Джон Маррс - Пассажиры [litres]

Там была вирусная креза для сбора денег и привлечения внимания к благотворительности в пользу душевного здоровья. На участников выплескивали ведра воды, а затем высыпали мешки муки, чтобы сотворить «липкого снеговика».

– Со мной такое сделают только через мой труп, – проворчала под нос Хайди, глядя, как подруга выковыривает из волос липкие комки клейстера. И вдруг углядела имя «Сэмюэл Коул» на теге к ролику под заголовком «Люди, которые тоже могут быть вам интересны».

Это ее озадачило. Через несколько месяцев после женитьбы Сэм с большущим ажиотажем дезактивировал все свои учетные записи в соцсетях.

– Эти компании знают о нас слишком много, – стенал он. – Мне от этого не по себе. И потом, мне некогда читать о чужих жизнях, пока едва хватает времени на щепотку собственной.

С этим Хайди поспорить не могла. Однако Сэм мог и не сообразить, что, хотя его профиль в «Фейсбуке» больше не активен, это не мешает другим пользователям вешать на него теги.

Из чистого любопытства Хайди щелкнула на его имени, и появилась цепочка миниатюрных превьюшек видео. Все их загрузила Джози Коул, и к каждой было приаттачено имя Сэма. Хайди не припоминала ни одного родственника с таким именем – по крайней мере, среди тех, с кем знакома. Первое видео показывало ее мужа с какими-то неизвестными мальчиком и девочкой. Они с хихиканьем окатили его из чашек водой, а потом засыпали мук о й.

– Я липкий снеговик и номинирую Эндрю Уэббера и Даррена О’Салливана, – пролепетал Сэм.

– Хочешь полотенце, папочка? – перебила девочка.

– Да, будь добра, – отозвался Сэм.

Хайди окостенела; должно быть, ослышалась. Перемотала ролики и посмотрела снова. «Папочка», – сказала девочка. Воспроизвела снова. И снова. И снова. Хайди повторяла это слово одновременно с ребенком. «Папочка».

Чушь какая-то. «Человек на экране не может быть Сэмом», – думала она. Проиграла видео с половинной скоростью, взглядом препарируя каждый аспект его наружности. Но и лицо, и фигура, и наметившееся брюшко, и рисунок волос на груди, повадки и голос были точь-в-точь как у Сэма. Но как такое может быть? Будь у него семья до их знакомства, она бы уже знала. Впрочем, видео совсем свежее, потому что в нем Сэм выглядит, как сейчас. «Может, у него идентичный близнец, о существовании которого ему неизвестно?.. Нет, вздор». Как, впрочем, и считать человека на экране своим мужем…

Ракурс не позволял разглядеть татуировку с именами Бекки и Джеймса на левой руке Сэма. Хайди нервно перешла к другим роликам, тоже помеченным его именем. Они показывали тех же двоих детей в саду, только на этот раз с ними была женщина. А в предпоследнем ролике Сэм обнял ее рукой за талию, прежде чем поцеловать в губы. Хайди поразило сходство женщины с ней – от прически до улыбки. А в последнем ролике вся семья отдыхала в кемпинге, в котором Хайди тотчас признала тот самый в Олдборо, где они с Сэмом встретились впервые.

И когда он вытянул руку для равновесия, шагая по галечному пляжу, величайшие опасения Хайди сбылись. Руку украшала татуировка. Другого объяснения быть не могло. У Сэма есть вторая семья.

Планшет Хайди упал на пол. Работа в полиции приучила ее рассматривать все улики, прежде чем прийти к заключению, и никогда не давать эмоциям брать верх. Она сделала глубокий вдох. Надо относиться к Сэму как к любому другому подозреваемому.

Обеспокоенно проиграла каждое видео из «Фейсбука» еще раз, стремясь узнать о Джози Коул побольше. Сопоставила даты загрузки роликов с цифровым семейным календарем на стене кухни. Каждый раз, когда один из них появлялся в «Фейсбуке», Сэм работал вдали от дома. Три-четыре раза в неделю он ночевал в недорогом пансионе в Галифаксе, неподалеку от конторы. По крайней мере, так он говорил, и до сих пор у Хайди не было оснований подвергать это сомнению. Она приказала виртуальному онлайн-ассистенту обзвонить все зарегистрированные пансионы и узнать, регистрировался ли он там. Ни в одном Сэм не объявлялся. Должно быть, вместо того разыгрывал с Джози Коул счастливое семейство…

Но почему она пользуется фамилией Сэма? Хайди наведалась на страничку Джози в «Фейсбуке», но та закрыла остальную информацию для общего просмотра. Хайди пришлось расширить рамки поиска и вызвать такси.

– Я думала, ты сегодня с детьми, – заметила детектив-сержант Бев Саксон, когда Хайди протиснулась мимо нее в двери отдела угрозыска.

– Надо заняться канцелярской работой, хотела начать пораньше, – невозмутимо ответила Хайди.

Дождавшись, когда офис опустеет, она принялась прочесывать базы данных национальных идентификационных карт и национального компьютера полиции, чтобы узнать о Джози побольше.

Узнала, что Джози – домохозяйка и мать, на год моложе Хайди и подрабатывает в административном отделе местной баптистской церкви. Палец Хайди нерешительно нажал на пиктограмму семейного положения. Джози Хармон обручилась с Сэмюэлом Коулом через десять месяцев после того, как он заключил узы с Хайди. Его же имя значилось в свидетельствах о рождении обоих детей; он даже продублировал имена детей, которых нажил с Хайди.

Попирая очередные правила, регулирующие использование полицейских данных, Хайди ради собственных нужд использовала протокол по терроризму в качестве предлога для доступа к деловым счетам Сэма. Там она открыла, что он оплачивает из дивидендов совместную закладную на его имя и имя Джози. Имелись также совместные кредитные карты и два банковских счета. Поиск показал, что его бизнес расквартирован в Шеффилде, а вовсе не в Галифаксе, как утверждал Сэм.

Хайди сгорбилась в своем кресле, пытаясь переварить то, что узнала. Уйма аспектов их брака прояснилась единым махом. Вот откуда недоверие Сэма к соцсетям и его нежелание не брать отпуск более чем на несколько дней кряду; его рождественские визиты к матери в Алагарви, всегда в одиночку… Порой по возвращении из Галифакса на нем были надеты вещи, которых Хайди у него прежде не видела. Большинство вечеров, которые Сэм проводил дома, он скрывался за закрытой дверью спальни, чтобы отвечать на телефонные звонки «по работе». «Все это время ты разговаривал с ними. Ты разговаривал с другой семьей под нашим кровом».

Хайди разрывалась между яростью и замешательством, но была слишком зла, чтобы потратить на Сэма хоть слезинку. Много раз за следующие несколько дней она была на волосок от того, чтобы позвонить ему и, накричав, потребовать выложить правду. Но человек, способный скрыть от жены вторую семью, поднаторел в искусстве обмана. Хайди не могла рассчитывать на его честность, а ее честности он не заслуживает. И когда Сэм под конец недели вернулся домой из Галифакса, она не обмолвилась о своем открытии ни словечком.