Майкл Салливан - Коронная башня. Роза и шип (сборник)

– Поводов для смеха нет.

Вместо того чтобы водрузить свечу на корону короля, он быстрым движением кинжала отхватил указательный палец на правой руке Эксетера.

Констебль закричал, кровь закапала в воду фонтана.

Ройс зажег новую свечу и опять влез на статую.

– Гвен – особенный человек. Она добрая и хорошая – в отличие от меня. Но я думаю, она страдает всю свою жизнь. Страдает по вине людей вроде тебя, и Рэйнора Гру, и того моряка, что тянет сети на «Леди Банши». Вы все решили, что шлюх можно бить безнаказанно. Вы ошиблись.

Ройс установил очередную свечу и спустился вниз.

– Тебя привяжут к лошадиному хвосту, протащат через весь город и четвертуют!

– Вряд ли, – ухмыльнулся Ройс.

– Нападение на меня карается смертью!

Ройс посмотрел на обрубок пальца констебля, из которого часто капала кровь.

– Думаю, ты потерял не так много крови, чтобы страдать от галлюцинаций. Очевидно, ты что-то напутал. Я не нападаю на тебя. Я тебя убиваю.

Он вновь достал кинжал и без особых усилий, словно резал жесткое мясо, отсек второй палец на правой руке Эксетера. Тот снова заорал, забился в веревках и в конце концов затих, трясясь от ужаса.

– Касательно того, что меня поймают. Боюсь, придется тебя разочаровать. – На пальце было кольцо, и Ройс сунул его в карман. – Ты хотел знать, кто я такой. Полагаю, умный парень вроде тебя мог бы догадаться. Правда, мы весьма далеко от Колноры. И хотя я никогда прежде не убивал высокопоставленных аристократов, ты не мог не слышать про Вихря. – Он увидел, как при звуках этого имени Эксетер лишился последних сил. Его глаза вылезли из орбит, рот приоткрылся, лицо перекосилось. Он слышал. – Тебе действительно не стоило трогать Гвен.

Ройс провел клинком по бедру Эксетера, вспоров его, словно оболочку сосиски. Потом взял новую свечу.

– Ты не можешь меня убить! – завизжал Эксетер, а Ройс прикрепил свечу к лошадиному крестцу.

– Ошибаешься. Сам видишь, твоя кровь такая же красная, как моя.

– Нет, ты не понимаешь. Существует заговор. – Теперь Эксетер говорил быстро, но невнятно, выплевывая слова сквозь стиснутые зубы. – Я месяцы вел расследование, и Роза может обеспечить меня доказательством, которое нужно, чтобы раскрыть измену. Я думаю, она сможет опознать Сальдура как заговорщика, а возможно, и других участников. Если ты меня убьешь, я ничего не смогу сделать. Епископ Сальдур и его имперская церковь пытаются захватить это королевство. Уже погибли люди, канцлер Уэйнрайт и жена нового канцлера. Следующим будет король, а за ним – его сын! Если ты убьешь меня, король – покойник. Меленгар – и весь Аврин – погибнут вместе со мной.

– И это будет плохо для меня… почему?

– Я… ты…

– Мне плевать, кто правит. Плевать на твоих королишек и глупых епископов. Это дело намного важнее. Ты причинил боль Гвен, едва не убил ее. Ты искалечил женщину, которую я… я… знаешь что? Меньше слов, больше криков.

И Ройс принялся вырезать собственную скульптуру.

Ричард Хилфред вернулся, мрачно пройдя ворота и не сказав стражникам ни слова. Он выглядел усталым, на рукаве темнело пятно, на спине туники был разрез. Он пересек двор и скрылся в замке. Стражники смотрели ему вслед. Рубен покосился на Гришема, тот неопределенно пожал плечами.

