Мария Геррер - Затмение и любовь [publisher: ИДДК]

Екатерина прильнула к нему и счастливо улыбнулась:

– И вы мое счастье. Мой защитник и мой любимый Генрих. Пойдемте в парк, пройдемся немного перед ужином.

– С удовольствием. Когда все закончится, я поведу вас в удивительное место – в ресторан рядом с самой красивой площадью Рима. Он расположен на крыше старинного палаццо. Мы будем сидеть там всю ночь, слушать журчание фонтанов и наслаждаться красотой вечного города.

– Да, так все и будет.

Они спустились на первый этаж и направились в парк. На веранде стоял Егор и курил.

– С чего ты вернулся к этой вредной привычке? – поинтересовался фон Берг, неодобрительно взглянув на товарища.

– Предчувствия нехорошие, – буркнул тот в ответ и сердито загасил сигарету.

– Пойдем с нами, разомнешься немного, развеешься, – пригласила его Екатерина. – Вечер нынче дивный. Сегодня уже хватит думать о Полине, она того не стоит. А завтра после свадьбы займемся делом. Правда, только делом. А все развлечения потом, когда разберемся с ней.

– Вы теперь на редкость благоразумны, – усмехнулся Егор. – Поверю, что так оно и будет. Даже завтра, несмотря на вашу свадьбу и несмотря ни на что.

Уже стемнело, и воздух наполнился свежестью. Они шли по узкой аллее, вымощенной светлыми плитами песчаника. Высокие платаны нависали над ними и тихо шелестели листвой. По обе стороны от дорожки в сумраке, как призраки, белели мраморные античные статуи. В конце аллеи весело журчал фонтан, вздымая к звездному небу высокие струи. Он манил к себе, завораживал. Они подошли к мраморной чаше, и девушка опустила в нее руку:

– Какая прохладная, свежая, – она засмеялась и плеснула водой в своих спутников.

Генрих тоже зачерпнул пригоршню воды и окатил ею Егора.

– Ну, чисто дети, – рассмеялся тот и не остался в долгу – и Генрих и Екатерина не успели отскочить от края фонтана, смеясь и стряхивали воду с волос.

– Ну, теперь, когда мы все вымокли, можно возвращаться домой, – Генрих подал руку девушке. – Нас ждет ужин.

Легкий ветерок пробежал по верхушкам деревьев. Но то был необычный ветер. Повеяло холодом. Все трое насторожились и одновременно оглянулись по сторонам. Фон Берг знал, кто это. Он медленно поднял глаза, в глубине души надеясь, что ошибся. На кривой ветке платана сидела Полина. Ее обнаженное прекрасное тело белоснежным мрамором сияло в темноте. Она смотрела на них и молчала. И ее молчание было ужасно. Барон понял – сейчас произойдет что-то страшное. Горящий ненавистью взгляд графини перебегал с Генриха на Екатерину, словно она не могла принять важное решение.

Полина резко выпрямилась и поднялась на ветке во весь рост, не отрывая пылающего взгляда от фон Берга. Ее золотистые волосы вспыхнули старым золотом в сгущающихся сумерках. Злая улыбка искривила полные губы графини. Она хрипло прокричала заклинание, в котором Генрих явственно услышал имя своей любимой – Екатерина. Ведьма сделала пасс руками, и в ее ладони образовался огненный фиолетовый шар величиной с яблоко. Графиня резко метнула его в сторону бывшего любовника и его невесты. Барон отшвырнул девушку назад, прикрывая возлюбленную своим телом. Огненный шар обогнул его. Екатерина вскинула руки, пытаясь защититься, отвернулась и зажмурилась. Шар ударился о ее ладони, зашипел, рассыпаясь тысячами искр, вспыхнул и попал ей в висок. Она вскрикнула и упала, как подкошенная.

– Это только начало! – гортанно прокричала Полина, взметнулась в звездное небо и растворилась в темноте. Ее движения были неровными и судорожными, как у раненой птицы.

Генрих бросился к девушке, опустился на колени и склонился над ней. Она дышала неровно, прерывисто. Но все-таки дышала. Лицо Катрин заливала бледность. Барон осторожно положил ее голову себе на колени и нащупал пульс. Он был слабым. Фон Берг бережно поднял Екатерину на руки. Генрих не верил в происходящее и будто наблюдал за всем со стороны.

– Она жива, но без сознания. Скорее, зови врача! – крикнул он Егору внезапно изменившимся голосом.

Дальше все происходило как в страшном сне. Барон отнес девушку в дом и положил на кровать. Он осторожно снял с нее туфельки, расстегнул ворот платья, развязал пояс, но раздеть не посмел. Генрих боялся лишний раз тронуть девушку, словно она была из тонкого фарфора и любое неловкое движение могло повредить ей. На виске Катрин краснело небольшое пятно. Она не шевелилась. Фон Берг накрыл девушку шелковым одеялом. Ему казалось, что его невесту знобит – ее руки были холодны, как лед. Он с ужасом смотрел на девушку и нежно сжимал ее ладони, стараясь согреть их.

Врач появился быстро. Это был один из самых лучших и опытных докторов римского Ордена Золотой Ветви. Он внимательно осмотрел девушку, пощупал пульс, послушал сердце.

– Пока все в порядке. Никакой опасности для здоровья нет, – заверил он. – Что за магию применила ведьма, узнаем, когда синьорина придет в себя. А уж тут может быть все, что угодно. Готовьтесь к неожиданности.

– Уже хорошо, что она жива, – сокрушенно вздохнул Егор. – Будем надеяться, что все образуется.

Генрих сидел на краю кровати и держал девушку за руку. Отчаяние, злость, беспомощность – все эти чувства разом навалились на фон Берга. Он не смог ее защитить, а ведь обещал. Опять предал Катрин, уже в который раз.

– Это моя вина, – хрипло проговорил барон.

– Нет, мы ничего не могли сделать, не терзайтесь понапрасну, – Егор тоже был мрачен.

– Синьорине повезло, что на ее пальце был изумруд, – доктор взял девушку за безжизненную руку и показал перстень. Камень стал мутным и покрылся мелкими трещинками. – Кристалл принял на себя часть проклятья. Возможно, это ее спасло от более серьезных последствий. Думаю, скоро узнаем, что за магическое заклинание наложила ведьма.

Фон Берг уговорил доктора остаться на вилле до тех пор, пока девушка не придет в себя. Врач не сразу поддался уговорам, ссылаясь на занятость, но щедрое вознаграждение сделало свое дело.

Всю ночь барон просидел рядом с Катрин. Ужасные мысли не покидали Генриха. Почему все так сложилось? Мог ли он предотвратить этот кошмар? Ведь Егор их предупреждал об опасности. А они веселились как дети, вели себя легкомысленно и ни о чем не думали, кроме свадьбы. Ну ладно, Катрин. Она молода и неопытна, но он-то о чем думал? Ведь знал, что Полина просто так это не оставит. Нельзя было безоглядно предаваться счастью. Чувство вины не переставая терзало фон Берга. Не зря магистр называл его безмозглым идиотом. Так оно и есть.

Генрих глубоко вздохнул и прислушался к дыханию девушки – по-прежнему неровное. И лицо бледное как полотно. Руки прохладные, пульс едва бьется. Бедная, наивная девочка, доверившая ему свою жизнь и будущее. И он снова не оправдал ее надежд, снова подвел ее. Что бы ни говорил Егор, он виноват, страшно виноват.