Карина Демина - Юся и эльф [СИ]

К удивлению своему заклинание сработало.

Глаз потух. А котик завалился набок.

— Помой его сначала, — посоветовала я сестрице.

А спустя полчаса обнаружила себя стоящей у корыта. Вот никогда не могла понять, как это у нее получалось?

— На голову лей аккуратно, — Грета была рядом, выполняя самую ответственную часть работы: она держала бессознательному котику голову. — Чтобы в уши не попало… а то ведь с отитом баллы снимут… и вообще, может, ты ухо зашьешь?

Шить там было нечего.

Котика мы мыли долго, да и то я не была уверена, что удалось вымыть всю грязь.

— А теперь клади его на стол! — Грета от нетерпения приплясывала. Что и говорить, эксперименты моя сестрица любила всей душой, мне же оставалось радоваться, что ныне экспериментировать будут не на мне. — Он точно спит?

— Точно.

Пустую глазницу я промыла.

И клещей поснимала, хотя и не сомневалась, что обработки Гретиной мазью они точно не выдержат…

— Знаешь, — Грета наносила свое чудо-средство щедрым слоем, — я вот что подумала… давай назовем его Барсиком?

— Зачем?

— Ну… надо же как-то его назвать… а Барсик — это самое что ни на есть кошачье имя… слушай, а морду мазать?

— Не знаю.

Барсик спал.

— Если не мазать, то… как-то не так выйдет, — Грета с сомнением осматривала кошачью морду. И я, подумав, согласилась, что да, выйдет определенно как-то не так… пушистый кот с плешивой мордой.

— Мажь. Только аккуратно.

— И без тебя знаю…

Следующие два дня прошли в благословенной тишине, что не могло не насторожить. Грета самозабвенно улучшала состав зелья, желая не только восстановить бедному Барсику шерсть, но и придать ей необычный окрас. И на сей раз вдохновение накрыло сестрицу с головой.

Я не мешала.

Признаться, я старалась вовсе не показываться на кухне, поскольку вид ее, разгромленный, наполненный разнообразными ароматами, ни один из которых не способствовал аппетиту, ввергал меня в тоску… а еще и деньги закончились.

Они вообще имели обыкновение заканчиваться как-то слишком быстро. И хотя тетушкины уроки прикладной экономии не пропали даром, но даже она, женщина во всех смыслах достойная, не умела обходиться вовсе без денег.

А крупы, той самой, ненавистной перловой, почти не осталось.

И муки. Не говоря уже о яйцах, масле и молоке, которое в скором времени грозило перейти в разряд предметов роскоши. Все шло к тому, что рано или поздно, но мне придется покинуть пока еще уютный — запахи с кухни уже просачивались на второй этаж — домик и заняться поисками работы.

Естественно, мысль об этом не успокаивала.

И когда раздался стук в дверь, я с надеждой подумала, что работа сама меня нашла…

Не работа.

За дверью стоял эльф.

Тот самый.

Как же его… Тинтониэль… Танитониэль… или еще какой-то там «эль»? Не суть важно, главное, что делать этому «элю» в нашем захолустье было совершенно нечего.

— Здравствуйте, — сказал он низким голосом, от которого у меня волосы на затылке зашевелились. Или не от голоса, но от какого-нибудь котикова подарка?

Думать о блохах не стоило, потому что шевеление моментально перешло в зуд.

— И вам доброго дня.

Я сцепила руки в замок, сдерживаясь, чтобы не запустить их в волосы.

Это не блохи.

Не блохи!

Сила воображения… оно у меня живое без меры!

Может статься, что и эльф мне примерещился. Я закрыла глаза и пребольно ущипнула себя за руку, это, по слухам, спасало от галлюцинаций, но увы, не в моем случае.

Эльф не исчез.

И не поблек даже. Он стоял на пороге, окутанный солнечным светом — надо же, лето пришло, а я и не заметила — прекрасный, как эклер, сожранный в полночь… и столь же недоступный, поскольку эклеры давно уже были в списке предметов роскоши.

Эльфа я бы охотно к оному списку присоединила.

Он молчал.

Я тоже.

— Извините, — наконец, заговорил Эль, — за беспокойство, но я являюсь уполномоченным представителем общества защиты животных.

Он замолчал, а я поняла, что котика эльфу показывать нельзя.

Не поймет.

В прошлый раз, когда я все же вынуждена была заглянуть на кухню — меланхолия меланхолией, а голод голодом — котик лежал на кухонном столе, прикрученный к нему остатками пледа. Голову и тело несчастного покрывал толстый слой мази, которая местами засохла и растрескалась.

Я молчу уже о запахе.

— Поступил сигнал, — меж тем продолжил Эль, глядя на меня со столь искренним сочувствием, что я сразу остро осознала собственную никчемность, — что на территории этого дома проводят запрещенные эксперименты над животным…

Я сглотнула.

Почему-то живо представилось здание городской управы… и очередной штраф, оплатить который нам нечем… а может, если эльфы сочтут котика особо пострадавшим от Гретиной заботы, то и не штраф, а сразу тюрьма.

Каторга.

Жизнь моя никчемная промелькнула перед глазами.

А руки сами попытались захлопнуть дверь.

Но Эль, верно, был готов к подобному развитию событий. Он выставил ногу, и на дверь налег всею своею немалой эльфийской статью. Надо же… а выглядел таким прилично-хрупким.

— Я обязан войти!

— Вы не можете войти! — я бы отвесила эльфу пинка, но как знать, не воспримет ли он пинок еще одним оскорблением.

Денег на штраф не было.

Ни монетки.

— Вы не понимаете…

— Это вы не понимаете… — мы боролись с дверью, я пыталась толкать ее, эльф — отталкивать… а двери-то исполнился не один десяток лет. Петли, если тетушке верить, еще мой прадед вешал. И стоит ли удивляться, что именно они сдались первыми.

Дверь хрустнула и покосилась.

— И-извините, — сказал эльф, пунцовея левым ухом. Но ручки, паскуда этакая, не выпустил.

— Не извиню, — я сдула темную прядку. Волосы опять растрепались, и теперь я смотрела не то на Тиниэля, не то на Тариэля, не то еще на кого-то сквозь густую челку. — Что вы себе позволяете! Ломитесь в дом к приличным девушкам и…

И мысль, пришедшая в голову, была совершенно безумна.

Но сработать могла.

— Грета! — крикнула я, надеясь, что увлеченная экспериментом сестрица все же услышит. — Сюда иди!

Имя это, похоже, вызывало у эльфа не самые светлые воспоминания. Он вздрогнул. А уж когда появилась Грета…во всей красе, точнее в рабочей хламиде, густо заляпанной новым составом, который помимо тошнотворного запаха и вид имел такой же — бледно зеленый, комковатый.

Честно говоря, он напоминал мне блевотину, но…

Что я в алхимии понимаю?

— В-вы? — слегка заикаясь, произнес эльф. И в ручку вцепился, но уже, кажется, с единственным желанием — дверь закрыть.

— Я, — Грета зарозовелась и, шмыгнув носом, спросила: — А вы ко мне?

— Н-нет! У вас… у вас права нет ко мне приближаться! — он пятился, выставив перед собой дверь, будто бы она могла защитить его от сестрицы. Правда, та ныне была на диво смирна.