Дмитрий Корсак - Евангелие от смартфона

— Пожалуйста. У меня все заполнено. Вот первый вылет — 14:45, четверг, осмотрены квадраты 21, 22, 23, — он потыкал толстым пальцем в первую запись на странице. — Вот перерыв для отдыха и дозаправки, затем квадраты 23, 24, 25, — палец опустился ниже. — Вот ночные вылеты. Все по регламенту.

Летчик перевернул страницу.

— Пятница. Утренний вылет 7:20, в 9:45 в квадрате 23 взяли объект на борт. У меня все в полном ажуре.

— Взяли объект на борт? — не поняла я. — Какой объект?

Летчик тоже непонимающе уставился на меня. Постепенно удивление в его взгляде сменилось подозрительностью.

— Жалоба на вас, — нашлась я. — Вы уверены, что взяли того, кого нужно?

— Не знаю, кого им нужно, — хмуро пробурчал летчик. — Кто по лесам бегал, того и взяли. А как звать — нам не говорят. У нас все по номерам.

Он ткнул пальцем в шестизначный номер в журнале:

— Номер видите? Вот его и взяли. Сам Бродский в машине был, он пацана осматривал и в порядок приводил — два раза дефибриллятор включали. Он и сдавал парня в лабораторию, он и с Верховским объяснялся. Мое дело сутки над лесом полетать, объект на борт принять, и в лабораторию Верховскому отвезти.

Лабораторию?

Я вообще перестала понимать, что здесь происходит. Или к Андрею Крылову все это не имеет никакого отношения, или его переправили в какую-то лабораторию. Как говорится, одно из двух. Но зачем тогда часть объявила его в розыск как беглеца?

— Журнал я изымаю, — решительно заявила я, засовывая журнал в сумку. — Без возражений.

Летчик сначала дернулся, но, пожав плечами, отступил.

Повидать доктора Бродского теперь я жаждала с большей силой. Решительно спрыгнув на землю — и как только каблуки не сломала — я зашагала в сторону медпункта.

В тесной приемной пожилая медсестра листала светский журнал и пила чай. На подоконнике бубнил радиоприемник, рассказывая новости, которые в последнее время становились все хуже и хуже. Как будто, триллер или хоррор зачитывали по радио. В Тихом океане бушевал очередной ураган, Австралии досаждали пожары, в Африке выпал снег, очередной (который по счету за последний месяц?) банкир выбросился с энного этажа, член королевской семьи схватил передоз, а начальник управления военной разведки США застрелился, поведав перед этим демаршем о приближении конца света.

Я поздоровалась.

— Приема нет, доктор сегодня в городе, — не отрывая глаз от журнала, скороговоркой процедила сестра.

Банальность вырвалась сама собой:

— Вы и с больными столь же вежливы или только с проверяющими из прокуратуры?

Помахав удостоверением перед ее носом, я велела открыть все помещения.

— Доктора нет, я без него не могу, — залопотала тетка.

Тогда я, выцепив взглядом связку ключей, самовольно сорвала ее с гвоздя.

— Нельзя! Ты что творишь! — заорала медсестра, вскакивая со стула.

Но я с таким ожесточением глянула на нее, что она осеклась на половине слова.

Хозяйство оказалось небольшим, но любопытным. Лазарет на шесть коек, ныне пустой, изолятор, процедурная и буфет меня не заинтересовали, помещение со сложной медицинской аппаратурой вызвало лишь удивление, зато в кабинете с надписью «Бродский В.В.» я зависла надолго. Здесь меня ждало много интересного, и, прежде всего, шкаф с медицинскими картами.

Как оказалось, на всех медицинских картах был проставлен шестизначный индекс. Я нашла номер, записанный в полетном журнале, и достала нужную папку. Как я и предполагала, это была карта Андрея Крылова.

Первая страница показалась мне знакомой. Точно! Ее копия лежала в розовой папке в моем личном сейфе.

Я пролистала страницы. В начале шли результаты анализов: кровь, давление, кардиограмма, энцефалограмма, еще какие-то не знакомые мне медицинские параметры. Не время сейчас разбираться. Дальше были собраны результаты тестов — непонятная аббревиатура, циферки, значочки-закорючечки. Завершало всю эту китайскую грамоту пространное заключение доктора Бродского. Я быстро пробежала его глазами, но мало что поняла. Ладно, оставим его на потом, когда будет возможность.

Я перевернула последний лист. И вот тут глаза мои полезли на лоб. Это был акт приема-передачи, иначе и не скажешь. Вверху страницы под пятничной датой красовалась размашистая надпись «переведен в ЦМСЧ 77», за ней следовало краткое «сдал» за подписью Бродского В.В. и не менее краткое «принял», под которым стояла загогулина с расшифровкой «д.м.н. полковник Верховский».

Наугад я вытащила из шкафа несколько карт и быстро их пролистала. Везде то же самое. По мере того, как докторские каракули превращались для меня в осмысленный текст, передо мной вставала ужасающая картина: местный эскулап действительно тестировал новобранцев и вел отбор. Только он вовсе не собирался помочь ребятам преодолевать тяготы службы. Наоборот, он отбирал потенциальных кандидатов для травли и издевательств, которых затем тройка садистов Бабай, Дед и Кусок доводили до финиша — побега.

Но зачем? Что за бесчеловечный эксперимент он здесь ставил?

Мои размышления прервал звонок Ганича. Наш гений справился с моим заданием — сравнил данные по побегам в этой воинской части со средним значением по стране. Как я и предполагала, здесь беглецов было намного больше. Ганич назвал фамилии сбежавших за последний год. Я вывалила на стол все бумаги доктора и нашла нужные документы. Как и в случае с Андреем, все бедолаги были пойманы на вторые сутки побега и переведены в ЦМСЧ 77. Однако медицинские заключения у этих ребят не были похожи на записи в карте Крылова: в отличие от них Андрея Бродский считал абсолютно бесперспективным для дальнейшей разработки. Так вот, видимо, что означал тот вопрос и надпись «проверить» на листке в деле Андрея.

Ну что ж, одной загадкой стало меньше.

Я выжимала из машины под сотню километров. Высокие деревья по обеим сторонам шоссе слились в сплошную зеленую стену, и я чувствовала себя гончей, несущейся по следу в бесконечном зеленом коридоре. Нетерпение гнало меня вперед — ответы были близки, нужно лишь протянуть руку, вернее, доехать. Подгоняло меня и удовлетворенное самолюбие — кто в результате оказался прав? Я! Мысленно я погладила себя по голове. Шеф ищет Андрея в городе, а я найду его там, где никто не ожидает. Только бы найти живым!

ЦМСЧ 77 в узких кругах носила название Санатория и находилась в полутора часах езды от воинской части. Об этом мне рассказал вездесущий Ганич. От него я узнала и историю Санатория, которая отсчитывалась со времен Николая II. Тогда это заведение было больницей для высшего командного состава и русской аристократии. В советский период здесь поправляли здоровье заслуженные революционеры и важные советские чиновники. Поговаривали, что попасть в Санаторий было сложнее, чем в знаменитую Кремлевскую больницу, а результаты лечения намного превосходили результаты «Кремлевки» и выглядели просто фантастическими.