Саймон Морден - Билет в один конец [litres]

У него осталось несколько хомутов для кабелей. Один он обмотал вокруг запястья Марси и туго затянул его, второй пропустил через первый, чтобы привязать ее к лонжерону. Затем Фрэнк проделал то же самое с ее щиколоткой. Он посмотрел на лицо Марси сквозь подтеки рвоты, которой было забрызгано изнутри стекло шлема. Глаза у нее были закрыты. Она не подавала признаков жизни.

У Фрэнка не было времени переживать. Нужно как можно быстрее отвезти Марси назад и надеяться на то, что Алиса сотворит какое-нибудь волшебство. Даже на то, чтобы забраться на сиденье, ушло десять секунд, которых у Фрэнка не было. Он решил не связываться с ремнями безопасности. Крепко вцепившись в рулевое колесо, Фрэнк нажал до отказа акселератор. Металлические трубы каркаса передали вибрацию оживших двигателей, покрышки вгрызлись в грунт. Багги покатил вперед.

Фрэнк увидел впереди спускаемый аппарат. Аппарат увеличивался в размерах, стали видны детали. До него было ехать считаные минуты. Фрэнк не мог обернуться, чтобы посмотреть на Марси. И даже чтобы просто сказать, по-прежнему ли она привязана к раме. Багги оснащен видеокамерами, обеспечивающими задний обзор, однако их установку и подключение оставили на потом.

В груди у Фрэнка поднималось знакомое чувство. Чувство беспомощности, неспособности сделать что-либо, чтобы изменить ситуацию, будучи обреченным смотреть, как…

…как умирает человек, который ему небезразличен, за которого он отвечает.

И сейчас Фрэнк даже не мог никого убить, чтобы это исправить.

Багги вел себя по-другому, нежели на Земле. Он буквально парил над поверхностью, взлетая в воздух всякий раз, когда Фрэнк наезжал на гребень, а каждое столкновение с большим камнем приводило к тому, что колесо на какое-то мгновение теряло контакт с грунтом. Быть может, все было бы иначе, если бы он не гнал с такой скоростью. Ему приходилось бороться с рулевым колесом, постоянно подправляя направление движения, словно он участвовал в ралли.

Стиснув зубы, Фрэнк полностью сосредоточился на управлении багги.

– Алиса! Я уже совсем близко. Я уже почти на месте!

– Как только доберешься сюда, сразу же заходи внутрь. Ты меня понял? Я сама займусь Марси.

– Я могу нести ее на руках.

– Фрэнк, у тебя не осталось воздуха. И я не хочу, чтобы у меня на руках были сразу два пациента и мне нужно было решать, кем из них заняться в первую очередь. Я здесь врач, и это приказ.

– Я не обязан делать то, что ты говоришь.

– Ты это сделаешь, если хочешь жить.

До спускаемого аппарата осталось тридцать секунд. Двадцать. Десять.

Фрэнк подогнал багги к самому трапу и только тут сообразил, что шум, наполняющий его слух, был сигналом тревоги, настойчивым, непрерывным. Наружный люк шлюзовой камеры был открыт, и кто-то уже стоял наверху трапа и ждал Фрэнка.

– Алиса? Это ты?

– Фрэнк, быстро поднимайся! Проходи сюда!

Фрэнк выбрался с сиденья. Руки у него онемели, кисти гудели от тряски по пересеченной местности. Он не мог ни за что ухватиться. Для него оказалось практически невозможным пролезть по открытой раме багги, и он кое-как сполз, а может быть, свалился на землю.

Алиса подхватила его, поставила на ноги и, подталкивая в спину, помогла ему подняться по трапу.

– А как же Марси?

– Я же сказала, что сама ею займусь.

Подведя Фрэнка к входному люку шлюзовой камеры, Алиса с силой толкнула его внутрь. Пролетев вперед, он наткнулся на противоположный люк, а Алиса, просунув руку внутрь, нажала на кнопку. Наружный люк начал закрываться.

