Карина Демина - Юся и эльф [СИ]

А вода с эльфийского шелка скатывается.

В общем, слюны нужно много.

Или крови.

Вот и посмотрим. Кровь использовать я не рискну, а вот слюны мне не жаль. Я сложила подштанники вдвое и, помянув всех богов сразу и отнюдь не с благодарственной молитвой, сунула кусок в рот.

— Что ты…

— Ни-че-го… молчи…

Говорить, слюнявя эльфийские подштанники, еще то удовольствие. Надеюсь, это хотя бы не зря и вообще… я старалась не думать, что со стороны выгляжу малость ненормально, что все эти байки могут оказаться байками, а я…

Я просто пережевывала плотную ткань, которая на редкость туго пропитывалась слюной. Однако я была упряма, а слюна… стоило представить пропущенный ужин, и слюны становилось достаточно.

— Они не очень питательны, — счел нужным уточнить Эль. — А булочки я съел.

Это он, конечно, зря, но… ничего, будет день, будут и булочки.

Я помяла подштанники, отметив, что они и вправду норовят прилипнуть. Что ж… из всех имевшихся в наличии вариантов, нынешний представлялся самым безумным, а потому определенно имел некоторые шансы на успех.

Сыпанув на шелк зеленой пылью, которая медленно расползлась по ткани, я набросила подштанники на иглу. Вот так… и дыру в боку тоже посыпала, щедро.

А потом поманила кота.

— Треснет — чучело сделаю, — пообещала я, но это так, скорее для самоуспокоения. Все равно не поймет. В темноте глаза маншула нехорошо блеснули, и даже подумалось, что чучело вполне могут сделать и из меня. Маншул аккуратно ухватил иглу.

Потянул.

Медленно так.

Очень и очень медленно. Умница моя лохматая… я придерживала ее, выползающую, пальцами, облепливая тканью.

Еще немного.

И еще.

Самую малость. Эль и дышать-то перестал, что было весьма разумно с его стороны. Я вот тоже старалась через раз, да и еще руки подло норовили дрогнуть, а пальцы вовсе утратили чувствительность, то ли от страха, то ли от зеленой жижицы, что облепляла шип.

Ничего.

Справимся.

Как-нибудь… мы вообще везучие… нас почти божество не сожрало и… и главное, думать о чем-то отвлеченном… например, о том, как матушке эльфячьей нажалуюсь, что драгоценного сыночка ее используют в сомнительных целях… и пусть сама ищет этих затейников.

А мне бы просто иглу вытащить.

И…

…почти уже.

Она казалась бесконечной, эта треклятая игла. И когда, слегка дрогнув, выскользнула-таки, я не удержалась, всхлипнула. И носом шмыгнула. И едва не разревелась, а маншул посмотрел этак, с упреком, мол, не стоит нервы зря тратить.

Ему-то хорошо.

У него нервы мертвые.

Он приоткрыл пасть и выплюнул длиннющую иглу, которая с легким премерзким звоном упала на пол. Покатилась, закружилась и лопнула-таки, выплеснув синеватую слизь, в которой плавали темные искры семян.

Мерзость.

А подштанники можно считать безвозвратно утерянными. Хотя… сомневаюсь, что Эль стал бы носить жеваные.

— Т-ты как? — поинтересовалась я, поежившись. А руки и вовсе спрятала за спину, скрывая мерзопакостную дрожь. Вот какой из меня некромант? Пальцы так дрожат, что простейшее заклятие выплести не сумею.

— Н-не знаю, — Эль прижал руку к боку. — Н-надеюсь, хорошо. Если… если в ближайшие сутки не умру, т-то у т-тебя п-получилось.

Сказано это было с явным удивлением. Впору оскорбиться этаким недоверием, но я и сама понимала — кажущаяся цельность и реальная — две большие разницы. И появись в этой игле хоть одна крохотная трещинка…

…а замужем мне уже и нравится начало.

Он готовит.

Посуду моет.

И крышу обещал починить. Нехорошо умирать, не выполнив обещание.

— А… — я подтянула к себе сумку, раскрыла ее, вытащила пару склянок. — Вот… кровеостанавливающее. И укрепляющее. Грета мешала…

Эль, кажется, слегка вздрогнул, но к чести его отказываться не стал. И правильно. Грета, может, и не отличается постоянством, но в зельях толк знает. Я протянула носовой платок. Почти, к слову, чистый. Эль принял.

Задрал рубаху.

Рана выглядела… да никак не выглядела, этакое махонькое пятнышко, которые и перевязывать-то стыдно. Капля крови выкатилась, да и застыла на коже.

— Все равно помажь, — велела я. — На всякий случай.

Спорить он не стал.

А я задумалась над тем, что, собственно, делать дальше. Лезть вниз, где Эль услышал воду, не стоит по определению. На вторую операцию у меня нервов не хватит, равно как и подштанников не осталось.

— Вниз не пойдем, — озвучила я очевидную мысль. — Попробуем выбраться…

…а вот с кольцом, которое я подрядилась принести, что-то надо придумать.

На всякий случай я встала и обошла зал. Не поленилась заглянуть в недоделанные саркофаги, убеждаясь, что помимо пыли в них ничего интересного. Поискала по углам и даже в букеты нос сунула, но… никаких колец, не считая того, что выглядывало из потолка, явно предназначенное для увесистой люстры. Однако подозреваю, что имелось в виду вовсе не оно.

До него попробуй-ка доберись.

А доберешься, так еще и выковырять из камня надо…

Маншул заворчал. А я мне вдруг стало не по себе… такое вот мерзковатое ощущение чужого взгляда. И главное, прелюбопытного такого.

Я крутанулась.

И…

— Выходи, — зачарованный камешек никуда из кармана не делся.

— Злая, — пожаловались из темноты тоненьким голосом. — Я тебя съем.

— Я невкусная.

— А я не привередливая.

— Ну, если только так… может, просто поговорим? — я всматривалась в темноту, но тьма меня забери, не чувствовала опасности. Присутствие — да, и то, что присутствовало рядом существо, к миру живых не относящееся, тоже… но опасности — нет.

— О чем? — оно определенно заинтересовалось. — Сказку расскажешь?

— Если хочешь.

— А драться будешь?

— А нападать станешь?

Бредовый разговорчик, но лучше уж языком чесать, чем драться, тем паче, что, чувствую, бой будет недолгим и неравным, пусть и премного героическим. Но в герои я не рвалась.

— Драться не стану, — сказала я, скрестив за спиной пальцы, просто по детской привычке. Но нежить поверила, шагнула бочком, потянула воздух и сказала:

— А от вас храмом тянет…

— Извини, — я развела руками.

Храмом, стало быть? Это как, если то существо недовоплотилось и уж храмов ему точно не ставили.

— Есть теория, — Эль все еще держался за бок, — что боги воспринимают временной поток иначе.

— Умный, — то ли огорчилась, то ли напротив, восхитилась нежить.

— Это его просто по голове часто били, — я разглядывала хозяйку склепа, а в то, что склеп принадлежал именно этой… девушке? — сомнений не было. — Вот и поумнел.

Хрупкая.

Полупрозрачная кожа, светлые волосы, заплетенные в четыре косы… наверняка, это что-то да значит, но хоть убей, не знаю, что именно. Главное, в косы вплетены живые цветы, которым полагалось давным-давно истлеть, но незабудки с ромашками выглядели так, будто бы сорвали их только что.