Рома Ньюман - Человек-радар [litres]

– Повторяю: бросьте оружие, опуститесь на колени, руки – на голову.

Саяра пришла в бешенство. Ярость захватила всю ее суть.

Бетреддинова наставила пистолет на дирижабль и начала стрелять. Плохое решение.

Кольт сорок пятого калибра – шумная игрушка. После стрельбы по Борису мне надолго был обеспечен звон в ушах. Даже сейчас, на открытом пространстве, выстрелы казались настолько громкими, что могли разбудить весь город. Но они не шли ни в какое сравнение с ответным звуком дирижабля правительства.

Про один-единственный выстрел с борта воздушного судна можно сказать просто: громыхнуло так громыхнуло. Я без понятия, что за оружие это было. Возможно, дробовик или охотничья двустволка. Страшный грохот пронесся по округе.

Верхнюю часть туловища Саяры разнесло в клочья, останки тела отлетели к выходу с веранды. Мое лицо окропили горячие капли крови.

Раздался детский крик. Эльвира. Она бросилась к растерзанному телу матери. Ужасное зрелище. Остальные дети встрепенулись, начав приходить в себя. Их лица пока не выражали ничего, кроме легкой оторопи, но я больше не наблюдал глубоких теней на месте их глазниц. Значит, все будет хорошо…

Оператор дирижабля правительства продолжал вещать распоряжения. Я уже не понимал смысла его слов. Великое блаженство завладело моим телом, и я с удовольствием опустил голову на мокрую плитку…

Сквозь полуприкрытые веки я видел, как на веранде началась суета. Размытые силуэты метались туда-сюда, совершая непонятные действия. Возможно, это были полицейские.

Прежде чем отключиться от усталости и безразличия ко всему земному шару, я приметил размытый темный силуэт. Он походил на огромного пса или волка, ставшего на задние лапы. Черная тень возникла всего в метре от меня и теперь возвышалась, будто решая, как поступить.

Не знаю, каков был приговор. На меня навалилась страшная апатия – меня не интересовало даже то, насколько реальным было мое видение. Закрыв глаза, я с удовольствием заснул.

К моему немалому удивлению, следователи не сильно меня терзали. В первый раз ограничились снятием свидетельских показаний, во второй – около часа задавали уточняющие вопросы. На этом интерес следственного комитета к моей персоне себя исчерпал.

Я держался официальной версии: клиентка просила привезти домой затерявшуюся незнамо где младшую сестру. Первым делом я отправился в «Гретель». Прибыв на место, услышал детский плач и крики о помощи. Калитка была не заперта, и я вошел. Меня встретил человек, вооруженный ножом и скальпелем. Он казался неадекватным и твердил что-то насчет прихода сатаны.

В какой-то момент безумец сказал, что пора принести жертву, и сам себе вспорол горло. Да-да, я знал, как бредово это звучит, но благодаря тому, что перед смертью Макс Шеллин изрядно облапал мой нож, на рукоятке были обнаружены его отпечатки.

Далее я решил вызвать «скорую» и вбежал в дом в тот момент, когда высокая и худая женщина угрожала крупному мужчине пистолетом. Завязалась перепалка. Женщина выстрелила один раз, но промахнулась. Я попытался завладеть оружием, в какой-то степени мне это даже удалось…

Но женщина была абсолютно не в себе и нечеловечески сильна. Она вновь отобрала пистолет, хорошенько приложив меня об стену, и расстреляла бугая. После чего сменила магазин, побежала на веранду, откуда, как выяснилось позднее, и доносились крики о помощи.

Я последовал за ней и повторно вступил в схватку на глазах детей, которых женщина, очевидно, намеревалась лишить жизни в ритуальном убийстве. Пистолет снова оказался у меня, я даже успел несколько раз выстрелить – потому-то на моих руках и были обнаружены следы пороха, а на пистолете – мои отпечатки, но в конечном счете она второй раз отправила меня в нокдаун и попыталась застрелить. К счастью, парящий недалеко от дома воздушный патруль услышал выстрелы и среагировал достаточно оперативно, чтобы обезвредить женщину до того, как она пустила пулю мне в лоб.

Вот примерно такую сказку я поведал следакам. Биологический локатор подсказывал, что они ни на йоту в нее не поверили. Понятное дело – я бы сам себе не поверил. Изложенная версия зияла пробелами и белыми пятнами.

Как мне удалось выяснить позднее, появление дирижабля правительства не было счастливым стечением обстоятельств. Поздно вечером в дежурную часть поступил анонимный звонок. Пожелавший остаться неизвестным гражданин сообщил о готовящемся ритуальном убийстве на крыше одного из домов. Наверняка это был Женя – больше некому. Принявший вызов дежурный скептически отнесся к сигналу, однако на всякий пожарный передал информацию воздушному патрулю. Не удосужься ребята отклониться от маршрута и не пролети они над школой «Гретель», мне настал бы кирдык.

После событий, окрещенных СМИ как «гретельская бойня», в соцсетях начались настоящие пляски с бубном. Основным локомотивом виртуальной бесовщины являлся, разумеется, Женёк, всячески выставлявший оперативника агентства «Следопыт» героем, спасшим невинных детей от обезумевших сектантов.

Показания двенадцати подростков ясности не внесли. Когда полицейские ворвались на веранду и собрали их в кучу, дети еще пребывали в некотором трансе, бесцельно блуждая в сомнамбулическом исступлении. Единственное, что они помнили, – как пришли на занятие к пяти вечера. Последующие несколько часов оказались стертыми из их памяти. Сейчас с ними вели работу психологи.

Эльвиру Бетреддинову причислили к потерпевшим. Она ловко обвела всех вокруг пальца, прибившись к тем двенадцати детям, чьи души ее мать собиралась использовать для призыва темной сущности, в явление которой неистово верила. Я не стал уличать девочку. На ее глазах родного человека превратили в фарш – не хотелось добивать Эльвиру, каким бы монстром она ни казалась.

Самому же мне пяток дней пришлось проваляться на больничной койке. Не стану давить на жалость, рассказывая, сколько вывихов, смещений, растяжений, рассечений и ссадин я заработал, играя в супергероя. За все это время меня навестили трижды: два раза – ребята из следственного комитета, и один – Женёк с Настей Пашутиной. Глядя на то, как они держались за руки – пускай и робко, – я сделал вывод, что у молодой пары все наладилось. Принесли апельсинов и последние известия.

– Как Алёнка? – спросил я, когда друзья нависли над моей койкой.

– Лучше, – ответила Настя. – Эльвира у нас не появлялась. Мне кажется, они и в школе перестали общаться.

– Следовало ожидать. Все закончилось, вам больше нечего опасаться.

Девушка выдохнула с искренним облегчением.

– Ох, я очень на это надеюсь. И все же мы решили, что сестре будет лучше сменить обстановку. Верну ее родителям, они в Туле живут.