу. Неужели я зря мчалась сюда, полдня по твоей прихоти просидела ничего не делая, бегу за тобой куда-то, рискуя поломать руки-ноги? Совесть-то у тебя есть?

— Пойми, что не могу я всерьез влезать в политику. Почти все время у меня уходит на постижение живописи. Да еще Лоркас шлет и шлет записи своих лекций.

— Фи, чепуха! Придумал отговорку. Вот уроки Дикого Мага — это да! Их-то ты не посещал. А еще меритские лекции…

— Да не могу я разорваться. Поэтому стараюсь не вдаваться в суть политических событий и поступаю так, как рекомендуют мои советники. Вот почему перед принятием какого-либо решения по твоему вопросу я должен по крайней мере поставить их в известность, поняла?

— Понятно, — шмыгнула носом Варвара, — а я так надеялась на тебя.

— Насколько я помню, позиция моего Дома следующая. Мы против чрезмерной концентрации власти короля на Ремите и потому требуем ликвидации Дома Дракона. Если после Зойкиного замужества ее герцогство сохранится, то наверняка его главой будет назначен ставленник Сеонских, всецело от них зависящий. Тем самым влияние Олмира превысит разумные пределы. Это так же верно, как и то, что Виктор Луонский никогда не вернет себе герцогское достоинство: против него настроено большинство его бывших сподвижников. Объединение двух герцогств — Сеонского и Луонского — также неприемлемо для нас, ибо на политической карте появляется монстр, превосходящий по всем параметрам другие герцогства вместе взятые. Одного этого обстоятельства достаточно, чтобы ты пользовалась нашей поддержкой как будущая новая герцогиня. Так что успокойся, по самому главному вопросу мы с тобой союзники. А что касается передачи тебе части наших земель — извини, но «за так» подобные дела не делаются. Но я не слышу, что ты предлагаешь взамен.

— А в честь чего я должна что-то предлагать? Появляется новый Дом, и все старые герцогства обязаны ему помочь преодолеть трудности роста, пожертвовать чем-нибудь малым.

— Ты уверена?

— Мне так кажется.

— Согласись, что это спорная точка зрения.

— Но иначе никак нельзя, сам подумай.

— Если откровенно, мне глубоко наплевать на те земли, и я готов отдать их тебе даром хоть завтра. Взамен даже не буду требовать снять эту дурацкую кофточку несмотря на то, что она оскорбляет мои представления о женской одежде. В общем, я обещаю уговорить своих чиновников запросить за них минимальную компенсацию. Устраивает тебя такой ответ?

— Спасибо.

— Что-то не вижу, где оно, — озадаченно сказал Аполлон, характерно пошевелив пальцами.

— Ну, я же сказала…

— Это просто слово. Сотрясение воздуха — и ничего нет.

— Что ты хочешь? — мгновенно ощетинилась Варвара.

— Успокойся, ничего из того, что ты пока бережешь, мне не надо. Я хочу, чтобы ты просто побыла рядом со мной. Каюсь, что скрыл от тебя кое-что. Та черная пирамида, которую мы видели сверху — главное здание общества прорицателей. Они называют ее Храмом. Я не сказал тебе сразу, что прилетел сюда не для съемок натуры — этого добра везде вдосталь. Я здесь для того, чтобы посетить это сооружение. Род с Нилом предложили мне узнать будущее. Но в одиночку мне почему-то боязно. Побудь-ка моей сопровождающей.

— Хорошо, но… может, как-нибудь в другой раз? Я тороплюсь — много дел на сегодня.

— Ты отказываешь мне в малости?

— Ладно, идем. Только быстрее.

Они пронеслись вниз еще несколько сот метров, потом выбрались на дорогу и быстрым шагом заспешили к раскрывающейся темной громаде пирамиды. Недалеко от входа в нее им попался моложавый мужчина в одежде, напоминавшей римскую тогу. На безымянном пальце его правой руки красовался массивный перстень с искрящимся красным камнем.

— Вы к нам, молодые люди?

— Да, мы сюда. Я Аполлон Шойский, а со мной графиня Варвара Миркова, Первая королевская фрейлина, а в недалеком будущем, я надеюсь, герцогиня Лусонская.

— Да ну тебя… — засмущалась Варвара.

— Добро пожаловать. У вас, великий герцог, приглашение на сегодня?

— Да. Но я не герцог. Представьтесь, пожалуйста.