Лариса Петровичева - Ведьма Западных пустошей [СИ]

Они пробежали по лесу, вырвались к мосту через чахлую речушку, и дальше тропинка превратилась в полосу препятствий, выставляя под ноги Бастиана то камень, то корень, то ком земли. Бастиан перепрыгивал через них и бежал, сердце его билось ровно, солнце разбрызгивало пятна света сквозь ветви, и Бастианом овладело желание победить. Обойти отца, показать ему, что он учился не напрасно, что он может справляться не только с этой неровной тропинкой, но и с остальными трудностями и бедами.

Он смог обойти Альвена Беренгета только через полмили, но не успел этому обрадоваться: прямо перед его лицом сверкнуло серебро дальневосходного метательного ножа, выбило кусочки коры из сосны. Бастиан не остановился — сейчас нельзя было останавливаться. Начиналось самое интересное.

Танец асассинов был действительно танцем — быстрым, невесомым, изящным, с той только разницей, что оба партнера были вооружены и стремились выпустить друг из друга внутренности с максимальной быстротой и изощренностью. Солнечные лучи отплясывали на изогнутых лезвиях ножей, Бастиан двигался, стараясь увернуться и нанести удар, но раз за разом поражал только пустоту.

Он разозлился. Через несколько минут он почти пришел в бешенство. И, когда наконец танец прекратился, и Бастиан увидел, что прижимает нож к яремной ямке отца, ему стало так легко, что он готов был взлететь. Нахлынувшее счастье и радость от победы опьянили его сильнее крепкого восточного вина.

— Вот и все, — сказал Бастиан. — Кто победил?

— Ты, малыш, — с плохо скрываемой радостью откликнулся отец. — Ты победил, и я тобой горжусь.

В следующий миг Бастиан наконец понял, чем было это серебряное пятнышко, которое он видел краем глаза, когда задавал свой вопрос. Отец едва уловимо держал свой нож возле его нижнего века: когда Бастиан осознал это, ему сделалось настолько стыдно, что он с трудом мог дышать.

Он не помнил, как убрал лезвие, и как отец отвел от его лица свое. Просто вдруг понял, что сидит на земле, привалившись спиной к теплому сосновому стволу, и лицо горит от стыда и разочарования в себе так, словно действительно готово было вспыхнуть.

В тот миг Бастиан готов был расплакаться от разочарования и обиды на самого себя. Удержало лишь то, что однажды он пообещал, что не будет плакать при отце.

— Холодный ум, — произнес Альвен Беренгет, глядя Бастиану в глаза. — Это единственное, что поможет тебе победить, малыш. Никогда не забывай об этом. Я в самом деле очень тобой горжусь. И всегда буду гордиться.

Он протянул Бастиану руку и, дотронувшись до его пальцев, Бастиан снова увидел, что летит сквозь мрак прохода в пространстве.

— И не забывай о последнем сюрпризе. У твоего соперника он всегда будет, — услышал он слова отца, и тьма вышвырнула его на деревянные доски.

Альвен прокатился по ним, поднялся на ноги, за несколько мгновений охватив картину: причал, кораблик-летунок на артефактах мягко покачивается на волнах, Гален Дасти замер возле сходней. Все-таки Дасти, недаром Бруни его подозревал…

Аделин стояла рядом с Максом Моро, и казалось, будто ее руки и тело стянуты невидимой сетью. Впрочем, нет: Бастиан уловил, как Аделин едва заметно шевельнула пальцами правой руки. Старший сын Лесного принца смотрел равнодушно и спокойно, словно ждал, когда же Бастиан соизволит добраться к ним. «Жива, не ранена, все в порядке», — подумал Бастиан и сказал:

— Я знаю, кто вы. Вы дети Эдвина Моро, которые мстят за смерть отца.

Дасти усмехнулся. В нем не было ни капли магии, лишь равнодушие и жестокость. Как он жил до того, как смог подняться и стать хозяином издательского рынка? А ведь сейчас готов все бросить и уплыть отсюда подальше, если судить по кораблику. Начать все заново и на новом месте, сколько раз им приходилось так поступать?

Бастиан понял, что говорить надо именно с Дасти. Макс Моро слишком безумен для любых переговоров.

— Я говорил! — рассмеялся Макс. — Я тебе говорил, что Бастиан-уродец способен видеть.

Дасти усмехнулся.

— Раз так, значит, понимает свою вину, — ответил он.

Бастиан быстро и цепко посмотрел по сторонам, окончательно определяясь с тем местом, куда забрали их с Аделин. Они находились на одном из бесчисленных островков Андворского архипелага, если судить по разлапистой яркой зелени. Недалеко от Южного хвоста, кстати.

— Альвен Беренгет расследовал смерть Эдвина Моро, — проронил Бастиан. Он чувствовал, что дети Лесного принца хотят поговорить — наконец-то поговорить о том, что рвало их души! — что ж, он готов. Пока не надо ничего требовать, не надо приказывать отпустить Аделин или торговаться. Надо просто сделать вид, что игра идет по их правилам. — И его вина в том, что он лишь подтвердил самоубийство. А вы считаете, что это было преднамеренное убийство.

Аделин издала едва слышный вздох, и на мгновение Бастиан испугался, что ей больно. Казалось, на ее лице были только одни глаза — потемневшие, распахнутые, наполненные тем отчаянием, которое Бастиан видел в них в день казни. Он тотчас же укротил свой страх, снова укрыл себя непробиваемым ледяным панцирем спокойствия. Любое волнение сейчас могло погубить их обоих.

— Он действительно понимает, — заметил Макс. Дасти кивнул.

— И вы не всегда использовали магию, верно? — осведомился Бастиан, не сводя взгляда с Дасти. — Вы увидели листовки в типографии, поняли, что лицо вашего брата больше не тайна, и решили, что пора атаковать?

Дасти усмехнулся и устало прикрыл глаза.

— Ваша мать продала вас рабовладельцам, — сказал он. — Они изрезали вас и заставили плясать за краюху хлеба, чтоб зеваки на вас таращились. Вы жили в грязи и хотели подняться, — гудение артефакта корабля на мгновение стало громче и насыщеннее; левая бровь Дасти едва заметно дрогнула. — И мы хотели того же самого. Жить под своим именем. Не голодать. Знать, что отец был не алчной сволочью, а хорошим человеком, которого обманули. Его вина была только в том, что он доверился лжецам. Друзья убедили его вложить деньги в авантюру и разорили сразу же, как только он это сделал. Вот и все.

— Какую выгоду они получили? — спросил Бастиан. — Хейм Геверин, Робер Эквели, Жером Мин, Байн Гетт, Андреа Левек… Что им дала смерть вашего отца?

— Перекроили сферы влияния, — произнес Макс. — Поделили то, что осталось от королевства Лесного принца. Скупили по дешевке имущество. И очень хорошо поднялись потом. Все ведь успокоилось. И лесопилка снова заработала…

— Правда, владел ею уже Геверин, — усмешка Дасти казалась ненастоящей, словно намалеванной на его лице. — А мы с матерью скитались.

— И вы решили отомстить им всем, — Бастиан улыбнулся краем рта. — Унизить и растоптать, отнять честь и жизнь. Как они поступили с вами и Эдвином Моро.