Олег Волков - Под снегом. Том I [СИ]

– Разрешите представиться, Туран Атиноу, сыскная полиция, – Туран протянул удостоверение со значком.

– А-а-а…, – хозяйка дома на мгновенье замялась, – Риша Неллич Чинин, купеческая вдова. Я вовремя плачу налоги за сдачу жилья и в полном объёме.

Эмоциональный фон угоры Чининой тут же покрылся серой рябью. Новость, что хорошо одетый господин не потенциальный квартиросъёмщик расстроило её самым натуральным образом. Мохнатый сторож, словно почуял эмоции хозяйки, тут же оскалил жёлтые клыки и тихо зарычал.

– Витус Ксижен, главный инженер, снимал у вас комнаты? – Туран убрал удостоверение со значком во внутренний карман сюртука.

– А как же, было дело. Вон, – сухонькая ладошка угоры Чининой махнула в сторону второго крыльца, – снимал у меня вторую половину дома.

– Дело в том, уважаемая, что я прибыл специально из Снорка.

– Из губернии, что ли? – угора Чинина нахмурилась.

– Да, уважаемая, из губернии, – Туран кивнул, – специально для расследования убийства витуса Ксижена.

Скрип снега за спиной и лёгкое покашливание, Туран оглянулся. Расторопный помощник вернулся, причём не один, а с двумя обывателями. Слева от Смага старичок лет шестидесяти в изрядно поношенном полушубке и женщина лет сорока пяти в просторной телогрейке явно с мужского плеча.

– Вот, мастер, как вы и велели: два понятых. Утус Чурин, – Смаг показал на старичка, – и угора Ялова. Специально уточнил, они умеют читать и писать.

– Отлично, Смаг.

Эмоциональные фоны обоих понятых светятся страхом, однако чуть глубже прорывается жгучее любопытство. Не каждый день их вызывают на помощь полиции. Зато угора Чинина при виде полицейской шинели на плечах Смага и знакомых соседей несколько оттаяла. Вот так всегда: простые обыватели боятся полицейских, однако, если что случается, в первую очередь бегут именно к ним.

– Угора Чинина, – Туран вновь повернулся к хозяйке дома, – сейчас, в присутствии двух понятых, мы произведём осмотр жилища витуса Ксижена. Уважаемые понятые, от вас требуется внимательно смотреть и запоминать. Вполне возможно, что вам придётся выступить со свидетельскими показаниями в суде. Руками попрошу ничего не трогать. Под конец осмотра вам нужно будет самым внимательным образом прочитать протокол и подписать его. А теперь, уважаемая Чинин.

Хозяйке дома очень не хочется, чтобы какой-то там залётный чиновник проводил в её доме какие-то там следственные действия, однако угора Чинина без лишних вопросов подхватила пса за ошейник.

Пальто и шапку Туран повесил на вешалку у входа в хозяйской половине дома. Из глубин меховой юбки угора Чинина извлекла тёмную связку ключей на железном кольце. Широкая, но неприметная дверь слева от большой кирпичной печки ведёт во вторую половину дома. Туран вошёл первым, да так и замер на пороге, керосиновая лампа нервно дёрнулась в его руке.

Даже в свете неровного огонька в стеклянной колбе видно, какой в гостиной царит бардак. Оба шкафа распахнуты настежь, посуда из дешёвого фарфора сдвинута в кучу, нижние дверцы распахнуты, скатерти, полотенца вывалены на пол. Там же валяется и скатерть, которую чья-то нетерпеливая рука самым грубым образом сдёрнула со столешницы.

Конторка, небольшой рабочий столик возле окошка, не просто выпотрошена, а разломана. Преступник сначала опрокинул содержимое ящиков на пол, а потом разломал сам столик. Рядом, под окошком, небольшой кучкой возвышаются исписанные листы. Наверно, Варм Ксижен хранил дома какие-то записи либо личные, либо деловые. Хотя, и это даже удивительно, чернильница аккуратно переставлена на узкий подоконник.

Ну дела, Туран зажёг подвесную керосиновую лампу под потолком. Понятые потянулись следом, хозяйка дома что-то там залепетала. В душе угоры Чининой взорвался ужас вкупе с горечью. Да и какой хозяйке понравится вид разгромленной гостиной в собственном доме. Зато эмоциональные фоны понятых захлестнул интерес и жгучее любопытство.

– Так, внимание, – Туран развернулся на месте, – предупреждаю специально и особо – ничего не трогать. Угора Чинина, – Туран вытянул шею, – вас это особо касается. Смаг, возьми мой саквояж.

Во второй комнате, в спальне, подвесная керосинка высветила ещё больший бардак. Просторная, можно даже сказать шикарная, деревянная кровать разгромлена самым натуральным образом. Скомканные простыни и покрывало брошены на пол. Пуховые подушки вспороты наискось от края до края. Лёгкий пух устилает половые доски тонким серым налётом. Больше всего досталось матрасу, неизвестный искромсал его ножом вдоль и поперёк, клочки ваты серыми кучками возвышаются поверх лёгкого пуха.

Добротный дубовый сундук в углу комнаты не просто сдвинут в сторону. Неизвестный едва ли не вывернул его наизнанку и не поленился выломать крепкое дно. Меньше всего пострадал рукомойник в углу, хотя преступник зачем-то слил воду из верхнего кувшина в нижний.

Туран опустился на корточки перед раскуроченной прикроватной тумбочкой. Больше всего неизвестного интересовали бумаги. Некоторые листы рассыпаны на полу возле и под кроватью. Причём одни из них грубо скомканы и отброшены в сторону. Кто бы тут не был, он устроил в половине Варма Ксижена обыск. Причём именно обыск, а не банальный шмон. Туран поднялся на ноги. Заурядных грабителей из народа бумаги обычно не интересуют вовсе.

В гостиной понятые и хозяйка дома испуганной отарой жмутся возле входной двери. За их спинами маячит чёрная поношенная шинель молодого помощника.

– Угора Чинина, – Туран остановился возле стола, – почему вы не сообщили об ограблении?

– Что вы, уважаемый, – голос угоры Чининой звенит от нервного напряжения, ещё немного и хозяйка дома разрыдается, – я и сама не знала. Когда Фесса Шенотич, соседка моя, рассказала мне о смерти витуса Ксижена, я заглянула в его комнаты.

В эмоциональном фоне угоры Чининой большими красными пятнами поплыл стыд. Не иначе хозяйка дома надеялась найти, чем компенсировать утрату столь выгодного жильца.

– Своим ключом я отпёрла дверь, – угора Чинина тихо всхлипнула, – и прошлась по комнатам. Великий Создатель свидетель, я ничего не взяла. Всё чисто было. В тот же вечер я в полицию сбегала. Витус городовой у двери объяснил мне, чтобы я ничего не трогала, пока дело об убийстве витуса Ксижена расследовано не будет. Я заперла дверь и больше сюда не заходила.

Хреново дело, Туран тихо вздохнул. С момента смерти Варма Ксижена прошло восемь дней, и за это время было совершенно ещё одно преступление, о котором удалось узнать только сейчас. По крайней мере, Туран покосился на раскуроченную конторку, место преступления осталось нетронутым, и то хлеб. Дежурный городовой настолько запугал вдову, что она даже не решилась топить здесь печь. Туран передернул плечами, в съёмной половине дома довольно холодно. Азы криминалистики, первым делом нужно выяснить, как именно преступник проник в дом.