Елена Малиновская - Ни дыма, ни огня [litres]

И вскрикнула вновь от нового увесистого удара чуть ниже поясницы, только что вылеченной усилиями Тегрея.

– Преподаю тебе урок, – насмешливо сказал Тегрей, от души шлепнув меня еще раз. – Альберта, ты в курсе, что сломала себе копчик? Калекой бы ты, конечно, от этого не стала. Но была бы обречена мучиться от постоянных болей до самой смерти.

– Хватит! – взмолилась я после еще пары ударов. – Достаточно! Это унизительно!

– Ага, – весело подтвердил Тегрей, и не думая прекращать процесс экзекуции. – О небо, как давно я мечтал об этом!

– А как же клятва? – напомнила я. – Ты не имеешь права…

– Не имею права физически или магически принуждать тебя к чему-нибудь, – не дал мне договорить Тегрей. – Но мне сейчас от тебя ничего не нужно. Напротив, я совершаю благое дело.

Слезы градом лились из моих глаз. И не столько от боли, сколько от позора. Хотя стоило признать очевидный факт: рука у герцога была тяжелой. Впрочем, я помнила это еще по той оплеухе, которую однажды получила от него.

– Томас! – попыталась я призвать на помощь своего жениха. – Ну хоть ты ему скажи!

– Я могу только добавить, – с коротким смешком отозвался тот. – Но вижу, что Тегрей и без того вполне справляется.

– Заметь, наказываю я тебя не за то, что ты свалилась с лестницы, и даже не за то, что сбежала из столицы, выставив меня каким-то идиотом в глазах брата и Томаса, – размеренно проговорил Тегрей, в буквальном смысле вколачивая каждое слово в меня. – А за то, что до последнего упиралась, не признаваясь в столь серьезном происшествии. Это глупость, Альберта, несусветная глупость. Ты обязана была сразу же отправить Милдред за кем-нибудь из нас. Просто чудо, что все завершилось благополучно для тебя!

Я попыталась было перевернуться, хоть как-нибудь изменить столь унизительную позу. Но Тегрей без особых проблем удерживал меня на прежнем месте, продолжая шлепать.

Наконец он выпустил мои руки из своей хватки, напоследок особенно больно впечатав пятерню в мою многострадальную пятую точку. И я мгновенно слетела с дивана. Подобрала с пола халат и прижала его к груди, с яростью глядя на самодовольно ухмыляющегося герцога.

– Ты… – прошипела я, отчаянно желая впиться ногтями в его лицо. – Ты!..

– Не стоит благодарностей, Альберта! – благодушно оборвал он меня. – А теперь приведи себя в порядок и спускайся. Мы с Томасом будем ждать тебя в гостиной.

– Никуда я с вами не пойду. – Я воинственно утерла заплаканные глаза. – Ни за что! Я вообще желаю больше не иметь ничего общего с вами!

– А придется, – сказал Томас с неприятной усмешкой. – Альберта, пока ты единственный свидетель. Хочешь или нет, но ты будешь нам помогать. Иначе получишь обвинение в учинении препятствий следствию.

– Ненавижу вас, – простонала я. – Ненавижу!

– Эх, вот и совершай после этого добро, – посетовал Тегрей. Встал и поднял свой камзол. Добавил, снисходительно глядя на меня: – Милая моя, поторопись. Или хочешь, чтобы кто-нибудь из нас остался с тобой и проконтролировал твои сборы?

Я попятилась к ванной, впечатленная такой угрозой. Быстро скрылась за дверью и на всякий случай задвинула щеколду. Пусть хлипенькая, но хоть какая-то гарантия, что ко мне никто не ворвется.

– Пять минут тебе, – донеслось до меня завершающее от герцога. – Иначе по истечении этого срока я лично выволоку тебя отсюда. И плевать, будешь ли ты одета к тому моменту или нет.

А ведь и впрямь не шутит. После полученного наказания я уже ничему не удивлюсь.

Эх, ладно. Закончится расследование – и эта парочка навсегда исчезнет из моей жизни. И на сей раз я не буду по ним ни скучать, ни переживать. Напротив, свечки Белой Богине каждый день начну ставить за избавление от такой напасти.

«Ты-то сама в это веришь? – грустно спросил внутренний голос. – Герцог Визгорд сказал тебе, что покинет Мерситаун только с тобой. А у него слова с делами не расходятся. Что он тебе только что и доказал».

Я всхлипнула в последний раз и открыла воду. Ладно, нет времени на переживания. Пора заняться собой, если не хочу получить очередной унизительный урок.

Ровно через пять минут я уже спускалась по лестнице, наспех натянув простое черное шерстяное платье, слегка оживленное белым кружевным воротничком, и шерстяные же чулки. Времени заняться волосами не было, поэтому я просто расчесала их и заплела в небрежную косу. Глаза, несмотря на ледяное умывание, оставались красными и припухшими после рыданий.

– Ты пунктуальна. – Тегрей, удобно развалившийся в кресле, отсалютовал мне поднятым бокалом, в котором плескалась насыщенная янтарная жидкость. – Молодец.

Я одарила его презрительным взглядом, почувствовав, как от пережитой обиды вновь задрожали губы.

– Альберта! – Милдред бросилась ко мне с другого конца гостиной. – Милая моя, с тобой все в порядке?

– Теперь уже в полном, – вместо меня ответил Томас, лениво листающий свежий выпуск «Королевского вестника».

И на этот раз я ничего не ответила. Прошествовала к креслу и села. Правда, при этом чуть заметно скривилась. Все-таки так называемый урок Тегрея не прошел для меня без следа. Несколько новых синяков взамен исчезнувших старых он мне оставил. Моя филейная часть горела огнем после позорной экзекуции.

– А почему ты морщишься? – спросила Милдред, заметив мою короткую гримасу. – Получается, тебя до конца не вылечили?

– Вылечили-вылечили, – заверил ее Тегрей, безуспешно пытаясь скрыть усмешку. – Но травма была такой серьезной, что ее последствия будут некоторое время ощущаться.

– Тогда зачем ей с вами ехать? – Милдред недовольно покачала головой. – Пусть останется и отдохнет.

– Действительно, зачем? – внезапно подала голос Стелла.

Я вздрогнула, потому что прежде не замечала ее присутствия в комнате. Девушка разместилась в самом дальнем кресле, стоявшем в темном углу.

– Я без проблем заменю госпожу Вейсон, – продолжила она, зябко кутаясь в теплый пуховой платок. – Все, что умеет делать она, умею и я.

– Ты еще слишком слаба, Стелла. – Тегрей покачал головой. – Поэтому нет, даже не проси.

– Я, по крайней мере, не падала с лестницы, – с едва уловимой иронией проговорила она. – И чувствую себя просто отлично.

– При всем моем уважении, вы – не Альберта, – сухо отрезал Томас, на мгновение оторвавшись от изучения заголовков в газете. Смерил девушку тяжелым взглядом и добавил: – И вчерашний ритуал это доказал.

Стелла так плотно сомкнула губы, что они превратились в две тонкие бескровные линии. С нескрываемым возмущением на меня посмотрела.

И что она на меня так глазеет? Пусть своего ненаглядного Тегрея пытается испепелить взглядом. Как будто непонятно, что будь моя воля – я бы ничего общего не имела с этими тиранами и извергами.