Вилли Конн - Газовая атака

— Сеньор Гонзалес, — вмешался в разговор Стив, — не скажете ли вы, что я видел в таком случае в луже? — он кивнул в сторону улицы.

— Это побочное явление материализации, возникающее при недостатке биоэнергии, — небрежно ответил режиссер.

— Вы забыли рассказать о целях эксперимента, мистер Гонзалес, или это тайна? — тихо спросил Майк, будничностью тона пытаясь скрыть жгучее любопытство.

— По законам моей планеты, я даже обязан сообщить вам, за что вы будете уничтожены. Моя цивилизация приступила к захвату чертовски богатой планеты, населенной змеями, которые для нас то же, что для вас коровы. Нам нужны колонисты, которые добывали бы нам змеиное мясо и одновременно сами служили бы пищей для змей. Люди идеально подходят для этой роли. Но мы должны были знать, какую форму половых контактов установить в колониях, что жизнеспособнее — многоженство или единобрачие.

— Теперь понятно, для чего понадобился ваш эксперимент. — Майк мельком взглянул на часы. До затребованного им прекращения показа телефильма оставалось всего пять минут. Это означало, что через пять минут выключатся телевизоры и Эстер с Марианной бесследно исчезнут, выскользнув из лап монстра.

— А похищенные американские граждане, включая Лиз Коннели, — первые кандидаты в колонисты, не так ли, мистер Гонзалес?

— Вы правы, сеньор Норман, под видом набора актеров мы комплектовали первую группу колонистов.

Майк задумчиво погладил левую щеку, что служило для Стива сигналом "к бою". До остановки телефильма теперь оставалось всего шесть секунд.

— Эй-эй, вы куда? Стойте! — Монстр подскочил, разинув свой резиновый рот. На его глазах Эстер и Марианна растаяли в воздухе, подобно двум струйкам сигаретного дыма.

— Убейте легавых! — в бешенстве закричал режиссер нанятым бандитам.

И тотчас в окна просунулись стволы гангстерского оружия.

Но первым прозвучал выстрел Нормана, вдребезги разнесший светильник. В темноте Майк кинулся к режиссеру, стремительно напялил на него белый плащ и тут же отскочил в сторону.

— Огонь, братва! Вон он, в белом! — заорал Джек Горилла, тыча пальцем в режиссера.

Рой пуль гулко ударил в металлокерамическую задницу инопланетянина.

Преследуемый этим роем, дон Педро носился по гостиной, изрыгая проклятия. Наконец зацепился за край столешницы и рухнул на пол.

— За мной, братва! Бей легавого!

Джек Горилла перемахнул через окно и кинулся на белое пятно, лежащее на полу. Но, получив межпланетную зуботычину, отлетел на спрыгнувшего с подоконника Проныру и рухнул, придавив его своей тушей.

— Джек, это не человек, я сам всадил в него две обоймы! Это дрессированный полицейский дьявол! Надо рвать когти. Пусти меня, Джек! — хрипел Проныра в ухо бездыханному гангстеру, выдергивая из-под него свою ногу.

— Тише ты, дурак, — услышал он вдруг ответный шепот. — Давай ползком, ползком.

Затаив дыхание, гангстеры поползли к двери, и тут Джек Горилла уткнулся сопящим носом во что-то ползущее туда же. Глаза гангстера вылезли из орбит! Прямо перед собой он увидел ненавистное лицо Нормана!

— А!!! Ужасный крик Гориллы заставил содрогнуться целый квартал.

Выпрыгивая из модных штиблет, гангстеры, сверкая пятками, неслись к машинам.

— Кретины проклятые! Идиоты! — тихо хныкал в углу дон Педро, хватаясь за свою изрядно потрепанную задницу.

Оказавшись в безопасном месте, Майк извлек из револьвера стреляную гильзу и протянул ее другу:

— Возьми, Стив, на память.

Положив холодный цилиндрик на ладонь, помощник начальника полиции в задумчивости разглядывал его.

— Спасибо, Майк. Я восхищен. Одного твоего выстрела было достаточно, чтобы остановить всех этих негодяев…

— Чтобы устроить фейерверк, за который нам еще влетит от шефа: ведь его не интересует ничто, кроме Лиз Коннели и заметки в "Нью-Йорк пресс", — буркнул весьма недовольный собой детектив.

Лиз Коннели сидела на корточках, тупо уставившись на висевший в центре пещеры светильник, источавший тошнотворный зеленый свет. От этого базальтовые своды делались похожими на покрытые зеленой слизью остовы затонувших кораблей, а обнаженные тела людей принимали черты странных морских существ.

Время от времени они на четвереньках, испуганно разбегались по углам пещеры, суетливо, как крабы, перебирая конечностями. Это означало, что Большой Гаденыш подобрался к ним и, громко чмокая, щиплет за животы и груди своим беззубым младенческим ртом. Иногда он хватал за ноги женщин, пытаясь их изнасиловать. И тогда они отбивались от него из последних сил.

Лиз Коннели с ужасом думала, как быстро растет Гаденыш. Его ноздреватые десны становились все тверже, а местами сквозь них уже пробивались хищные акульи резцы. Когда они окончательно проклюнутся, Большой Гаденыш превратится в Большого Змея и начнет пожирать узников пещеры.

Актриса надеялась умереть в числе последних, потому что каким-то непостижимым образом она была перенесена сюда вместе с угнанным "фордом", что дало ей возможность вовремя скрыться от рептилии и спать не на полу пещеры, куда в любую минуту мог заползти Гаденыш, а в кабине, вместе с дюжиной других людей, зажатых теснее, чем патроны в пистолетной обойме. Даже в багажнике автомобиля ухитрялись спать трое бывших артистов.

По ночам Большой Гаденыш подползал к машине и, присосавшись к стеклу, пристально разглядывал несчастных, подобно тому, как деревенское дитя, прильнув к парнику, разглядывает зеленые помидоры, с нетерпением ожидая, когда они поспеют. Насмотревшись на притихших людей, он залезал под машину и принимался раскачивать ее, словно привязанную к шесту лодку.

"О Господи! Кому все это нужно? Чья злая воля создала сей кошмар — этот огромный террариум, куда вместо лягушек выпущены люди? Что нас ждет?" — Лиз Коннели уже в тысячный раз задавала себе эти вопросы и ни на один из них не находила ответа.

Режиссер дон Педро Гонзалес — инопланетянин, несмотря на недавние неприятности, чувствовал себя вполне сносно. Разгуливая взад-вперед по внутренней палубе НЛО, висевшего над Кордильерами, он старался не думать о паршивых легавых, безмозглых гангстерах и улизнувших девчонках. Главное — эксперимент, а он успешно завершился. Впрочем, его результат подсказали сами люди.

Инопланетянин усмехнулся, вспомнив, как с трагическим пафосом дон Филиппо говорил о "лучшем скакуне" — единственном полноправном продолжателе породы. Если бы идальго знал, какую важную информацию он передал "режиссеру", то наверняка проглотил бы свой язык. Да, на змеиных планетах будет только один мужчина-производитель, словно трутень, окруженный работающими пчелками — женщинами. Все родившиеся мальчики, подобно бычкам на земных фермах, пойдут на корм змеям. Расчеты показывали, что баланс убыли и прироста колонистов будет при этом соблюден.