После отбытия лорда Эксетера экипажи перегруппировались: несколько гостей также уехали. Однако большинство по-прежнему веселилось, заставляя длинную очередь карет ждать на ледяном ветру. Рубен слышал знакомую мелодию, доносившуюся из замка. Ее исполняли на каждом празднике, но он даже не знал ее названия – если оно существовало. За три года, что Рубен провел в замке, он ни разу не был ни на одном торжестве, никогда не видел музыкантов. Он представил гостей в большом зале. Прекрасные дамы кружатся, их наряды развеваются, когда они со своими партнерами скользят в танце в свете горящих свечей. Ариста среди них. Всякий раз, заслышав приглушенную музыку, Рубен представлял ее танцующей. Представлял, какая она красивая, изящная, элегантная. Принцесса в его мыслях всегда была одна, танцевала без партнера, с горькой радостью на лице. Быть может, она перестанет танцевать, отойдет к окну и выглянет в темную ночь, высматривая конюшню и одинокий фонарь, отмечающий место, где Рубен обычно лежал в соломе. Быть может, она подумает о нем. Подумает, не тоскливо ли ему. Возьмет свой плащ и…

– Кто-нибудь видел короля? – рявкнул Ричард Хилфред.

При звуке отцовского голоса Рубен подпрыгнул. Он не заметил, как отец вернулся из замка.

– Винс сказал, что видел, как его величество уходил с графом Пикерингом, графом Западной марки и графом Лонгбоу, – продолжил Хилфред. – Сказал, эти двое напились и снова ссорились. – Его голос был не просто резким – он был злобным.

Рубен и Гришем переглянулись.

– Да, король и другие некоторое время провели во дворе, – кивнул Рубен.

– Вроде как гуляли, – добавил Гришем. – Пытались протрезвить тех двоих на холодном воздухе, надо полагать.

– Ага, – подхватил Рубен, – ходили кругами, а потом… – Он покосился на Гришема, но тот лишь хмуро уставился на него в ответ. – Потом три лорда взяли лошадей и уехали, а король вернулся в замок.

– Я просто проверял. Его величества нет на празднике, и я не могу отыскать Берни и Мэла, которые должны были его сопровождать.

– Он говорил, что устал. И у него болит голова, кажется. Он хотел лечь спать.

– Мэл и Берни были с ним?

– Я… э-э… думаю, да.

Нахмурившись, отец Рубена повернулся к Гришему, который кивнул. Очевидно, слова сына нуждались в подтверждении.

Отец задумался. Пока он размышлял, Рубен увидел, что его правый рукав испачкан кровью. Ее было немного, и, судя по всему, она вытекла не из раны – одежда не пострадала.

– Королева тоже рано отправилась спать, вместе с принцессой, – наконец сказал отец.

– Вот видишь, – ухмыльнулся Гришем. – Вино и то серебряное платье настроили короля на романтический лад. Они уложили детишек в постель и оставили праздник гостям.

Отец Рубена кивнул.

– Значит, при вас никто из членов королевской семьи не покидал замок, верно?

– Верно, – ответил Рубен, а Гришем согласно угукнул.

Мгновение отец смотрел на башни замка.

– Все в порядке? – спросил Рубен.

Ричард заметил, что сын смотрит на его рукав.

– Да, – бросил он, резко развернулся, зашагал к замку и скрылся внутри.

– Похоже, твой старик сегодня не в настроении. Интересно, что за шип застрял у него в штанах? Быть может, тебе не стоит снимать шлем, когда пойдешь в казармы… на случай, если он вновь решит заехать твоей головой в дверь.

Гости начали разъезжаться. Первыми уехали те, у кого были маленькие дети, – баюкая на руках сонные свертки, которые поднимали веки лишь для того, чтобы одарить мир капризным взглядом. Гришем махал рукой, и отделившийся от очереди экипаж подъезжал к воротам, чтобы принять пассажиров. Женщина садилась внутрь, супруг передавал ей ребенка, после чего садился сам. Слуга закрывал дверцу, экипаж делал круг по двору и возвращался к воротам, замедляя ход лишь для того, чтобы дождаться сигнала Рубена. Это повторялось снова и снова, и Рубен радовался, что наконец у него появилось дело.