– Марси?

Алиса снова оттолкнула его к противоположной стене. Пока люк еще не закрылся до конца, она стояла на пороге, преграждая Фрэнку дорогу к выходу. Когда щель стала слишком узкой, она отступила на наружную платформу, и люк закрыл Фрэнка внутри.

– Что ты делаешь?

– Спасаю тебе жизнь, безмозглый идиот!

– Но Марси…

– Она мертва, Фрэнк. Она мертва уже пять минут. Ее не оживить.

– Но…

– Никаких «но». Уж я-то знаю, как выглядят мертвые. У нее остановилось сердце, и она перестала дышать. Мне потребуется пять минут, чтобы занести ее внутрь, еще пять минут, чтобы снять с нее скафандр, прочистить ей дыхательные пути, вколоть адреналин и только потом начать сердечно-легочную реанимацию.

Скафандр Фрэнка продолжал недовольно гудеть, но характер звука изменился, как только шлюзовая камера начала заполняться воздухом.

– А ты – у тебя начинается кислородное голодание. Ты потерял способность рассуждать, поэтому, как только давление выровняется, ты должен открыть свой скафандр. Понял?

Внутренний люк шлюзовой камеры открылся, и Фрэнк, не удержавшись, повалился вперед на пол, прямо к ногам Брэка.

– Ты слышал, что сказал врач. Открывай скафандр!

Фрэнк, по-прежнему на четвереньках, открыл панель управления. У него перед глазами все расплывалось. Он ничего не видел.

– Я не…

– Господи, Киттридж, ты уже самых простых вещей сделать не можешь!

Фрэнк заморгал. На экране из всех квадратиков горел только один. Остальные не горели. Он ткнул в него пальцем, надеясь, что сделал правильный выбор.

Щелчок, жужжание. Первые намеки на прохладный свежий воздух, проникающий к вспотевшей спине и слезящимся от рези глазам.

Люк шлюзовой камеры снова открылся, и вошла Алиса. Она подняла Фрэнка в сидячее положение, затем с вызовом шагнула к Брэку.

Тот отвернулся, уставившись на экраны.

– Подлатай его. Сделай все, чтобы завтра он смог снова тронуться в путь, – сказал он. – И размораживай следующего. Нам нужно двигаться дальше.

[Внутренний меморандум: проект «Спарта» Бруно Тиллеру, 07.03.2039 (расшифровка с бумажной копии)]

Мы предлагаем вам не воспринимать это как проект колонизации. Скорее это учебный полет. Если учесть, что в этой миссии все будет впервые, мы предсказываем, что потери будут умеренными. Скорее всего, будут совершены ошибки. Оборудование не будет функционировать. Не все члены экипажа останутся в живых. То есть вам следует быть готовым к тому, что один, а то и два члена экипажа (двадцать пять (25) процентов) станут жертвами несчастных случаев, результатами которых явится смерть или тяжкие телесные повреждения – столь высокий риск, если об этом станет известно, существенно сократит круг потенциальных кандидатов.

Принимая в расчет то, что в этом случае нам предстоит потерять ценных сотрудников «Ксеносистем», имеющих друзей и родственников, а также то, что стоимость судебных издержек и компенсационных выплат неминуемо съест все наши накопления – которых могло бы хватить еще на одну марсианскую базу, – я собираюсь предложить радикальное решение.

«Ксеносистемы» восемнадцать (18) месяцев назад приобрели компанию под названием «Паноптикум», отвечающую за вопросы безопасности. Среди заказов «Паноптикума» контракт, заключенный с Управлением исправительных учреждений штата Калифорния на обеспечение работы четырех тюрем. Это открывает перед нами возможность совершенно законным способом отправить на Марс заключенных и использовать их там в качестве рабочей силы. Я уже получил предварительное заключение, что такое в принципе возможно, если мы обозначим Марс как исправительное учреждение.