Дмитрий Корсак - Евангелие от смартфона

Поразмыслив немного, я решительно двинулась в сторону дальнего здания. Еще вчера я заприметила там магазин медицинской одежды и всяческой околоврачебной мелочевки. Через двадцать минут я была одета в голубую врачебную «пижамку». Обычно распущенные по плечам волосы я собрала в тугой пучок, а глаза спрятала за купленными там же очками с простыми стеклами. В этом прикиде я и сама не узнавала себя в зеркале, но для пущей конспирации на шее у меня болталась медицинская маска, за которой можно быстро спрятать лицо.

С некоторой опаской я вышла из лифта в длинный коридор морга. Здесь уже ничто не напоминало о вчерашней трагедии. Вымытый линолеум почти сверкал, кто-то очень старательный оттер кровь на стенах. Дверь лаборатории, на которой вчера алела широкая кровавая полоса, выглядела неестественно белой, зато в подвале тянуло запахом краски. И именно эта дверь, одна из всей дверной шеренги, сейчас была приоткрыта.

Из лаборатории быстро выглянул человек в белом халате, четкими движениями и цепким взглядом неуловимо напоминающий дежурившего в вестибюле наблюдателя. Лже-лаборант оценивающе мазнул по мне взглядом, но увидев обычную медицинскую сестричку, спешащую по коридору, расслабился и юркнул обратно.

Невольно оглядываясь по сторонам, словно из-за коробок и шкафов на меня могли наброситься вчерашние «гости», я дошла до морга. Там, к счастью, никого не оказалось — трупы не в счет.

Отлично. Значит, мне никто не помешает.

Я потянула за ручку холодильника, в котором покрывалось инеем тело Камиллы Неве.

Обе родинки — на плече и груди — были на месте. Как и белокурые волосы и ямочки на щеках. Зато медицинская карта, оставленная вчера на столе, исчезла. Но грош мне цена как специалисту, если бы я не запомнила фамилию хирурга, проводившего операцию. Как там его — доктор Залманов? Непременно наведаюсь. После того, как навещу отделение реанимации. Я вспомнила лечащего врача и его жидкую бороденку. Хорошо бы его за эту бороденку как следует оттаскать.

Сфотографировав тело, я отправила фотографии Ганичу с пометкой побыстрее разобраться с живыми, мертвыми и полумертвыми девушками. Хотя и без Ганича я была уверена в результате.

Решительным шагом я отправилась на отделение. Но не успела подняться на третий этаж, как меня догнала информация от Леонида. Все-таки он действительно гений! Потому что сделал то, о чем я и сама должна была догадаться — просмотреть записи «скорой». Десять минут потребовалось Ганичу, чтобы перекинуть мне нужные данные: обе пострадавшие во время стрельбы в концертном комплексе девушки на двух «скорых» были доставлены в одну и ту же больницу. Ту, где я сейчас и находилась. Из документов следовало, что Вероника Иртеньева получила многочисленные пулевые ранения спины, разрыв правого легкого, повреждения печени и правой почки, а Камилла Неве — пулевое ранение шеи и грудной клетки.

Но в больнице все было наоборот! Согласно медицинским картам, это заиндивевшая мисс Неве с многочисленными ранениями туловища спала вечным сном в холодильнике морга, а Ника цеплялась за жизнь в отделении интенсивной терапии. Права была мать Вероники, материнское сердце не обманешь.

Но когда же произошла подмена? И зачем?

Я нацепила на лицо маску и открыла дверь отделения реанимации. В боксе Вероники, вернее, уже лже-Вероники, дежурила медсестра. Причем, в других боксах личных сиделок не было.

В кармане моей врачебной куртки опять завибрировал телефон — Ганич прислал все, что смог отыскать по мисс Неве к этой минуте. Я вернулась на лестничную площадку, нашла укромный уголок и занялась чтением.

Итак, Камилла Неве оказалась гражданкой Великобритании, она действительно пересекла границу Российской Федерации 22 июня. Документы и виза в порядке. Цель визита — концерт Иннокентия Давыдова. Номер в той же гостинице, что и у Давыдова. Обратный билет в Лондон на 25 июня. К сожалению, на этом информация заканчивалась. Конечно, были еще странички мисс Неве в Инстаграмме и Фэйсбуке, на первый взгляд кажущиеся вполне правдоподобными, но их Ганич наградил презрительным эпитетом «липа». Некто, сварганивший эту халтуру на скорую руку, не думал, что ему придется иметь дело с нашим доморощенным гением. В интернете встречались и другие упоминания о Камилле, но для реальной девушки их было крайне мало. Мисс Неве не существовало. Это был фантом.

Ганич переслал мне копию ее паспорта. С фотографии на меня глядело миловидное личико с темными волнистыми волосами и выразительными черными глазами. Затем пришло смс: «Извини, но на этом пока все. Для идентификации настоящей личности не хватает данных».

Значит, придется их добыть.

Я вновь надела маску и с деловым видом шагнула к дверям отделения. Повертевшись на месте в поисках вдохновения, я заприметила тележку с бутылями физраствора.

То, что нужно!

Схватив бутыль и изобразив крайнюю степень занятности, я заглянула в интересующий меня бокс.

— Вас зав отделением просил зайти, — быстрой скороговоркой протараторила я. — Срочно!

Как только палата опустела, я была уже там и быстро прикладывала пальцы лже-Вероники к бутылке.

Чем это здесь пахнет?

В боксе витал знакомый, но совсем небольничный запах — смесь благовоний и свечного воска, более уместный в каком-нибудь восточном ашраме. Откуда он здесь? Хорошо бы еще размотать бинты — посмотреть на лицо девушки, но я боялась возвращения медсестры — привлекать к себе лишнее внимание не стоило.

Быстрый взгляд на медкарту, лежащую на столе. Операция проведена 24 июня, хирург Залманов. Опять Залманов!

Теперь поскорее переправить бутыль в лабораторию.

С трудом сдерживая себя, чтобы не пуститься бегом, я направилась к выходу.

На лестнице курили и сплетничали медсестры. Я уже собиралась пройти мимо, но услышанное заставило меня замедлить шаги.

— Представляешь, они ночью проводят какие-то ритуалы. Настоящая магия. Свечи, огонь, заклинания, — говорила высокая темненькая девчушка.

— Вам что-то нужно? — заметив меня, осведомилась другая, пониже и корпуснее.

— Ой, девочки! Вы так интересно рассказываете! Вы же с интенсивной, да? — затараторила я, изображая глупышку-медсестру. — У нас на гинекологии обсуждали ваши магические ритуалы, но я не поверила. Разве в больнице может быть такое? Я думала, доктор меня разыгрывает, клеится ко мне со своими небылицами. Неужели, правда? Неужели, кто-то верит в такие глупости?

— Когда медицина опускает руки, и не в такое верят, — назидательно заметила высокая. — Полтора месяца комы — тут во все поверишь, лишь бы человека вернуть.

— И разрешают?

— Разрешают, — подтвердила медсестра. — С этой пациенткой вообще все разрешают. Только почему-то к ней никого не пускают, даже мать.