Лариса Петровичева - Ведьма Западных пустошей [СИ]

— Надо же! Цветное…

Похоже, призраки раньше были серыми тенями. Аделин смотрела, не в силах отвести взгляд. Пусть хоть так, с артефактом, который усилила ее магия, но добрая хорошая девушка сейчас была живой. Вот рядом с ней остановился экипаж — черно-красный размытый силуэт. Вот открылась дверь, и Вера обернулась, и на ее губах расцвела улыбка.

— Нет, — прошептала Аделин, словно могла что-то исправить и как-то остановить пятую жертву. — Нет, Вера… — голос окреп, и она отчаянно воскликнула, уже понимая, что это напрасно: — Нет, стой!

Человек, сидевший в экипаже, протянул к девушке руку, окутанную сиреневой дымкой — девушка оперлась на нее и за мгновение до того, как призрак Веры растаял, Аделин увидела золотую вспышку в этом дымном мареве. Мелькнула оскаленная пасть, лев, поднявшийся на задние лапы, пряди пышной гривы.

— Запонка… — выдохнула Аделин, глядя Бастиану в глаза. — Вы ее видели?

Он нахмурился. Посмотрел одновременно озадаченно и радостно.

— Нет. Что за запонка?

— Золотая, со львом, — ответила Аделин, не в силах выпустить руки следователя, и спросила с отчаянной надеждой: — Это ведь улика, да?

— Еще какая, — изувеченное лицо перед ней дрогнуло от победного торжества, и над Аделин сомкнулся занавес обморока.

— …сильный молодой мужчина, обеспеченный, с собственным экипажем. Золотые запонки со львом, возможно, это герб его дома.

Аделин казалось, что она плывет. Вот лодка — плавно качается на волнах, словно колыбель, а над ней высоко-высоко раскрыт зонт неба, и по глубокой синеве неспешно скользят завитые кудри облаков.

— Мы, вашбродь, тут все на коленках исползали, — пробасил знакомый голос офицера Бруни: тот мог рыкнуть так, что галки падали с веток. Откуда он только взялся в ее лодке? Волны мягко качали Аделин, вселяя в нее давно забытое умиротворение — она закрывала глаза, открывала, видела небо. Вот пролетела чайка, вот мелькнула растрепанная косица быстрого дождя. — Все экипажи облазили, вот я лично, вот этими руками в них ковырялся. Ни следа, ни ниточки. Пачку смех-травы нашли, это было дело. Ну так сдали по описи. Владельцу внушение для первого раза.

— Красно-черный экипаж, — уточнил Бастиан, и Аделин вдруг обрадовалась тому, что он здесь. Если бы ей несколько дней назад сказали, что она, ведьма, будет рада инквизитору, чьей физиономией можно кошек в переулках распугивать, Аделин лишь помахала бы рукой над головой, показывая, что это полный бред.

— Так все они красно-черные, — ответил Бруни. — Мода такая, чтоб ее.

— А ведь я где-то видел такие запонки, — задумчиво произнес господин Арно, и Аделин подумала, что ее, должно быть, принесли в участок. Что за странный и долгий день — утром Уве сбежал из дома, еле нашли, теперь вот это.

— Список обеспеченных молодых мужчин, — сухо сказал Бастиан. — Скрупулезный обыск в домах по списку.

Полицмейстер рассмеялся.

— Будет скандал: наши благородные господа и так уже злы на полицию. Мало того, что убийца до сих пор не пойман, так их еще и смеют подозревают в его грехах. Ну да ничего, покричат и перестанут.

— Пусть злятся еще и на инквизицию, — буркнул Бастиан и добавил: — О, вот и все.

Кажется, он вздохнул с облегчением. Лодка исчезла, превратившись в больничную койку, затянутую белым полотном, синее небо стало высоким серым потолком. Мир обрел устойчивость, и Аделин увидела, что лежит в больничной палате. Бастиан сидел на краю койки, придерживая ее за запястье. Полицмейстер и офицер Бруни стояли чуть поодаль.

— Здесь совещание? — спросила Аделин: ей даже удалось улыбнуться. Господин Арно тоже расплылся в улыбке: Аделин вдруг подумалось, что отец смотрел на нее точно так же, когда она выздоравливала после болезни.

— В определенном смысле, — ответил он. — Вас соединило в цепь с господином следователем, разделять до определенного момента было нельзя. Он позвал нас сюда.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался Бастиан и поспешил объяснить так, будто во всем была его вина: — Ваши нервные узлы не выдержали артефакта. Но сейчас уже все в порядке.

Аделин попробовала сесть, и Бастиан выпустил ее руку. Почему-то ей показалось, что он не хотел этого делать. «Показалось», — сердито подумала Аделин и, откинувшись на подушку, сказала, глядя на полицмейстера:

— Запонки с золотым львом. Крупные, тяжелые. В какой-то момент я увидела их очень отчетливо.

Господин Арно кивнул, а Бастиан добавил:

— Нет, обысков не нужно, мы спугнем его, и он избавится от запонок. Он не должен узнать, что мы их выцепили. Сколько в городе ювелирных магазинов?

Он поднялся и сделал несколько шагов по палате, словно ходьба помогала ему сосредоточиться. Аделин неожиданно обратила внимание на то, какие у него изящные длинные пальцы, словно следователь был не инквизитором, а музыкантом.

— Всего один, — ответил полицмейстер. — Плюс лавочка Моше. Он сам делает почти все свои украшения.

— Что ж, я их навещу, — улыбнулся Бастиан, и Аделин вдруг поняла, что почти не замечает его шрамов. В следователе таилось нечто гораздо важнее уродливого лица — когда она подумала об этом, то ей сделалось непередаваемо стыдно. А Бастиан добавил:

— Кстати, господин Арно, а почему до сих пор нет некоего подобия карантина для девушек? Вчера и сегодня я видел, что они спокойно себе гуляют, хотя им нужно сидеть взаперти, да под охраной верных слуг.

Полицмейстер только руками развел.

— Говорили, господин Беренгет, тысячу раз говорили! Невинных дев под замок, если не хотите их потом хоронить! Но попробуй кого удержи, особенно если родители говорят, что полиция им не указ. И особенно если у Леопольда новая коллекция тканей и платьев! А еще Акслин Верт приезжал на гастроли, весь город на концерты приходил. Да и погода, собственно… Так и шепчет, что надо прогуляться.

Да, благородные господа Инегена твердо считали, что будут подчиняться лишь собственным желаниям и правилам — таковы были их многовековые принципы, которые за несколько дней не отменить. Может быть, это вообще особенность человеческой природы: быть свято уверенным, что все плохое произойдет с соседом, а не с тобой. Бастиан вздохнул и сказал:

— Что ж, я подумаю об этом. Навешу хотя бы маячки, пусть показывают местонахождение на карте. Это-то родители позволят?

Господин Арно кивнул.

— Если вы прикажете, то позволят. Вы из столицы, к вам больше уважения. И страха.

На том и порешили. Когда полицмейстер и офицер Бруни распрощались с Аделин и покинули палату, Бастиан снова сел на край койки и негромко спросил:

— Как вы себя чувствуете, Аделин?

Аделин прислушалась к себе.

— Хорошо, — ответила она. — Но волнуюсь за брата.