Кирилл Клеванский - Дело черного мага. Книга 1 [publisher: ИДДК]

Видимо, профессор пил уже несколько часов.

– Если вы будете каждый раз заходить в закрытые места, где просто “горит свет”, то ничем хорошим это для вас не закончится.

– Но я ведь знала, что здесь есть вы.

– И? – Профессор вернулся за рояль и положил пальцы на клавиши. Удивительно, как они лаконично и уместно смотрелись на белых костяшках. Будто для них и предназначены.

– Где вы научились так играть? – спросила Мери.

Профессор замер, взгляд его помутнел ненадолго – так, как он мутнеет у человека, который мысленно возвращается в какие-то далекие воспоминания.

– То есть вы взломали этот бар, чтобы поговорить со мной о моем прошлом, студентка Глоумбуд? С прискорбием спешу заметить: с таким отношением к своему здоровью долго сохранять вы его не сможете.

– Вообще, я пришла задать вопрос.

– Как вижу – вы его уже задали. И даже получили ответ.

– Я хотела спросить о другом.

– Увы, – профессор отсалютовал бокалом, – в виде благотворительности во внеурочное время я раздаю лишь один бесплатный ответ… в год. Обратись после нового года. Но не обещаю, что не изменю к этому времени своей программы меценатской поддержки неокрепших умов студент…

– Вы всегда так много говорите, профессор, когда не хотите, чтобы кто-то понял, что у вас на самом деле на уме?

Думский какое-то время сверлил ее взглядом, после чего выдал:

– Вот не знаю, удивляться тому, что ты нашла в себе смелость меня перебить или просто дать тебе визитку одного моего знакомого могильщика. А то с таким нравом не уверен, что ты доживешь до выпуска.

– Вы сказали, что поможете нам с турниром за половину от призовых. Мы согласны. И я хотела бы узнать, когда мы можем начать тренировку.

Профессор уважительно хмыкнул и снова отсалютовал бокалом.

– Задала вопрос, его не задавая. Пациент, смотрю, скорее жив, чем мертв.

– Что, простите?

– Проклятье! Ну надо же было все так испортить. Снова вопрос!

– Так во сколько тренировка, профессор?

Вместо ответа Александр Думский поставил стакан обратно на пюпитр и продолжил играть. Слова, произнесенные Мери, возвращали его в прошлое.

Но, наверное, сегодня был такой вечер, когда все напоминало ему о времени, проведенном в школе “Фаллен”. Возможно, лучшем времени в его жизни…

Дверь открывалась тяжело и со скрипом. Массивная и помпезная, она блестела на солнечном свету потрескавшимся мебельным лаком, сломанным орнаментом и какими-то жирными пятнами.

Чуть погнутые, ржавые петли требовали довольно увесистого усилия, чтобы их открыть. Так что маленький Александр использовал старый читальный зал как свое собственное убежище, в которое могли войти лишь немногие, кто вообще осмеливался войти в западное крыло замка.

Ага, совсем как в том мультфильме с живыми предметами мебели, который они недавно смотрели с Робином и…

– Опять ты здесь, Саша, – с “густым”, восточно-европейским акцентом произнесли над ухом.

Думский в этот момент утопал в огромном, обитом ситцем кресле.

Как и дверь, как и западное крыло, да, собственно, как и все в этом поместье, оно было старым, пропахшим пылью, затхлостью и, кажется, кошачьим дерьмом.

В поместье “Фаллен” водилось просто неприличное количество кошек.

– Анастасия. – Александр улыбнулся, закрыл учебник и попытался спрятать его за спиной, но от цепкого взгляда теплых карих глаз русской ведьмы не могли скрыться его жалкие потуги.

Высокого роста, выше Робина, она была красива. Если бы Александр был постарше, то даже бы сказал “сексапильна”, но о сексе он знал только одно – это один из самых ходовых товаров в Хайгардене.

Она почти никогда не носила платьев. Всегда в потертом худи с атрибутикой “Звездных войн”, в потертых левайсах и конверсах. Всегда одних и тех же, но раз в три дня она меняла шнурки на какие-нибудь другого цвета.

Надо ли говорить, что они с Робином встречались?

И им не мешала ни разница в росте, ни даже в возрасте.

Робину на прошлой неделе – третьей по счету пребывания Александра в “Фаллене” – исполнилось всего семнадцать лет, а вот у Анастасии близился уже двадцать второй день рождения.

По этому поводу часто шутили остальные ученики школы темной магии и запретных искусств (так ее в шутку именовал Робин, постоянно вспоминая Хогвартс. Что это за место, Александр не знал, но его старший друг обещал показать в ближайшие же выходные всю серию фильмов о маге в очках), что Робин и Анастасия сошлись, будучи единственными “взрослыми”, кроме профессора Раевского.

– Почему не играешь с другими ребятами? – Сначала Александр смеялся над акцентом Анастасии. Он действительно звучал так, что каждое ее слово будто вытянули из старых боевиков и триллеров. Но потом она вылила в прямом смысле ему на голову ведро холодной воды.

Что удивительно, это действительно остудило его пыл.

– А они опять мучают кошек? – прищурился Думский.

– Ну… – Анастасия сделала вид, что задумалась. – Патрик и Джесси называют это игрой. А Ирма с Ганеш не против.

– Вот ведь… – Александр вскочил на ноги и уже бросился к выходу, как натолкнулся на Робина.

Как всегда, в костюме, с узким галстуком, в шляпе без ленты у тульи и сигаретой между пальцев.

Робин много курил.

Очень много.

Он говорил, что это притупляло ему в детстве чувство голода, когда он побирался на улицах Хайгардена, но Александр не верил. Как дым мог притупить голод?

Робин наверняка просто оправдывал свою пагубную привычку подобными сантиментами.

– Ты опять выглядишь как несносный мальчишка, – он взъерошил рукой волосы Александра, – с таким внешним видом ты потеряешь девственность в лучшем случае – как герой вчерашнего фильма.

– Сорок лет – мизер для истинного мага.

– Мизер… а если будешь так заумно говорить, то вообще – никогда.

Думский скинул ладонь с волос и сделал еще один шаг в сторону темного, заставленного доспехами, увешанного картинами и гобеленами коридора, укрытого ворсистым, но давно уже вытоптанным ковром.

– Один против четырех, Алекс? – Робин затянулся и выдохнул дым через нос. – В прошлый раз мне и Анастасии пришлось два дня дежурить у твоей постели.

– Они мучают котов!

– О Локи, покровитель темного лицедейства, – возвел очи горе Робин, – зачем ты наделил этого вундеркинда такой любовью к блохастым кошакам?

– Они мягкие и пушистые. И совсем не блохастые! – насупился Алекс. – А еще они не убегают от меня, когда я их глажу.

– Не убегают, – улыбнулась подошедшая сзади Анастасия. – Иногда меня пугает, как в этом семилетнем…

– Мне почти восемь!

– В почти восьмилетнем, – исправилась со все той же улыбкой на устах и в глазах русская ведьма, – мальчике могут уживаться гений черной магии и… восьмилетний мальчишка.